— Выпьем? — предложила я, с усилием заставляя себя подняться на ноги.

— Лучше прими тёплый душ и спать ложись.

— Не смогу, — мотнула головой я. — Я боюсь одна в доме.

— Никто тебя сейчас не тронет, — нарочито мягко и спокойно, будто маленькому ребёнку, сказал некромант.

— Знаю, — буркнула я. — И всё равно…

Слов закончить фразу не нашлось. Ну вот как объяснить, что я не кого-то другого боюсь, а саму себя? Не хочу остаться наедине с невозможным выбором между своими принципами и совестью и нормальной жизнью моей семьи.

— Ладно, — сдался некромант. — Идём.

Вернувшись в дом, я сразу прошла в гостиную, села в кресло у камина и уставилась на графин с бренди, стоящий на столике. Если я налью себе немного, папа обратит внимание? Возможно и нет, но мало ли. Проще взять другую бутылку из подвала, их он вроде бы не пересчитывает. Но идти туда сейчас…

— Не надо, — попросил некромант, выхватывая графин почти из моей ладони. — Поверь, это плохая идея. Мало того, что ты прямо сейчас навыдумываешь всяких глупостей, так еще и завтра будет паршиво.

— Глупостей? — уточнила я, чувствуя, как внутри разгорается злость. — Каких, кстати? Например, согласиться на все условия этих негодяев? Или, может, отказаться и послать их куда подальше?!

— Если ты откажешься, рискуешь никогда не узнать правды.

— И только-то? — процедила я. — Да, ведь только это и важно. А то, что меня и моего брата могут посадить в тюрьму, что репутация, которую отец зарабатывал годами, полетит коту под хвост, что доброе имя нашей семьи будет втоптано в грязь, вообще не имеет значения?! Контрабандист и воровка — прекрасные детки! Какое будущее ждёт нас всех, если вообще ждёт?!

— Не драматизируй.

— А что, можно ещё драматичней?! — рыкнула я, попытавшись выхватить проклятый графин.

— Вряд ли, — со смешком отозвался некромант, делая быстрый шаг назад. — Тем более, и эту трагедию ты раздуваешь на пока ещё пустом месте.

— Пустее некуда! — повысила голос я. — Подумаешь, я поучаствовала в краже и должна буду замуж выйти. Фиктивно.

— Вот именно. В краже, которой не было вовсе. И если у наших… заговорщиков чисто случайно нигде не завалялось неких доказательств, изобличающих уважаемого ректора или магистра Шерона хотя бы в убийстве, то и не будет. Потому как без шантажа преступлением более тяжким в хранении подобной книги, даже её копии, ни один из них не сознается. Это раз. Согласиться выйти замуж — совсем не значит выйти. Это два.

— Ты так думаешь? — уже гораздо спокойнее поинтересовалась я.

— Ещё бы, — хмыкнул некромант, садясь во второе кресло и нахально наливая себе полстакана бренди. — Сама подумай, чем могли нагрешить эти двое? Растратили казённые средства? Брали взятки или ещё как-нибудь злоупотребляли своими должностями? Нарушали супружеские обеты?

— Магистр Шерон подпольно изготавливал артефакты, — напомнила я. — Ты сам мне это рассказал.

— Запрещённые к свободной продаже, а не запрещённые в принципе, — спокойно уточнил некромант. — Даже за это, не говоря обо всём прочем, не дадут больше пары лет, наверняка ещё и условно. А пропавшая книжица тянет минимум лет на восемь, если повезёт с судьёй. Её копия — лет на шесть. И, как тебе должно быть известно, это будут суровые шесть или восемь лет, без надежд на амнистии, помилования и досрочные за хорошее поведение, поскольку закон терпеть не может магов, заигравшихся во всемогущество.

— Знаю, — мрачно согласилась я. — Тогда как они намерены привести свою угрозу в исполнение?

— Либо никак, либо речь пойдёт о другом предмете. Например, на тебя свалят первую кражу. История выйдет не слишком серьёзная, зато шумная и позорная дальше некуда.

— Стой! — выпалила я, озарённая мыслью. — А что если магистр Шерон с ними заодно?! Что если он нас одурачил и специально дал тебе ключ, чтобы те двое смогли украсть книгу? И всё наврал про копию?!

— Не думаю, — покачал головой некромант. — Ты ведь сама слышала, что ректор причастен, так? И что для него кража стала неожиданностью. Будь Шерон в деле, книгу взяли бы в первый же раз, потому что знали бы, где она. Но нет, они не знали. Да и потом, к чему вообще шумиха с кражей, если директор музея с тобой в одной команде?

— Не знаю. Но если…

— Если что?

— Нет, — отмахнулась я. — Я подумала, вдруг магистр и ректор стали опасаться, что их подозревают, и с помощью инсценировки кражи решили замять дело. Ведь если не станет артефактов, проверить подозрения не получится. Но нет, история с книгой сюда не вписывается.

— Именно, — кивнул некромант. — Такую версию я сам рассматривал как основную, пока не всплыла эта распроклятая книга. Нет, кто-то явно раскрыл эту парочку раньше секретчиков.

Воспользовавшись его минутной задумчивостью, я схватила со столика графин и тоже налила себе сразу полстакана. Вроде бы мне удавалось сохранять внешнее спокойствие и даже относительно ясно мыслить, но нервы были натянуты уже до звона, и с этим надо было сделать что-то прямо сейчас, пока я не сорвалась.

Бренди обжёг горло, я закашлялась и чуть не выронила стакан. Никогда раньше не пила его вот так, в чистом виде. Вообще-то всего один раз и попробовала, на школьном выпускном, сильно разбавленным содовой, да ещё и с каким-то сиропом. Так что, честно говоря, не ожидала, что это будет настолько… резко, что ли. Так, что волна жара по всему телу прокатилась и руки задрожали.

— Полегчало? — с еле уловимой насмешкой в голосе поинтересовался некромант.

Переведя дыхание, я сделала ещё один глоток, уже поскромнее. На этот раз удалось различить вкус и аромат напитка. Не сказать, чтобы они мне особенно понравились, но хоть руки трястись стали поменьше.

— Теперь да, — выдавила я, задумчиво глядя в пол.

— Тогда иди спать.

Покачав головой, я в два больших глотка опустошила свой стакан и со стуком поставила его на стол. Нисколько не полегчало, морально, во всяком случае. Но вот физически почему-то стало легче, именно легче. Настолько, что смогла бы даже потанцевать, наверное. Да, а потом сразу, без всякого перехода, истерику закатить. Нет уж, надо удержать себя в руках.

Некромант тоже допил бренди, поставил свой стакан рядом с моим, поднялся, подошёл ко мне и протянул руки, предлагая, так скажем, помощь и поддержку. Я смерила его вопросительным взглядом, едва удержавшись от искушения поплотнее вжаться в мягкую спинку.

— Идём. Тебе пора на горшок и в люльку.

— А… а это? — почти шёпотом поинтересовалась я, кивая на остатки ритуала, так до сих пор и украшавшие гостиную.

— Уберу потом сам.

— Когда потом? — тупо спросила я.

— Когда ты спать ляжешь.

Я встала, проигнорировав его руки. Комната чуть покачнулась в первый момент, но потом всё прекратилось. Я что, пьяная? Да нет, выпила не так уж и много, к тому же после сытного ужина. Просто нервы, давление, наверное, прыгнуло.

Первые несколько шагов получились нормально, но потом пол опять покачнулся, я еле успела вцепиться обеими руками в дверной косяк, чтобы не упасть. Ну вот что за ерунда такая? Всегда считала себя довольно устойчивой к алкоголю, и вроде бы не без оснований. Не первый ведь раз пила. Правда, раньше всегда ограничивалась вином.

Некромант подхватил меня под руку. Уж не знаю, в самом ли деле это было так, но в тот момент я себя почувствовала не леди, сопровождаемой кавалером, а пожилой тётушкой, выпившей лишнего за семейным ужином и теперь выпроваживаемой племянничком куда подальше, чтоб не позорилась. От этого к безумному коктейлю моих эмоций добавились ещё досада и раздражение.

К середине лестницы я окончательно обрела физическое равновесие — всё-таки и правда выпила не так уж много. Вырываться, правда, не стала, подозревая, что от этого буду выглядеть и почувствую себя ещё глупее, и вот тогда точно уже не выдержу и отмочу чего-нибудь такое, за что до конца дней стыдно будет. Так, в роли тётушки, и дошла до двери своей комнаты.

Физически я была изрядно вымотана, но эмоционально взвинчена будь здоров. Такое отвратительное состояние, когда поспать надо бы, а не выходит. И дома, как назло, наверняка нет успокоительного: уезжая куда-то с ночёвкой, мама всегда брала его с собой, на всякий случай. К тому же, в аптечку лезть раньше надо было, теперь глупо разворачиваться и бежать обратно вниз, на кухню.