— С-спасибо, — запнувшись, ответила я. — Пойду, работы много…
— Выбрось, не забудь! — напутствовала меня уже в спину Гренс.
История старой перечницы звучала как сущий бред. На первый взгляд. А на второй в ней многое сходилось. Амулеты эти были у многих, но уж явно не у всех. У меня, например, не было, я ещё со школы носила кулон, подарок подружки, и заменять его ничем не собиралась. К тому же, уж в чём, а в наблюдательности Гренс не откажешь. Наверняка она и в самом деле заприметила у некромантовых поклонниц именно такие амулеты.
Была и загвоздка, разумеется. Артефактами и амулетами я увлекалась большую часть сознательной жизни, но на сведения о вещицах с подобным действием не натыкалась ни разу. Более того, исходя из всего мне известного, их существование было вообще невозможно!
Заставить одного человека испытывать к другому конкретные чувства можно с помощью приворота, отворота или проклятия. Или ментального воздействия, но тут его можно исключить сразу — столь массовое влияние в стенах университета точно не осталось бы незамеченным. Амулеты вовсе лишь реагируют на определённые воздействия или явления. Да и артефакты тоже так не действуют. Хотя… у некоторых из них есть побочный эффект в виде усиления определённых эмоций. Собственно, почему тогда с их помощью нельзя превратить простую симпатию во влюблённость?
Я чуть не рассмеялась от радости и лёгкой досады на саму себя. И как раньше не догадалась? Ведь это было оно самое: не болезненная одержимость, вызываемая приворотом, и не навязчивая идея на почве проклятия. Именно собственные эмоции людей, просто усиленные. Значит, амулеты на самом деле никакие не амулеты. Это артефакты.
Магистр Роадс, надо признать, обладал приятной внешностью и личным обаянием, был молод, неплохо обеспечен, холост. Более чем достаточный набор достоинств, чтобы весьма угодить множеству юных и не очень дам. Весьма, но точно не настолько, чтобы бегать за ним толпами, он же не поп-звезда в конце концов. В нормальных условиях подавляющее большинство сочло бы его неподходящим объектом для своего внимания в силу множества разных причин. Но, как видно, о нормальных условиях тут речи не идёт.
Логично будет тогда предположить, что дамы, испытывавшие симпатию, угодили в ряды поклонниц. На поведение тех, кто изначально отнёсся к магистру равнодушно, артефакты никак не повлияли. Но ведь были и те, кто относился к нему отрицательно. Скорее всего, их куда меньше, чем первых и вторых. Значит, их проще найти. Так теорию можно проверить. И в любом случае стоит раздобыть вещицу и изучить как следует.
Вынырнув из этих раздумий, я обнаружила, что уже довольно давно стою столбом у стола, по которому разложены книги, и ничего не делаю. А надо собирать, проклеивать, проглаживать и по местам обратно расставлять. Пока магистр Шерон ничего конкретного про открытие музея не говорил, но не может же он вечно закрытым оставаться.
Вздохнув, я посмотрела на часы, висящие над дверью, и удивилась, как быстро прошло время. Не сразу заметила, что секундная стрелка неподвижна. Опять батарейка села, судя по всему.
Дойдя до кабинета магистра, я толкнула дверь. Даже не удивилась, что та оказалась запертой. То есть, должна была бы удивиться, раньше такого почти не случалось. Но учитывая подслушанное, мотивы магистра были мне вполне ясны. Что ж, раз так, пускай сам потом лезет и меняет в часах батарейку. А мне ещё с книгами возиться и возиться.
Этим я и занялась. И опомнилась только от звонка будильника, который специально себе поставила, чтобы не забыть вовремя ключи вернуть на проходную. Взяла телефон, чтобы прекратить концерт, и обнаружила сообщение от Рауля с просьбой позвонить, если освобожусь не слишком поздно.
Наспех прибрав книги, с которыми не успела разобраться, я покинула музей и перезвонила. Вроде времени было только половина седьмого, вполне можно ещё что-нибудь запланировать. Тем более, через неделю начнётся преддипломная практика, надо пользоваться последней возможностью, пока учёбой с головой не завалило. А уж если зовут дегустировать шоколад…
Вниз по лестнице я летела с предвкушающей улыбкой. И, разумеется, столкнулась с некромантом. Такое чувство, честное слово, что он меня специально везде подкарауливал. Следил, что ли? Или маячок какой-то тайком навесил?
— Свободны сегодня? — первым заговорил магистр.
— Нет, — отрезала я, улыбнувшись ещё лучезарнее.
— Тогда перенесём посещение архива на завтра?
Я остановилась, барабаня пальцами по перилам. Архив, конечно, никуда не убежит, преотлично подождёт до завтра. Зато те, кого мы пытаемся вычислить, убежать очень даже могут, по идее, надо бы поспешить с расследованием. Но ведь и Рауль был, вполне вероятно, связан с этим делом. Стоило пообщаться и с ним.
— Да, лучше на завтра, — сказала я. — До свидания.
* * *
Нужный разговор получился далеко не сразу. Задавать вопросы в лоб мне не хотелось, так что я долго искала и никак не находила способ поднять тему Уолтера как бы между прочим, не выдавая своего к нему целенаправленного интереса. Только когда мы уже подъезжали к моему дому, меня осенило.
— Мама до сих пор сердится на тебя из-за Уолтера, — сообщила я с лукавой улыбкой.
— Её можно понять, — покаянно вздохнул Рауль. — Мне не следовало так поступать с вами.
— А твоей тётушке не следовало гонять тебя на свидания с сомнительными девицами, — парировала я. — И потом, что такого? Уолтер ведь твой друг и довольно милый парень. Хоть и со странностями.
— Да уж, — рассмеялся Рауль. — Со странностями. И он мне, в общем, не друг. Просто когда я полтора года назад начал работать в "Инри", на третий же день попал на корпоративную вечеринку. Никого там не знал, ходил по клубу, думая, чем себя занять. Уолтер предложил мне сыграть в бильярд. Оказалось, мы оба большие любители. С тех пор немного общаемся, в основном на эту тему, турниры обсуждаем. А ещё он познакомил меня со многими коллегами, он в компании старожил.
— Тогда буду называть его твоим приятелем, — пожала плечами я, и мы оба рассмеялись.
Мама открыла дверь прежде, чем я отыскала в сумке ключи. Словно давно уже дожидалась моего появления. Скорее всего, так оно и было: ждала, пила кофе, немного сердилась. Потому что взгляд, доставшийся проводившему меня до порога Раулю, любезным было никак не назвать, хотя на словах вежливое приветствие ему всё-таки перепало. И не менее вежливое прощание, но без всяких там приглашений на чашечку кофе.
— Почему тебе так не нравится Рауль? — всё-таки спросила я, наливая себе чаю.
Мама некоторое время отмалчивалась, делая вид, что слишком сосредоточена на приготовлении маринада для своего фирменного блюда: окорока, запечённого с персиками. Но я не уходила, так что ответить ей пришлось.
— Он кажется мне ненадёжным, — сообщила она.
— Из-за одной глупой шутки? — уточнила я, чувствуя, что мамино упорное нежелание дать мне нормальные объяснения начинает уже раздражать.
— Из-за хамского и безответственного поступка, который ты почему-то называешь шуткой. Как ему только наглости хватило заявиться к тебе после подобного?!
— Он хотя бы осмелился признаться в том, что сделал, — парировала я. — Такая честность как раз говорит скорее о его надёжности, чем наоборот.
— Ты для него просто временное развлечение, — отчеканила мама.
— Так и я пока белое платье не примеряю! — выпалила я в ответ. — Почему бы и не развлечься временно с приятным парнем?
— Смотри в подоле не принеси от развлечений своих!
Я вскочила и почти выбежала из кухни, от души хлопнув дверью. Здравствуйте, приехали! Кажется, мы четыре года назад обещали друг другу никогда к этому разговору не возвращаться. Но стоило мне начать хоть с кем-то встречаться, как всё началось опять.
Вернувшись в свою комнату, я и там хлопнула дверью, чтобы хоть немного выпустить пар, рухнула на кровать лицом вниз и застыла. Какой чёрт дёрнул меня за язык признаться тогда, насколько близкими были мои отношения с Ричи? Мало того, что пришлось пережить унизительный визит к врачу, так ещё теперь эта вечная подозрительность! Как будто я малолетняя дурочка и не понимаю, какими могут быть последствия, и как их избежать.
