— Я вижу, что ты попала в свою стихию, — Кайл обнимает меня за талию, и я улыбаюсь. Мне действительно тут очень нравится. В воздухе так и витает запах свободы, бунтарства, творчества. Мне даже самой хочется присоединиться к этим ребятам и начать танцевать.

— Да, так и есть, — киваю я.

— Пойдём, а то нашу пиццу съедят.

Кайл ведёт меня к одному из домов, с граффити в виде русалки с золотыми рыбками в волосах на торце здания. Мы поднимаемся на крылечко и входим внутрь. Лифта тут нет, поэтому приходится идти пешком по лестнице. На третьем этаже мы сворачиваем в длинный коридор и идём на звуки музыки. Останавливаемся возле тёмно-зелёной двери, и Кайл без стука открывает её. За громкими басами я слышу весёлый смех, а затем вижу обладателей этого смеха. Квартирка небольшая, но то, что в ней нет перегородок, делает её достаточно просторной. Мебели тут минимум. Только самое необходимое. Все сидят на полу, на большом коричневом ковре. Всего тут шесть человек. Я узнаю, Джошуа, Рэя и ещё нескольких парней, которые были на гонках. С ними сидят две девушки, они тоже были на гонке, сидели недалеко от нас с Эллой, но я не знаю, как их зовут. Джошуа сразу поднимается при виде нас и широко улыбается. Глядя на его улыбку, мне почему-то всегда хочется улыбнуться в ответ. Хоть он и выглядит, как мужчина, но в нём есть какая-то детская наивность.

— Привет! Заходите, — он машет рукой, подзывая нас. Все взгляды собравшихся тут же направляются ко мне, и я чувствую некую неловкость.

— Привет всем. Какой повод для вечеринки? — спрашивает Кайл, пожимая руку парням.

— Разве нужен повод, чтобы посидеть хорошей компанией? — задорно спрашивает Джошуа, снова опускаясь на пол. Мы садимся рядом, и Кайл притягивает меня к себе.

— Так значит у вас двоих всё серьёзно? — спрашивает Рэй, сидящий, напротив нас с бутылкой пива.

— Рэй, нельзя задавать такие вопросы, это некультурно, — говорит девушка с белыми, как снег волосами и маленьким колечком в носу. Она театрально взмахивает ресницами и смотрит на Рэя так, словно он глупый мальчишка.

— И что в этом некультурного, Тиа? — хмыкает Рэй, — я просто интересуюсь. Мы ведь друзья. Разве это плохо, спрашивать о жизни друг друга.

— Ты прекрасно знаешь, о чём я говорю, Рэй, — твёрдо произносит Тиа, бросая на Рэя сердитый взгляд.

— Всё нормально, Тиа. Если Рэю так интересно, то да, мы с Мэди вместе и это надолго. Так что привыкайте видеть её рядом со мной, — Кайл проводит рукой по моему плечу и улыбается, бросив на меня полный нежности взгляд.

— Так давайте же выпьем за это! — выкрикивает Джошуа и протягивает вверх свою бутылку пива. Мы с Кайлом тоже берём по баночке из переносного холодильника, стоящего рядом. Все чокаются и отпивают своё пиво. Дальше вечер проходит без каких-либо неловких моментов. Вскоре музыка из айпада сменяется на живую. Джошуа приносит гитару и начинает наигрывать на ней какую-то незнакомую мелодию. А когда он начинает петь, все замирают, слушая его. После третьей песни, спетой Джошуа, я случайно обращаю внимание на Рэя и вижу, что у него глаза на мокром месте. Он потирает щетинистый подбородок, отпивает пива, а когда Джошуа заканчивает петь и вовсе встаёт и уходит из квартиры в коридор. Все смотрят на закрытую дверь и не решаются ничего сделать.

— Посиди тут, хорошо? — шепчет Кайл.

— Ладно, — киваю я, он целует меня в макушку и выходит.

В комнате повисает неловкое молчание.

— Зря я выбрал эту песню, — сокрушённо качает головой Джошуа.

— Ты не виноват, просто у Рэя сегодня плохой день. Ты же его знаешь, — успокаивает Джошуа парень, которого зовут Адам.

— Знаю, именно поэтому должен был предугадать его реакцию.

— А что с этой песней не так? — спрашиваю я, глядя на Джошуа, но отвечает Тиа.

— Эту песню Джош написал вместе с Рэем для его жены.

Я снова смотрю на закрытую дверь. Я даже представить не могу, что чувствует Рэй. Потерять свою семью, это тоже самое, что лишиться смысла жизни. Я помню, как чувствовала себя, когда погибла мама. Но ситуация Рэя совсем другая. У него синдром выжившего. Он винит себя в смерти жены и ребёнка. И эта вина его отравляет.

Скоро возвращаются Кайл с Рэем. Рэй кажется более расслабленным и даже еле заметно улыбается. Все облегчённо вздыхают и принимаются обсуждать последние новости. Мы остаёмся ещё на час, а потом собираемся домой. День был долгим и я действительно устала.

Когда мы едем в машине, я решаю достать телефон. Увидев Рэя в таком разбитом состоянии, я подумала, Селесте. Я не звонила ей целый день и боюсь, она опять начнёт паниковать. Включаю телефон, и моему взору предстают десятки пропущенных звонков от подруги и от Илая. Меня тут же накрывает лёгкая паника. Что могло произойти, что Илай звонил мне аж пятнадцать раз. И последний звонок был десять минут назад. Я набираю его номер, и он отвечает сразу же после первого гудка.

— Мэдисон! Мэдисон, где ты? Тут происходит что-то ужасное. Я … Господи! Тебе надо приехать. Сейчас же, — голос Илая срывается, я понимаю, что он в панике.

— Илай, что случилось?

Кайл встревожено смотрит на меня, а меня ещё больше начинает трясти от страха.

— Просто приезжай в галерею. Прямо сейчас, — я слышу завывания сирен на заднем плане и какие-то крики. Илай отключается, и я прошу Кайла отвезти меня в галерею.

— Что случилось? — спрашивает он, сворачивая на нужную улицу.

— Не знаю, — качаю головой и с тревогой смотрю в окно. Кайл кладёт свою руку на моё бедро, и я принимаю её. Ещё не доехав до места, я понимаю, что в этом замешан Чарльз Кроули. Я чувствую это. А когда вдалеке я вижу пожарные машины и языки пламени, то моё сердце разрывается на части. Я выскакиваю из машины ещё до того, как Кайл останавливается. Я бегу туда, где столпились люди. С трудом пробираюсь через них и застываю на месте. По моим щекам текут слёзы, а в груди растёт огромная дыра. То, что когда-то было маминым убежищем, единственным, что у меня от неё осталось, теперь превратилось в пепел. Я бросаюсь вперёд, не знаю зачем. Ноги сами несут меня в огонь. Но меня вовремя останавливают. Кайл хватает меня за руку и притягивает к себе. Я цепляюсь за него, пряча свои слёзы и глухие рыдания на его груди. Чарльз лишил меня не просто галереи. Он отобрал у меня память о маме. Украл часть моей души. Кайл гладит меня по волосам, качая и лелея в своих сильных руках. А я всё плачу и плачу, и кажется, что я никогда не смогу остановиться.

Следующим днём мы сидим в лофте Кайла, к нам присоединяется и Селеста. Пока мы с подругой сидим на диване с двумя кружками горячего шоколада, Кайл разговаривает по телефону с кем-то из своей бывшей банды. Мне это не слишком нравится. Не хочу, чтобы из-за меня он снова попал в неприятности. Но он и слушать меня не стал, когда я озвучила ему свои мысли. Я не слышу, о чём он говорит, но выглядит он напряжённым и недовольным. Кайл расхаживает вдоль огромных арочных окон, что-то серьёзно втолковывая своему собеседнику. После того, как меня вчера опросили полицейские, которые всем своим видом показали, что не будут заниматься этим делом, несмотря на то, что я прямым текстом указала на Чарльза Кроули, Кайл привёз меня к себе. Я долго не могла уснуть, перед глазами стаяла картинка сгоревшей галереи. Кайл всю ночь держал меня в своих объятиях, что давало мне чувство защиты и спокойствия. Я заснула только ближе к рассвету и проспала несколько часов, то и дело вздрагивая.

— Ты в хороших руках, дорогая, — тихо говорит Селеста, кивнув в сторону Кайла. — С таким мужчиной можно ничего не бояться.

— Но я боюсь за него, — шепчу я, — я знаю, что он готов на многое ради меня и это меня тревожит. Не хочу, чтобы он пострадал.

— Всё обойдётся, вот увидишь.

— Хочется в это верить, правда. Но этот Кроули серьёзно настроен. Ему нужен брак со мной, чтобы увеличить свою территорию, чтобы получить ещё больше денег.

— Неужели твой отец пойдёт на такое? Ведь он столько лет строил свой бизнес. А теперь пришёл какой-то наглый мажор, который возомнил себя, чуть ли не богом.