Пальцы так и не коснулись экрана, фото не было сделано, а телефон упал на землю.

— Ты чего?

Бэд поднял телефон и стряхнул землю и пыль с гаджета, проверяя целостность экрана. Девушка замотала головой, но в лицо блондину так и не взглянула.

— Давай я, растяпа, — он испортил причёску девушке, а после вновь наклонился, чтобы запечатлеть слегка смущённое лицо, и лицо, сияющее не только от проблесков заката…

— Держи, — девушке протянули телефон, и забрав его, она вдруг спросила:

— От кого у тебя такие красивые глаза?

Улыбка Бэда не понравилась Весне. Она прикусила нижнюю губу, виня себя за то, что спросила про семью. В ее голове не укладывалось то, как жестоко обращались с ее другом.

— Прости… Я не хотела. Спасибо, что спас в магазине, и прости за майку.

Бэд глянул на оставшийся после косметики след и засмеялся.

— Да ладно, первый раз что ли девушка мне косметикой одежду портит? А в магазин я тебя сам привел, я должен извиниться.

Бэд отвел взгляд на закат и над чем-то задумался, как и Весна.

Девушка думала о произошедшем, о том, как всего одно прикосновение парня помогло ей почувствовать уверенность. Ее глаза ненароком посмотрели на мужские руки, которые перебирали травинки на земле, пока их хозяин над чем-то думал.

— Ни от кого, — тихо но ровно произнес Бэд. — У них они карие, у всех их, даже Ильи и Артема. Папа потратил кучу бабла на тесты отцовства, думая, что меня нагуляли, раз у меня светлые волосы и голубые глаза, в отличие от него. Хорошая штука — генетика. По крайней мере, глядя на себя в зеркало, я не вижу в отражении и тени этого урода.

Весна привстала и обняла Бэда со спины, положив подбородок на мужское плечо, а руки сомкнув на мужской груди. Бэду не нужны были слова девушки, он все понял и без голоса, как и всегда. А Весне ужасно хотелось помочь, но она по прежнему не знала как.

Когда они решили вернуться домой, Бэд привычно протянул руку, что бы их ладони снова соединились. Всего несколько часов — а для них держаться за руки стало привычкой, которая одному из них дарила спокойствие, а другому… Гитарист молча пошел к машине, наслаждаясь последними секундами того чувства, что приносит одно прикосновение к руке этой девушки.

Солнечный пляж Санта-Моники казался каким-то волшебством в лучах Калифорнийского солнца, которое через пару часов совсем спрячется за горизонтом. Мы с Женей проснулись практически одновременно, и после того, как мой друг-слон, иначе я его не могла назвать, после количества съеденного им еды, наконец-то насытился, я вытащила его на пляж.

— Всё-таки ты мне не друг, Ника. Тот ананас так и смотрел на меня, я должен был его попробовать.

— У тебя еще будет столько дней. Смотри, что ты упускаешь! — я подкинула руки со сланцами в них вверх, повернувшись к другу лицом.

Мои пальцы ног чувствовали тёплый и мокрый песок, кожу обдувал ветер, наполненный запахом Тихого океана.

— Никакая еда не сравнится с этой красотой.

Я на мгновение засмотрелась океаном. Родители возили меня по другим странам, но это были только приморские страны, и как правило Африка: Тунис, Египет… Но еще никогда я не видела это волшебство так близко, не с экрана компьютера, а вживую. Я сделала шаг навстречу воде, и мои щиколотки оказались в ней.

— Сестра чем-то права, ты, правда, похожа на Ариэль.

Я посмотрела на свои чёрные пляжные шорты, лифчик от бикини и на кончики волос, которые напоминали, что перед самой поездкой я подкрасилась в красный.

— И чем же?

Женя улыбнулся и брызнул на меня водой, подняв воду ногой. Мы стали дурачиться, бегая вдоль пляжа, обливая друг друга брызгами, пока не выдохлись. Мне опять же, стыдно это признавать, но хватило нас очень не на долго.

— Всё, по приезду начинаю бегать вместе с тобой и Бэдом по утрам. Чувствую себя старухой какой-то.

— Бэд вообще нечто, курить как паровоз и при том заниматься спортом. Этот чудила точно за «всё или ничего».

— Как они там вдвоём интересно? — я с лёгким волнением думала об этой парочке.

Но нет, не потому что я не доверяла Бэду, как раз наоборот. Когда наша Весна была рядом с ним, я считала это самым лучшим исходом. Наш бы гитарист костьми лёг за безопасность подруги. Но меня заставляла напрячься мысль о том, что это может продлиться не долго.

— Он тебе тоже сказал, что уйдёт из группы?

— Ох…

Друг взъерошил свои волосы, которые недавно подстриг в короткий ёжик. Судя по всему, да. Сказал, и друг этому тоже не обрадовался.

— Надеюсь, сеструха разует глаза и увидит, что её человек к ней ближе, чем она думает, и наконец-то перегорит идеей с этим Томасом. Как я надеюсь, что солист из no sense окажется мудилой!

— Ты и не против такой партии как Бэд для своей сестры? — моя бровь взлетела, ну не до небес, но взлетела.

Женя дольше нас всех недолюбливал блондина, который уже точно стал членом нашей команды.

— Фрик нормальный, а после того, что он пережил, его заскоки более, чем норма. Я видел, как ломало сестру и как она поехала крышей на этом Томасе, а здесь парень просто слегка нервный. И вспомни, сколько раз он спасал наши задницы. Так что да, он лучшее, что могло случиться с моей сестрой, только она пока этого не видит. Но с другой стороны мы не можем просить его остаться, если сестра ему так сильно нравится. В его жизни хватило проблем, и заставлять терпеть его видеть Весну такой счастливой из-за другого — слишком эгоистично.

— Это точно, — я надула губы. — Хотя, с нашим графиком, даже если Томас очаруется Весной, отношения их точно долго не продержатся. Тут вообще ни о каких отношениях мечтать не можешь тупо из-за усталости. Мы так много работали в последнее время…

Я потянулась вверх, разминая спину, как будто только сегодня закончила со съёмками, выступлениями и записями песен. Ах да, точно, это и правда случилось только сегодня! Мы так усердно работали, что лейбл не только одобрил наш небольшой отпуск, но и занялся организаторскими вопросами. И пока мы с Женей отдыхаем на пляже Санта-Моники, Весна с Бэдом изучают уголки Лос-Анджелеса, Лиза Швед ищет нам студию для тренировок и отвечает за качество нашего отдыха.

Наш менеджер делает намного больше, чем должен бывший директор лейбла. Но все знали, для кого она так старается. Только Бэд этого не оценивал.

«Она мне не член семьи, почему она пытается загладить их вину?!»- возмущался с жестокой усмешкой он.

Когда хоть какая-то фраза касалась его семьи, что происходило максимально редко, его улыбка становилась жестокой, взгляд холодным, а сам он напрягался. Мышцы на его руках перекатывались, жвалки играли на лице, а зубы плотно сжимались.

— Это точно. Слушай, а может если Весна с Бэдом всё-таки того, то и мы тоже?

Я дала пендаля Жене после этих слов, а он стал убегать. Так мы снова начали бегать друг за другом.

— Ну, ты и выдал, чудила!

Что он, что я, отлично знали, что нас никогда ничего не свяжет больше, чем дружбы. Даже обнимая друг друга, мы чувствовали только братско-сестринскую любовь. Тёплую, нежную, но не ту, которая должна быть между парой.

Мы добежали до пирса, из которого доносилась музыка, запах попкорна и сладкой ваты, а еще виднелось колесо обозрения. Я громко засмеялась и взяла друга под руку.

— Ну что, крошка, тогда начнём с нашего первого свидания? — я пыталась изобразить высокомерный взгляд Бэда, и друг это понял.

— Фу! Прекращай.

Но на пирс мы поднялись, только еле протиснулись, потому что там был какой-то конкурс.

— Давай-те, желающие, подходите, не стесняйтесь! — донеслось до наших ушей на американском, когда мы с другом стояли с огромным сладким и липким облаком сахара.

— Они ужасно коверкают язык, — пробубнел Женя и я кивнула, не могла не согласиться. Тот классический английский, который мы изучали и рядом не стоял с тем, что доносился со цены.

— О, смотри, это что?!

Вывеска «конкурс Русалочка» привлёк меня не так, как лежащая рядом с ведущим под стеклянным прозрачным колпаком корона.