Катер береговой охраны "Алерт", являющийся одним из самых быстроходных средств надводного передвижения в своем классе, отчалив с рассветом от вестминстерского причала и курсируя на равном удалении от берегов напротив Тауэра, совершенно случайно наткнулся на злополучную «Аврору», идущую полным ходом по течению к Гринвичу. Смит явно рассчитывал проскочить до того, как патруль пересечет ему путь. Поэтому неудивительно, что предупредительные сигналы были проигнорированы. Погоня началась.

Как мы и обещали в прошлом выпуске, наш корреспондент Кеннет Куиклегз был включен в команду преследователей, чтобы составить и донести до редакции самый правдивый и экспрессивный отчет об операции, которую с нетерпением ожидали все честные жители Лондона. Конечно же, нельзя было подвергнуть риску нашего бесстрашного и отчаянного сотрудника, учитывая коварное и ужасное оружие дикаря-андаманца и громадную сумму в полисе, которым по настоянию хитроумного Кеннета с недавних пор застрахована его жизнь. Поэтому по требованию страховой компании мистера Куиклегза еще в редакции облачили в противоколючковый жилет, состоящий из нескольких слоев простыней, между которыми помещались пухлые перьевые подушки.

Погоня продолжалась около часа. Наконец, расстояние между катерами сократилось настолько, что стали отчетливо видны все члены команды «Авроры». Смит бросал в топку уголь, а его сын Джим, молодой детина, держал румпель. На корме сидел еще один человек, наблюдавший за приближением преследователей.

Когда между ним и столпившимися на носу "Алерта" участниками погони оставалось каких-то шесть-семь ярдов, он быстро поднес руку ко рту, очевидно собираясь выстрелить своей ужасающей колючкой, сгубившей уже в этой истории, по меньшей мере, одну жизнь. Как только злоумышленник исполнил этот красноречивый жест, с "Алерта" грянул револьверный залп. Одновременно выстрелили инспектор Джонс, Шерлок Холмс и доктор Уотсон. Тот, кто сам намеревался убить, поплатился за это собственной жизнью – он повалился в воду. После этого беглецы осознали тщетность своих усилий. «Аврора» сбавила ход и пристала к правому берегу. На ней были обнаружены лишь Смит и его сын. Оба были задержаны.

При осмотре выяснилась причина злостного неподчинения представителям закона. На катере присутствовали в достаточном количестве предметы контрабанды, и, по крайней мере, как следует из объяснений Смитов, именно поэтому они пытались скрыться от преследования. Но, главное, не обнаружено никаких следов сокровищ, и тех, кому долгое время удавалось скрываться, и кого Смит по версии Шерлока Холмса должен был доставить в Грейвсэнд.

С этого места показания участников событий существенно разнятся. Инспектор Джонс, Шерлок Холмс и доктор Уотсон дружно как один заявили, что были вынуждены стрелять, чтобы предотвратить выстрел убийцы, и подстреленный, вне всяких сомнений, либо сам Смолл, либо его сообщник. Владелец «Авроры» и его сын, напротив, утверждали, что никакого Смолла они знать не знают, а этот человек – всего лишь их матрос Алан Бойд, который имеет, вернее, теперь уже имел привычку почесывать нижнюю губу как раз тем самым характерным жестом.

Наш корреспондент, увидев, как человек на корме «Авроры» потянулся рукой ко рту, постарался прикрыть лицо одной из подушек своего защитного жилета и натянул на голову наволочку, поэтому, по собственному признанию, довольно плохо рассмотрел то, что промелькнуло перед ним в последующие секунды.

К сожалению, доказать правоту представителей закона будет довольно проблематично, хотя мы, конечно же, склонны верить именно им. Очень сложно установить в точности, был ли их мишенью Смолл или его помощник. Никто не успел толком разглядеть, обе ли ноги являлись естественными конечностями, или одна из них была деревянной. Но рост убитого по свидетельству обеих сторон был вполне обычен (насколько можно судить по его положению, ведь этот человек сидел, а не стоял), и не мог подойти маленькому туземцу.

Один из известных экспертов высказал даже предположение, что деревянный протез таких размеров не позволил бы телу уйти на дно, а поддерживал бы его на поверхности, что позволило бы без труда обнаружить застреленного.

Наш замечательный Кеннет Куиклегз спешил доставить нам сенсационный материал о погоне и потому оставил ее участников в самом разгаре нешуточного спора, предметом которого явилось выяснение, кому же принадлежат лавры удачливого охотника, то есть кто именно застрелил опасного преступника.

Инспектор Джонс заявил, что является лучшим стрелком в полиции, и может это подтвердить обилием дипломов и призов, скопившихся у него дома. Доктор Уотсон напомнил, что является не просто доктором, а военным, участвовавшим в кампаниях на Востоке, где он поражал боевых товарищей меткостью своих уколов строго в определенные инструкциями участки тела. Осечек и промахов, как он уверял, не случалось никогда, и эта меткость, по его мнению, не могла не проявиться и при стрельбе. Последним выступил Шерлок Холмс. Он заявил, что обладает исключительной зоркостью, о которой обычные люди могут только мечтать, и потому хорошо разглядел, что именно его пуля вошла в плоть преступника, а две остальные прошли мимо. Он даже указал направление, куда они, по его словам, "очень быстро улетели".

Заметим от себя, что не является принципиально важным установить, кто именно прервал смертоносный выпад убийцы и положил конец его бесчинствам. Теперь, когда его чудовищная поступь прервалась навеки, остается последнее – найти уже этот злосчастный ларец с сокровищами, принесший смерть и горе стольким людям, и ставший наравне с живыми и мертвыми действующим лицом этой мрачной истории".

– Слава Богу, тут не все, – посмотрел я с надеждой на Холмса, отложив газету.

– Тут – да, – мрачно отозвался Холмс. – Но не торопитесь радоваться. Один уже уселся на ежа.

– Вы о Куиклегзе?

– Разумеется. И они сами же проболтались об этом. "Наш замечательный Кеннет так спешил!" – издевательски проблеял Холмс, и его губы горько скривились. – На сей раз прыть вылезла ему боком. А вот "Ансэрс" досмотрела представление до конца. Вас когда-нибудь кусали осы? Так, чтобы не одна, а всем гнездом?

– Странный вопрос, – невольно содрогнулся я.

– Просто хочу предупредить, чтобы вы не принимали близко к сердцу это злорадное жужжание. – С этими словами Холмс протянул мне газету, которую, судя по ее виду, перед тем, как попытались более-менее расправить, комкали, топтали и даже, кажется, швыряли в камин.

[Далее следует еще одна газетная вырезка, отличающаяся шрифтом от первой – Прим. ред.]

"ТРАГЕДИЯ? КОМЕДИЯ! ХОЛМС И ПОЛИЦИЯ ПОПАЛИ ВПРОСАК!"

"Вынуждены констатировать, что наши коллеги из новоиспеченного издания поспешили с выводами. Нам стало известно об их договоренности с полицией присутствовать при задержании «Авроры». Не рассчитывая на подобное расположение к нашей скромной газете и не обладая средствами нанять катер, мы приняли ряд собственных мер для того, чтобы не выпасть из действа и засвидетельствовать захватывающую погоню собственными глазами. Для этого мы вновь привлекли весь штат наших сотрудников, включая главного редактора, присовокупив еще и троих добровольных помощников. Все они выстроились вдоль берега цепочкой с интервалом в одну милю между двумя соседними участниками. Тот сотрудник, напротив которого проплывали «Аврора» и "Алерт", должен был бежать изо всех сил свою милю так, чтобы находиться вровень с ними, запоминая или записывая (как уж получится) на бегу то, что ему удалось рассмотреть с берега. Добежав до следующего сотрудника, он передавал ему эту своеобразную эстафету. Таким образом, мы охватили участок Темзы от Тауэра, где изначально курсировал "Алерт", до Блэкуолла. Оговоримся сразу, что из-за не очень умелых действий преследователей, а может, и из-за козней конкурентов, коих представлял наш бывший сотрудник и беспринципный перебежчик Куиклегз, с целью грубо вышвырнуть нас, таких же полноправных журналистов, из числа свидетелей, погоня затянулась более чем мы ожидали, и вышла за пределы охваченного нами отрезка. Поэтому последнему участнику эстафеты вместо одной мили пришлось бежать целых семь. Не все наши сотрудники смогли разобрать впоследствии свои записанные наспех каракули, а последний геройский бегун, наш главный редактор, увидев, что его забег превращается в марафон, вообще перестал писать, и, вместо этого, громко выкрикивая, повторял увиденное на бегу, чтобы не забыть.