Когда буду уверена, что Весна не прикончит хотя бы одним взглядом Оливию, сразу же уйду. Но подруга оказалась самым настоящим предателем, она просто увела Бэда и саму себя отсюда.

— Какая-то она злая, — подвела черту гитаристка из no sense, и ушла в другую сторону.

В моём мире звуки исчезли вместе с Оливией. Сердце стало слишком сильно качать кровь, я его чувствовала в животе и на похолодевших кончиках пальцев.

Меня зовут Ника, мне двадцать один, и я всё ещё жду, когда кто-то в этом мире создаст руководство по общению для таких неудачниц, как я. Там обязательно должна быть глава на тот случай, когда ты жестоко предашь любимого человека и свои чувства ради другого любимого человека, и я обязательно прочитаю эту главу. «О, привет, Том, как жизнь?» — это я должна спросить у обладателя бездонно голубых глаз, или что?

— Прости, — вот что сказала я, словно приложила подорожник к открытому перелому конечности и понадеялась, что всё пройдёт.

Ха-ха, Ника, весьма смешно.

— Прости, — эхом повторил Том и сглотнул. Как будто он смотрел на тот самый перелом, на котором лежал подорожник, и не знал что делать: плакать или смеяться от абсурдности слов. Сделай что угодно, Том, но только не молчи…

— Я могла объяснить всё, но ты не поймёшь. Мне остаётся только извиниться, Том. Извини еще раз.

— Нет, объяснений мне хватит, — тихо, но ровно произнёс он, всё еще не отрываясь от моих глаз. — Это вина нас двоих.

— Зачем ты солгал мне насчёт имени? Если бы не это, поверь, всё бы было иначе, — в сердцах произнесла я, чувству, что вот-вот расплачусь.

Знаю, вот он, Томас-Мейс, свободный, живой, реальный и главное не занятый Весной, казалось бы, бери всего. Но его выражение лица было таким печальным, что я чувствовала себя просто ужасно. Мне хотелось сказать тысячу раз «прости», но это бы выглядело очень глупо.

— Мейс… — тихо произнесла я. Во рту стало солёно, слюна превратилась во что-то вязкое, став комком в горле.

— Ого, ты сказал ей своё настоящее имя! — крикнул кто-то рядом со мной.

Кира выглянула из-за моего плеча с красным стаканчиком в руках. Она выглядела слегка пьяной, но вполне счастливой. Обычно в таком состоянии люди считают, что и остальные в этом мире должны непременно быть счастливыми, солистка no sense не чувствовала, что в тот момент, как она ворвалась в наш маленьким мирок, всё будто бы вернулось. Звуки, запахи, только чувства спрятались куда-то, словно, думали, что их рассекретят.

— Кира, ты не могла бы…

— Да ладно, Том! Чего вы такие кислые? Всё же закончилось, давайте веселиться.

В моих руках оказался стакан, который меня сразу же заставили выпить. Дважды уговаривать не пришлось, во рту ужасно пересохло за те мгновения, то мы были с Томом наедине.

— Ты уже споила их менеджера, может, на этом остановишься?

— Я и тебе принёс! — воскликнул кто-то с лысой головой.

— Лиам?! О мой бог, это что? — не сдержалась я и коснулась блестящего затылка.

— Хе-хе-хе…Мне идёт?

По крайней мере, больше яркие пряди не скрывали пирсинг в ушах, как и тоннели там же.

— Мне нравились твои волосы.

Том забрал из рук лысого карапуза стакан и тоже его осушил, после чего взял меня за руку.

— Кир, мы присоединимся, но позже, ясно?

— Ясно… — ответила в лёгком шоке девушка, явно не привыкшая к такому тону второго солиста.

Меня увели, прямо как Весна Бэда. Мы оказались в доме, наполненном дымом, тусклым светом и громкой музыкой. Оказывается, вынести колонки на улицу никто не додумался, и просто поставил на максимальную громкость их в доме. Миновали толпу и поднялись по лестнице, чтобы после идти по узкому коридору до одной из множества одинаковых дверей.

— Заходи, — меня пропустили впереди себя, закрыв за собой единственную преграду между комнатой и коридором.

— Том…

Слушать меня не собирались. Парень за мгновение оказался рядом со мной и поцеловал, запуская руки в волосы. Горькие губы от алкоголя, горячее дыхание на тонкой коже шее, нежные прикосновения к спине. Всё слилось во что-то одно, что заставляло мои ноги подкоситься, а губы шептать одно и то же имя.

— Мейс, — я попыталась отстраниться, когда дыхания совсем перестало хватать, а нутро так переворачивалось от волнения, что, казалось, вот-вот вырвется из меня.

— Чтобы ты сейчас не сказала, воспринимать я не могу, — махнул рукой он, опираясь о стенку, запрокинув голову и закрыв глаза.

— Но мне есть что сказать.

— У тебя есть кто-то?

— Нет… — его вопросы только с толку сбивали. — Но…

— Тогда будь моей девушкой, — с этими словами Мейс оттолкнулся от стены и вновь подошёл вплотную ко мне. — Я жду ответ. Сейчас.

— Мейс, — тон брюнета стал очень холодным. Как будто мне предлагался какой-то контракт, а не признание в чувствах.

— Ника, да или нет.

Что я должна была сказать человеку, одно присутствие которого сводило меня с ума? Мне не хотелось отпускать эту спину, где-то таилось желание изучить каждую его татуировку, и вопреки всем мыслям о том, что нас будут разделять миллионы километров, моё сердце продолжало принадлежать одному наглецу, который решил с ноги раскрыть двери в мою душу и голову и ворваться туда одним днём.

— Да.

— Вот видишь, — словно выдохнул он, — это было не сложно.

Мои руки взяли его тёплые пальцы, после чего мы их скрестили. Я закрыла глаза и уткнулась носом в его шею, пока его губы целовали мой лоб.

— Безумие какое-то, — не сдержавшись, произнесла тихо-тихо, боясь разрушить атмосферу какого-то мира и спокойствия между нами.

— Ага, глупость.

— И не говори.

— Это мне нужно было просить прощения, — Том коснулся моих волос, заправляя их за ухо.

Я смотрела на его лицо сквозь вечернюю темноту, которая заполняла комнату, как-то свет включить мы не додумались, а сейчас уже было и не до него.

Только сейчас до меня доходили некоторые слова из песни Бэда. Ему не нужен голос Весны, чтобы слышать её внутри себя, а мне не нужен свет, чтобы видеть Тома, достаточно чувствовать его рядом.

— Я знал, что ты Сирена, потому говорил такое по вашу группу. Хотел позлить тебя, думал, ты признаешься на эмоциях, а потом и я тебе раскроюсь. Но проводя время с тобой, это стало таким не важным. Пару минут с тобой — и я забываю, кто такой Томас, что такое музыка, когда у меня репетиции и концерты, и уж тем более забываю про бдительность.

— Вот значит как, — выдохнула я. — Значит, тебе не противна наша группа?

— Шутишь? Да вы крутые! Сегодня вы взорвали сцену, очень постарались. Я не мог оторваться от тебя, принцесса из Диснея.

Меня погладили по голове, как маленькую девочку. Странно, но в руках Мейса я себя такой и чувствовала.

— Почему ты тогда убежала? Бэд сказал, что дело в Весне, но я не совсем понимаю…

Подняв голову, заглянула в сверкающие глаза. Стоит ли того Мейс, чтобы я могла рассказать ему всю правду? Всю, без единого остатка лжи, открыв все секреты.

— Это будет долгий рассказ, — тихо прошептала я, отстраняясь от Мейса, но парень сплёл наши пальцы сильнее и подтолкнул меня к кровати, на которую мы вдвоём упали. И глядя на тёмный потолок, на котором мелькали огни со двора, под звуки тихой музыки, которую заглушила отличная шумоизоляция, я тихо начала свой рассказ…

Весна и Бэд присоединились к остальным, когда кто-то громко крикнул «пожар!». Гитарист из Ла-Вин распознал в этом «кто-то» Женю, который странным образом решил всех собрать у огромного костра на заднем дворе площадки, где ужи были подготовлены огромные брёвна в виде лавочек, а кто-то уже сидел, накрываясь пледом.

— Ты уже в стельку что ли? — поинтересовался блондин у басиста, сев с ним рядом, не отпуская руку девушки.

— Нет, ик…Пока что… ик!

Весна помотала головой и устало улыбнулась. Но Бэд смотрел не на очаровательную улыбку девушки, а на оголённую кожу, которую совсем ничего не прикрывало.