— А-а-а-а-ааааааааааа!

— Все будет хорошо, — успокаивала я его.

— Он был у меня! Он был прямо в моих руках! — Роман показал мне свои руки, как будто ожидал, что посох материализуется в его пальцах. — Прямо в руках! Восемь сотен лет!

— Я знаю, — говорила я. — я знаю.

Он резко упал вперед.

— Он был у меня, и я потерял его. Я потерял!

— Давай, — повторяла я. — Давай вернемся домой, пока мы тут не потеряли сознание.

*** *** ***

Мы поднялись по лестнице в мою квартиру. Я упала в обморок на улице, мое тело в итоге сдалось, и мы все-таки оказались на лошади Романа. Роман передвигался, как зомби. Даже «мрачный» — не то слово, чтобы описать его состояние. Если бы отчаяние могло быть жидким, оно бы лилось с него ведрами при каждом шаге.

— Я держал его в руках, — печально сообщил он мне по дороге вверх.

— Я уверена, что у меня в кладовой найдётся немного меда, — сказала я. — И лимонный сок. Мы можем выпить по чашечке горячего чая.

На площадке пахло свежим банановым хлебом. Миссис Хаффи снова пекла. Я вставила ключ в замок и распахнула дверь.

Пара знакомых черных ботинок стояла на полке для обуви в моей прихожей, между моими черными туфлями и желтыми рабочими ботинками.

Да вы меня разыгрываете! Он не мог этого сделать.

— Что-то не так? — спросил Роман.

Справа к стене был прикреплен ряд крючков — обычно я вешала туда промокшие от дождя куртки, чтобы они просохли, прежде чем отнести их в шкаф. На среднем крючке висела черная мужская кожаная куртка.

Я прошла в квартиру. То, что должно было быть запасным набором ключей Рафаэля, находилось в круглой пластмассовой тарелке, где я обычно оставляла свои. На кухне над моим обеденным столом была установлена вешалка для посуды. С нее свисали кастрюли Рафаэля с медным дном, а в углу — его винный шкаф, стоявший рядом с моими полками для специй.

Я выскочила из кухни, чуть не сбив Романа с ног. В гостиной на стенах висели три ценных меча из коллекции Рафаэля. Фотография тетушки Би в темной рамке стояла на книжной полке рядом с фотографией моей мамы. Бежево-коричневый джайпурский ковер Рафаэля покрывал пол. Он сложил мои DVD в подставку для проигрывателя и добавил туда свои собственные, все фильмы до Сдвига, которые он любил: всю коллекцию Рокки, Крестный отец I и II, Коммандос, Солдаты неудачи. .

Я ворвалась в запасную спальню, которую я использовала для хранения оружия. У окна стоял новый стол с компьютером и рядом с ним высокий картотечный шкаф. Он сделал из неё свой офис! В моей свободной комнате! Фотография нас с Рафаэлем стояла на столе рядом с клавиатурой. На ней он обнимал меня, а я улыбалась.

— У тебя есть парень? — спросил Роман рядом со мной.

— Нет, — прорычала я.

— Сосед по квартире?

Я толкнула дверь своей спальни. Второй ночной столик стоял с другой стороны моей кровати, он идеально сочетался с моим собственным. С такой же лампой. И его шпионские детективы лежали небольшой стопкой сверху. Я рывком распахнула дверь гардеробной. Одежда Рафаэля висела на левой стороне, а под ней стояли в ряд его ботинки. Я открыла комод. Его нижнее белье. Презервативы. Его носки.

Он переехал в мою квартиру. Он пробрался внутрь и сделал вид, будто жил здесь последние десять лет. Его запах витал повсюду, распространяясь по моей территории.

Мне не хватало слов. Я просто стояла посреди своего жилища, дрожа от ярости.

«Взлом и проникновение» были неотъемлемой частью брачных ритуалов оборотней. Идея заключалась в том, чтобы проникнуть на территорию вашего потенциального друга или подруги и уйти незамеченными, доказав тем самым, что вы достаточно ловкие, чтобы вступать в брак. Некоторые кланы оставляли подарки. Буды старались подшутить. Но это? Это зашло слишком далеко.

Он издевался надо мной! Или он ожидал, что после всего произошедшего я подумаю, что это чертовски очаровательно? Он думает, что бросить мне вызов будет забавно? Да я ему башку оторву!

— Я все же думаю, у тебя есть парень.

Я медленно вдохнула и выдохнула.

— Нет, я просто знаю кое-кого с действительно больным чувством юмора.

— В самом деле? Потому что в кабинете есть фотография, на которой вы вместе. — Роман указал большим пальцем через плечо.

— Он бывший парень. И у него проблемы с пониманием слова «конец».

— Значит, он просто перенес свои вещи сюда, пока тебя не было?

— Да, — ответила я.

— Смело.

Нет, это не было смело. Это было даже не в радиусе мили от понятия «смело». Он просто вращался в своей собственной маленькой вселенной под названием «сумасшествие». Его следует упрятать в комнату с мягкими стенами и никогда не выпускать.

— Мне уйти? — спросил Роман.

— Нет. Я обещала тебе чашку чая, мы выпьем этот чай, черт побери.

Я заварила чай на кухне. Мы сели за кухонный стол с нацарапанным на нем посланием «МОЯ» и выпили по одной чашке каждый, прежде чем Роман не выдержал и сбежал.

Как только он вышел за дверь, я схватила телефон и набрала номер Рафаэля.

— Привет, малышка, — сказал он в трубку.

Малышка? Малышка!

— Собираешься вести себя как псих? Ты еще не видел психа!

— Я не боюсь, — ответил он. — Чтобы стать психом, тебе нужно вытащить эту занозу из своей задницы, а мы оба знаем, что этого не произойдет.

Я разжала зубы.

— Ты пожалеешь об этом.

— Люблю тебя, детка.

Пластиковая трубка в руке хрустнула, и телефон отключился. Я уставилась на это. Раздавленные электронные внутренности выглядывали из прорех в сломанном пластике. Я бросила искореженный телефон на стол и отправилась в ванную.

Бритва и крем для бритья лежали на раковине рядом с моим лосьоном. Меня встретила вторая зубная щетка, близнец моей, за исключением того, что моя была зеленой, а эта синяя. Он вторгся на мою территорию. Он разложил здесь свои вещи. Он, он, он…Аааааррргх! Он заставил все мое жилище пахнуть им!

Я схватила зубную щетку. Я хотела разломать ее на мелкие кусочки, а потом выбросить их в мусорное ведро.

Нет, я не доставлю ему такого удовольствия. Я не стану собирать все его вещи в большой металлический мусорный бак, заливать их бензином и поджигать. Нет. Не будет ничего предсказуемого.

Здесь требуется особое возмездие.

Придется что-то придумать. О, да-а. Он пожалеет об этом. Он будет жалеть, что его не сбил танк ОПА.

Я проснулась рано утром и пролежала в постели ещё несколько минут, разглядывая потолок, пока мой мозг не сообразил, что наверху новая люстра. Я, должно быть, не заметила это вчера вечером, когда, наконец, рухнула в кровать, измученная и разъяренная. Глянцевый серебряный диск диаметром около восемнадцати дюймов был прикреплен непосредственно к самому потолку. Длинные извивающиеся хрустальные листики, украшенные узорами различной текстуры, ниспадали с нее, подвешенные за цепочки, аккуратно скрытые внутри кристалликов бусин. Тонкие хрустальные завитки, похожие на изогнутые побеги виноградной лозы, свисали между листьями, пропуская через себя свет, а между ними на более длинных блестящих цепочках висели маленькие сферы, покрытые серебром и нежно позвякивающие при дуновении легкого ветерка из открытых окон. Это было так прекрасно и романтично, но при этом современно. Напоминало люстру, которая могла быть у русалочки двадцать первого века в ее подводной пещере, или в ледяном дворце Снежной Королевы из сказки Андерсена.

Это именно та люстра, которую я хотела бы иметь. Элегантно, женственно, романтично, но без намека на банальность. Тем не менее я хотела сорвать ее с потолка. Так сильно Рафаэль меня разозлил.

Я вылезла из кровати. Усталость все еще дремала в моих костях, но становилась все слабее. Тошноты не было. Боль ушла. Мое тело, должно быть, выиграло войну со змеиным ядом. Если бы только я ещё могла победить в войне с самой собой.