С другой стороны я ему тоже не сказала, кто я…

Закрыв за собой дверь номера, сазу же закрылась в душе. Я не успела посмотреть, был ли еще кто-то в номере, стало как-то всё равно. Теперь я начала плакать, громко, но шум воды перебивал.

Мощные струи смывали песок, слёзы, но никак не ту боль, шок и отвращение к самой себе. Я рвала на себе платье, слышала треск ткани сквозь собственные всхлипы. Внутри так же всё рвалось, желудок стало крутить — и я почувствовала тошноту.

Горячая вода вдруг сменилась холодной, я плохо контролировала своё тело. Совсем не подумала, что могу простудиться, потерять голос и сорвать наше выступление. Задумалась об этом только в последний момент, когда уже вся продрогла. Выключила воду и побрела в одном полотенце в гостиную, где был наш минибар.

Стаканы оказались там же, и вскоре в одном из них блеснула коричневая дорогая и очень горькая жидкость. Горло обожгло, глаза я закрыла, стараясь удержаться на ногах. Доза хоть и была большой, но не убойной.

Я упала на кровать и закрыла лицо подушкой, чтобы скрыть крик боли.

Она прожигала всё внутри. Мне хотелось сказать Томасу, что мне правда плевать, что он думает о нашей группе, мне было хорошо с ним, как с человеком. Но я не могла ответить взаимностью Томасу, только Мейсу, которого, к сожалению, не существовало.

Я сняла со щиколотки браслет, который напомнил о себе только сейчас. Маленькая ракушка впилась в кожу ладони, которую я сжала вместе с фотографией, где мы улыбались, выиграв конкурс.

Сказка закончилась. Русалочка отдала свою корону, принцу суждено быть с настоящей принцессой, талантливой музыкантшей, ударницей и моей подругой в одном лице. А маленькая русалочка должна превратиться в пену…

Ты не права, Весна, история русалочки не имеет счастливый конец. Так бывает только в детских мультиках, которые скрывают от маленьких детей правду жизни и ту боль, что она принесет за собой…Кажется, с этой мыслью я и отключилась…

Утром я проснулась раньше Весны, которая тихо сопела на своей кровати под солнечными лучами. Совсем не слышала, как вчера вернулись ребята. Я так часто пропадала из нашего номера, что практически потеряла с ними связь.

Встала с кровати и заметила, как рядом на тумбочке лежат пару мелочей, которые разбили сердце. Спрятав их в полку, вышла к ребятам, которые что-то не поделили в гостиной. Я так скучала по их ругне, что в груди приятно защемило.

— Хей, чего шумим?

— Он хочет отобрать мой бас, а еще кого-то левого на сцену привести со скрипкой.

— Он не левый, а мой знакомый, — возразил Бэд.

— Ало, вы знакомы один день, и ты его вообще с улицы подобрал, — не унимался наш басист.

— На улице много талантов, — поддержала я гитариста.

— Ыыы! — стало последним аргументом Жени, после чего он просто пошел на низ за завтраком, а Бэд протянул мне кулачок — и я в него стукнула.

— Да ладно, на одну песню можно, плюс, ты просто его не слышал.

— Ага, супер, мне вообще знаете, где все ваши эти затеи? О, и смотрите, кто оживился и встал на защиту фрика! Ты вообще, когда на репетиции с нами ходить будешь? Совсем пропала со своим там…Как его?

— Так, Женя, сейчас я тебя стукну. Будет плюс тысяча к моему настроению.

Друг показал мне средний палец, а я ему язык. Весьма по-взрослому, я считаю.

За завтраком к нам присоединилась и Весна, набрав себе очень много еды. Она неодобрительно посмотрела на мой полупустой поднос.

— Что? Не смотри так на меня, я уже почти всё съела.

— Врет, — в один голос ответили Женя и Бэд.

Возмутиться я не успела, потому что только я открыла рот, в него сразу же засунули блин с медом, который потёк по подбородку. Пока я прожевывала все это, подруга сворачивала новый и внимательно смотрела на меня, как будто я могла куда-то выплюнуть еду.

— Я не хочу бо…

В мой рот снова засунули еду.

— Нам надо много есть, ты должна завтра блистать на сцене, и возражений я не принимаю. Спой так, как еще никогда не пела!

Весна смотрела такими горящими глазами на меня, я не могла от них оторваться. Внутри меня растеклось тепло, я и забыла, что такое любовь подруги. Весна всегда обо мне заботилась, как и Женя и Бэд. Последнему, думаю, задолжал здесь каждый из нас.

Я взяла третий блинчик из ее рук и уверенно усмехнулась.

— Не переживай, подруга, мы все завтра выступим так, как этого еще никогда не делали.

Вот увидишь, Томас, наша группа достигла вашего уровня. Не важно, что пишет о нас пресса, не волнует, что кто-то думает, что кто-то кого-то копирует. Бэд и Весна наполнены чувствами, эмоциями, которые вкладывают в песни, которые мы исполняем. Я и Женя недостающие элементы механизма, который заводит сердца людей.

Глядя на ребят, которые горели завтрашним выступлением, я поняла, как эгоистично сейчас всё сорвать из-за своего разбитого сердца. Пусть после концерта я расскажу Весне о том, что произошло меду мной и Томасом, уже после выступления Весна познакомиться со своим кумиром и поразит его одной улыбкой, всё это случится после. А пока…

Ла-Вин и no sense окажутся на одной сцене, и мы не имеем права выступить хуже кого-либо на завтрашнем фестивале!

Сегодня мы репетировали до победного, пусть мой голос срывался, а душа болела, я решила не вкладывать все эмоции и всю боль в репетиции. Я берегла свою бомбу замедленного действия для концерта, на котором хотела исполнить песню Бэда так, чтобы Весна наконец-то поняла, что значит быть настоящей командой.

Погружаясь в мир музыки, я стала забывать прошлое, мне просто нужно было не думать об океане, нежности и любви. Наши песни были далеко не об этом, именно поэтому мне и становилось легче. Вокал лечил, время бы с этим не справилось.

Весна играла на пределе, совсем не заботясь о силах. Бэд не раз прекращал игру, чтобы раскритиковать подругу.

— Я справлюсь, — коротко, но уверенно твердила она, продолжая играть.

Когда оставалось совсем ничего до заката, мы решили прерваться до завтрашнего дня. Еще с утра нам предстояло встретиться с организаторами фестиваля и обсудить все мелочи. Уже завтра моя подруга должны была осуществить мечту.

Ни мне, ни Бэду, что слегка отстранился от нас всех, не приносила эта мысль восторга. Однако, главным было счастье Весны, подруга многое перетерпела, когда-то же должен был и на её улице быть праздник, даже если мне придётся перешагнуть через собственные чувства, даже если Бэд так и не признается ей. Весна заслуживала счастья.

— Я хотела бы еще остаться, идите без меня.

Мы помахали Весне, что решила еще немного отыграть на ударных. Если я видела, что она засовывает в уши наушники, включает на телефоне песню и садится за ударные — значит, подруге нужно побыть наедине.

Женя вёз нас до отеля, пока я была в своих мыслях, а Бэд равнодушно смотрел в окно.

— С Весной всё в порядке? — вдруг поинтересовался гитарист.

— Думаю, она нервничает перед концертом.

— Как и все мы… — словно возразил он мне.

— Да, но не все мы мечтали встретиться с Томасом. — Имя солиста no sense как кость поперёк горла встало. Как тяжело было его произносить вслух… — Она долго к этому шла, а теперь, когда всё практически совершилось, думаю, она поняла, насколько далеко зашла, какой сильной оказалась. Пусть всё обдумает.

— Поверить не могу, что уже завтра мы выступим все здесь, в Америке… — Женя тоже был на взводе, в отличие от нас с Бэдом он счастливо улыбался.

И когда мы все оказались в номере, он предложил выпить. Но у меня настроения не было, а Бэду понадобилось куда-то уйти.

— Кажется, ты недавно завёлся отличным собутыльником, — усмехнулся Бэд, вновь зашнуровывая обувь.

— Да от вас, какашек скучны, х одна депрессуха идёт. И правда, позвоню я Лиаму!

— Удачи, — мы махнули басисту с Бэдом одинаково, после чего я пошла в свою комнату, а гитарист на улицу.