Змеи решили изменить свой курс, но не успели они пройти и несколько футов, как снова врезались в магию волхва. Рептилии наваливались одна на другую, вытягивая свои головы, и в неистовстве начали кусать друг друга.

У меня осталось пять стрел.

Четыре.

Клубок змей был предоставлен сам себе. Укушенные змеи разрывались на части, у них отрастали новые головы и хвосты. Они множились с невероятной скоростью.

Роман толкнул трехфутовый узел змей обратно к другому колдуну.

Тот сильнее разорвал рану на груди и залил змей своей кровью, подталкивая их двигаться назад.

Две стрелы.

— Ты не пройдешь! — прогремел Роман.

Отлично. Теперь он возомнил себя Гэндальфом.

Пятифутовый рой змей устремился к волхву. Они просто продолжали толкать змей туда и сюда своей магией, меряясь силами. А тем временем рой становился все больше и больше. Теперь это уже была целая башня, ползающая, кишащая рептилиями, башня из плоти змей.

— Я съем твои кишки! — закричал колдун. Змеиная башня снова повернулась к Роману.

Последняя стрела. Стоит хорошенько рассчитать.

— Если я скажу, что у тебя больше, ты уже убьешь его? — прорычала я.

— Я пытаюсь, — выдавил Роман слова сквозь зубы. Из его носа хлынула кровь.

Я развернулась к куче копошившихся змей, побежала в сторону моста и запрыгнула на деревянные перила, балансируя на носочках. Змеиная башня раскачивалась из стороны в сторону, и сквозь щель я увидела напряженное лицо мага и выстрелила.

Стрела пробила левую половину его груди. Он вскрикнул, прижимая пальцы к древку стрелы.

Роман еще сильнее напрягся, застонав от бессилия, и змеиная башня рухнула, похоронив своего колдуна под собой.

Я обернулась. На мосту было семь человек, и они остановились, уставившись на извивающийся узел тел рептилий.

Рой не подавал признаков уменьшения. На самом деле он становился все больше, расширяясь, как змеиный смерч.

— Ух-ху, — выдохнул Роман.

— Что значит «ух-ху»?

Он взглянул на меня.

— Бежим! — А затем он повернулся и побежал по мосту, ведя свою лошадь за поводья.

Ничего хорошего не может произойти, если черный волхв говорит «ух-ху» а затем бежит, спасая свою жизнь. Я бросилась за ним, не обращая внимания на черные точки, порхающие у меня перед глазами, и на боль, возвращающуюся в мышцы.

Мы пробежали мимо нападавших. Мгновение спустя они сообразили и последовали за нами. Мы спустились по мосту. Позади меня что-то взревело. Я не оглядывалась.

Воздух в легких горел. У меня скрутило живот. Подступила тошнота, за которой последовало головокружение.

Мы преодолели мост. Роман упал на одно колено, дыша, словно с наковальней на груди. Я обернулась.

Позади нас возвышалась тридцатифутовая башня из змей. Она зашаталась, раскачиваясь взад и вперед, с неё полетели извивающиеся змеиные тела. А в следующее мгновение она взорвалась. Рептилии хлынули на руины, оставив посередине одно единственное существо. Его длинное змеевидное тело сжалось в тугую пружину.

Треугольная змеиная голова обрамлялась сверкающими золотыми и янтарными перьями. Я и раньше видела крылатых змей. Но они были крошечными. Три фута считались довольно крупным экземплярами.

Змей поднял к небу свою клыкастую пасть. Алые крылья распахнулись вдоль его груди. Он вспорхнул, раскручивая свое десятифутовое тело и устремился в небо.

— Так, ну это уже не хорошо, — сказала женщина позади меня.

— Мартинес превратился в это, или оно его поглотило? — спросил мужчина.

— Откуда мне знать? Он был жрецом.

Я обернулась. Девять человек переглянулись между собой. Роман оттолкнулся от земли.

Не осталось ни одной стрелы, я чувствовала себя полумертвой, и все силы моего волхва были израсходованы. У меня оставалось только одно.

Крупная светловолосая женщина вскинула меч и бросилась на меня. Я встретила ее на полпути, меняя форму по ходу движения. Мои когти вонзились в ее живот, разрезая хрупкую мышцу. Скользкие внутренности сочились по моим пальцам. Я схватила горсть кишок, вырвала мокрую массу и швырнула в остальную часть ее команды. Из моего зубастого черногубого рта вырвался леденящий кровь безумный гогот гиены. Я бросилась вперед.

На моем пути встал мужчина. Его лезвие рассекло мой бок, но мне было все равно. Я схватила его правую руку, выбила ее из сустава и оторвала.

Кровавый туман воцарился в этом месте, как экзотический чарующий аромат. Я двигалась в нем, словно опьяненная, но кристально ясно все осознающая: я калечила, убивала, разрывала податливую плоть на горячие, сочные куски. Они падали передо мной, и мне это нравилось. Ярость текла по моим венам, подпитывая мой внутренний ад. Внутри меня раздался тихий, предупреждающий сигнал: я истратила последние хрупкие резервы, но это было так хорошо, что я не хотела останавливаться.

Другой мужчина встал передо мной. Я отшвырнула его одной рукой. Он пролетел несколько метров и упал. Весело! Я погналась за ним и прижала к земле. Мои зубы сомкнулись на волосок от его глотки. Привет, добыча!

Знакомый запах пронзил мой нос. Я знаю этот запах. Я попыталась поразмышлять над этим, продолжая удерживать человека на земле.

В моей памяти всплыло имя: Роман.

Реальность обрушилась на меня внезапной силой, оттаскивая с края пропасти. Мой разум уловил напряженное выражение лица Романа и мои когти, врезавшиеся в его плечи.

О Боже.

Я качнулась назад, отпустив его, поскользнулась на чем-то и рухнула на обломки разрушенного здания. Улица была заполнена телами. Кровь скапливалась в углублениях неровного тротуара, ее запах ощущался, как порез бритвы на моем языке. То, что раньше было женщиной, лежало всего в нескольких футах от меня. Половина ее живота отсутствовала, а череп представлял собой беспорядок из раздробленных костей. И все это сделала я.

— Ты в порядке? — тихо спросила я. Мой голос хрипел.

— Ага. — Роман медленно подошёл ко мне. — Что это, черт возьми, было?

— Гнев буды. Иногда такое случается, когда мы находимся на пределе возможностей. На несколько минут мы впадаем в ярость берсерка. — Мой последний защитный механизм тела. — Сегодня меня укусила гадюка. Медмаг Стаи накачал меня противоядием. Это сделало меня слабее, поэтому, когда я обернулась, мое тело так отреагировало. Я не хотела тебя ранить.

Роман отряхнул робу и встал.

— Не волнуйся. На чёрном не видно крови.

— Мне очень жаль. — Он и понятия не имел, насколько я была близка к тому, чтобы убить его.

— Не волнуйся. Погляди. — Он поднял руки, указывая на сцену с расчлененными телами, кровью и его черной лошадью у начала моста. — Все наши враги мертвы, а мы выжили, лошадь выжила, посох выжил. Я даже могу процитировать лучшую строчку из моей любимой книги. «Все было хорошо». [“All is well” строчка из «Гарри Поттер и Дары смерти»]

Я оттолкнулась от руин. Роман открыл рот, чтобы что-то сказать, но не закрыл его.

— Что такое?

— Грудь.

— О, ради всего святого!

Роман зажмурился и отвернулся от меня:

— У меня в сумке есть плащ.

— Мне комфортно с моим телом таким, какое оно есть, — прорычала я.

Он немного повернулся ко мне и приоткрыл один глаз, затем развернулся полностью и уставился на меня. Точнее на мою грудь.

— Не пялься!

— Ты сказала, что тебе комфортно.

Комфортно — это одно. Другое дело — попасть под прицел очень мужского взгляда.

— Как насчет того, чтобы раздобыть марлю и перевязать тебе плечо, — предложила я.

— Это, действительно, неплохая идея.

Мы подошли к лошади.

— Как ты вообще оказался передо мной? — Спросила я.

— Ты схватила ту темноволосую сучку за горло и продолжала бить ее головой о стену почти три минуты, — сказал он. — Я забеспокоился. .

С неба упал красно-золотой силуэт. Он кинулся к лошади, схватил в пасть Костяной посох, дёрнул его и взмыл обратно в облака.

Срань господня.

Роман упал на колени, открыл рот и издал бессловесный крик чистой ярости: