— Позволите присоединиться?

Неожиданный вопрос, к тому же прозвучавший из-за спины, заставил меня вздрогнуть. Рауль, как раз увлечённо расхваливающий мне тот самый отель в Амли, тоже осёкся на полуслове и выронил вилку.

— Уолтер, ты здесь откуда? — удивился он. — Говорил же, что сегодня к родителям едешь.

— Да вот не сложилось. Можно к вам?

— Можно, — опередила Рауля я, убирая свою сумку с третьего кресла. — Присаживайся.

Сегодня Уолтер предстал передо мной в тёмно-синем свитере и джинсах почти того же цвета. Вещи были явно недешёвыми, ничуть не заношенными и чистыми, но выглядеть при этом он всё равно ухитрялся как-то неряшливо, особенно на контрасте с безупречным Раулем. Удивительно, как они вообще сошлись, хотя… чувства бывают крайне непредсказуемы, мне ли не знать.

Официант принёс ещё один бокал и вторую бутылку вина, Уолтер заказал себе яблочный пирог с мороженым, и мы вернулись к обсуждению достоинств и недостатков южных отелей. Уолтер в беседе не участвовал, только потягивал вино. На меня он почти не смотрел.

Через полчаса, когда мы все почти закончили ужин, Рауль поднялся и сказал, что отойдёт на пару минут. Первым моим побуждением было тоже сбежать в дамскую комнату, на дорожку не помешает, но потом я решила поступить иначе. Временем наедине с Уолтером можно воспользоваться с большим толком, неизвестно, когда ещё выпадет такой шанс.

— Скажи-ка мне, — начала я, едва Рауль отошёл достаточно, чтобы меня не слышать, — Рауль знает, что моё согласие было не вполне добровольным?

— Что, прости?

Уолтер хорошим актёром не был совершенно точно. Удивление в его голосе и на лице получилось настолько наигранным, что я, не удержавшись, презрительно фыркнула. На что он вообще надеялся? На то, что я полная идиотка?

— Ты неспроста заявился ко мне ужинать, — сказала я, решив не выдавать, что в курсе истории с фотографиями Илоны. — Лично оценить хотел? Слушай, я не прошу тебя выкладывать, что там за история с музейными артефактами и как ты с ней связан, просто скажи, связан ли с ней Рауль.

— Нет, — решительно мотнул головой Уолтер. — Он не знает ничего. Ваше знакомство случайно сложилось, вот я и подумал, что грех не воспользоваться. И не вздумай ничего ему разболтать, слышишь? Откроешь рот — поплатишься.

— Отлично, — кивнула я, тоже вставая из-за стола. — Я в дамскую комнату. Не скучай тут.

Я не ошиблась. Уолтер был хитрым, да, но не умным. Этим он напоминал Ричи. Особо вникать в то, какие именно размышления привели меня к выводу о его причастности, он не стал. Тут мне повезло, надо сказать. Задумайся он, и мог бы понять, что только по его визиту я ровно с тем же успехом могла бы заподозрить Рауля. Но вместо того, чтобы запираться до победного, порадовал признанием и угрозой. Что ж, я и раньше не считала себя в безопасности, а признание мне пригодится.

* * *

Первая неделя практики прошла вполне хорошо. К четвергу Натан уже доверил мне сделать вечернюю проверку системы самостоятельно. А в пятницу я наконец-то выбралась со своего этажа и побывала в архиве. Визит этот вымотал меня почище предновогодней генеральной уборки: тяжело одновременно пытаться усваивать техническую информацию и высматривать, где и что хранится. Увы, шкафа с надписью «всё о краденых артефактах» там не оказалось, а в финансовых документах копаться можно было годами и не узнать ничего полезного. Так что от идеи тайком сюда пролезть я отказалась, не стоило оно риска.

Общаться с Раулем после признания Уолтера мне стало значительно легче. Он в самом деле нравился мне, причём именно как друг, с которым приятно пообщаться, не более того. Поэтому я даже радовалась, что тоже интересую его исключительно в таком же качестве. За неделю мы ещё дважды вместе пообедали, а в четверг вечером он проводил меня домой. Мама, разумеется, тут же зазвала его на ужин, и снова всё прошло замечательно.

А вот другой, тот, с которым отношения у меня были совсем не такими невинными, ни разу даже не позвонил. До вторника я не хотела ему мешать, в среду почувствовала себя обиженной, в четверг начала волноваться, а к пятнице забеспокоилась всерьёз, потому позвонила сама. Наткнулась на автоответчик.

Так что субботним утром я сидела за компьютером, тупо смотрела на текст дипломной работы и думала, стоит ли позвонить ещё раз. В оставленном сообщении я просила перезвонить, даже призналась, что переживаю. Никакого ответа до сих пор не последовало, и я не знала, как это понимать. Может, ему просто не до меня. А может с ним действительно что-то случилось.

Чем больше я старалась отвлечься, переключившись на учёбу, тем хуже у меня это получалось. В конце концов эмоции взяли верх, я вскочила, сделала пару кругов по комнате, рухнула на кровать и накрыла голову подушкой.

Правда, просто так лежать и нервничать смысла не было тоже. Поэтому я встала и для начала позвонила ещё раз. С тем же результатом. Сообщений больше оставлять не стала, просто отключилась и уставилась в экран телефона. Стоящих мыслей не было. Что, ну вот что я могла сделать? Очевидно, совершенно ничего. И осознание этого факта меня убивало.

Вернувшись за компьютер, я опять уткнулась в текст. Всю неделю ничего не делала, а в среду на консультации надо будет продемонстрировать что-нибудь, желательно внятное и по нужной теме. И ещё во вторник, между прочим, теоретически должна состояться лекция, факультативная. Господи, ну ни о чём уже нельзя подумать, чтобы в конце концов не вспомнить о несносном некроманте!

Отчаявшись заняться делом, я сперва перерыла свой гардероб, выбрала наряд на вечер, потом спустилась на кухню и очень обрадовалась, обнаружив там занятую готовкой маму. Раз головой поработать не получается, уж лучше поработать руками, чем без толку метаться по комнате, выдумывая всякие ужасы.

Возня с готовкой и у папы в мастерской помогла дожить до вечера. В театре я немного отвлеклась, всё-таки несколько лет мечтала посмотреть «Тайную песнь». Потом меня отвлёк Рауль, великолепным шоколадным тортом, горячим вином и интересной беседой о музыке.

Но дома всё началось заново. Трубку Сантер не брал, и я опять металась по комнате, перебирая всякие мрачные подозрения. Он, конечно, человек взрослый, самостоятельный и отнюдь не беззащитный, но… но что если до него добрался этот безумный Дрейк?

К понедельнику я извелась и вымоталась окончательно, до того, что с трудом заставила себя подняться утром. Даже мелькнула мысль позвонить и сказаться больной, но от этой идеи я отказалась. Во-первых, дома мне точно не полегчает, а во-вторых, Натан обещал сегодня продолжить экскурсию по зданию. Отказываться от этого шанса всё-таки разузнать хоть что-то было глупо. Потому я собрала в кучку последние силы и поплелась в душ.

Натан встретил меня внимательным взглядом и почти сразу поинтересовался, что не так. Пришлось соврать первое, что в голову пришло, и я поведала историю о шумной вечеринке у соседей, из-за которой я не выспалась. Так и не поняла, поверил мне Натан или нет, но сказать он ничего не сказал, и меня это вполне устроило. Покончив с утренней проверкой системы, мы спустились на четвёртый этаж, большую часть которого занимали компьютерщики со всем своим оборудованием. Это место оказалось прямо-таки золотым дном для моей работы, так что я на целый час погрузилась в его детальное изучение. Отвлёк меня, заставив вздрогнуть, преувеличенно радостный голос Адама Перри.

— София, вот вы где! — зачастил куратор, едва я обернулась. — А я вас давно уже разыскиваю. Давайте сейчас пройдём в мой кабинет, нужно вам подписать одну бумажку. Ничего важного, обычная бюрократия, сущий пустяк на пять минут буквально.

— Хорошо, идёмте, — пожала плечами я, выпрямляясь и зачем-то отряхивая с коленок несуществующую пыль.

Мы спустились на второй этаж. Всю дорогу Адам ни на секунду не умолкал, то сетуя на утомительность всей этой бумажной возни, то принимаясь объяснять, что она всё же крайне важна, потому что без неё наступят всеобщие произвол и безответственность, и вообще всё рухнет. Параллельно он то и дело умудрялся спрашивать, как мне здесь нравится, интересно ли работать, хорошие ли отношения сложились с коллегами. Отвечать я не успевала, да и не похоже было, чтобы Адам сколько-нибудь интересовался моими ответами, так что я просто молчала, иногда кивая или поддакивая для видимости участия в беседе.