Алина неожиданно тихо заплакала. Слезы катились по лицу, она не вытирала их, просто сидела, опустив руки и уставившись в одну точку, и плакала. Соня вскочила, обняла ее за плечи и сделала круглые глаза мужчинам, чтобы не тормошили девушку, которой и так досталось. Через пять минут Алина пришла в себя, смущённо улыбнулась,  вытирая платочком, подсунутым заботливой Сониной рукой, мокрые дорожки.

    — Простите. Вспомнила девочек. Я до сих пор не понимаю, почему Валя и Лена, которые не прошли первые туры, оказались в «Дубовом раю», куда привезли нас пятерых. Я, когда увидела сначала одну, потом вторую, думала, что обозналась. 

    — Расскажи подробнее об этом месте, — вступил в беседу Карлос.

    — Сомневаюсь, что это окончательное название. В разговорах они постоянно путались: то «Дубовый рай», то «Цветочная поляна». Я даже подумала, что, с целью конспирации, для каждой группы у них новое название. Ну, если кто-нибудь все же вырвется, как я, и расскажет об организации, место по названию все равно найти не смогут.

    Она продолжила свою историю, и ее больше не перебивали. Только Соня иногда вскрикивала. Алина вскользь, смущаясь и пряча глаза, поведала и о сексуальной лаборатории, но не стала говорить о  своём срыве. Рассказала о первом побеге, неудачно закончившемся. Она как раз приступила к рассказу о приезде в Деревню Ангелов, как в сопровождении Ремей вошёл  Жоан. 

    — Кто мне расскажет, что здесь происходит? — с места в карьер начала Ремей и, увидев недовольное лицо Карлоса, добавила. — Я никуда не уйду! Чувствую, вы от меня что-то скрываете. 

    — Мама, не обижайся, но мы пока и сами ничего не понимаем. Я обязательно все расскажу, но немного позже. Пожалуйста, принеси нам кофе.

    Карлос встал и ласково положил ей руки на плечи и подтолкнул к выходу. Алина исподтишка наблюдала за отношениями матери и сына. В ее семье никто так не заботился о домочадцах. Мама вечно была занята своими проблемами, а сестры своими. Когда Алина ушла от мужа, ее судьба взволновала чужого человека, но не родных. Они ее осуждали и ругали. Алина украдкой смахнула непрошеную слезу и вздохнула: что-то много она плачет в эти дни.

    — Кстати, а кто у нас поселился в триста шестом номере? Повернулась в дверях Ремей. — Ключа на ресепшн нет.

    Все ошарашенно переглянулись: в утренней суматохе забыли про Эрику.

    — Эту девушку зовут Эрика. Она подруга Мадлен.

    — Что она у нас забыла? — снова вскинулась Ремей. — Сама не показывается, так подружку за тобой следить прислала. Я ее сейчас...

    Карлос посмотрел на Соню, которая поняла его без слов и выскочила следом за старушкой.

    — Я все принесу! И Эрику приведу, — крикнула она на ходу и подмигнула присутствующим.

    Алина облегченно вздохнула. Она уже начала сторониться Ремей. Непреклонный и суровый характер пугал до дрожи. «А что если она, когда узнает правду, выгонит меня? Что я делать буду? Не думать о плохом. Не думать! — приказала она себе и переключила внимание на Жоана. 

    Когда полицейский вошёл, казалось, что в подвале стало темнее. Крупная фигура заслонила собой неяркий свет. Он снял фуражку, открывшую высокий лоб с глубокими залысинами среди чёрных кудрей, и стал обмахивать ею разгоряченное лицо. 

    — Добрый день. С Ремей по-прежнему никто не справится? — усмехнулся он, посмотрев на Карлоса. — Вот это характер! Истинная каталонка! За своё, родное, горло любому перегрызет!

    Друзья крепко обнялись, похлопали друг друга по спинам. Жоан выразительно посмотрел на трость, с которой не расставался Карлос, но спрашивать ничего не стал.

    — Проходи, не загораживай свет, — хозяин гостеприимно пригласил полицейского к столу, — разговор долгий предстоит.

    Хулио освободил от упаковки ещё один стул и подвинул его Жоану. Карлос перебрался в инвалидное кресло.

    — Не знаю, о чем ты хотел побеседовать, у меня только час времени. Постарайся уложиться.

    — Хорошо, я начну... — но договорить не успел: Соня  вернулась с подносом, на котором стояли чашки, кофейник и блюдо с горкой печенья.

    — Все, больше меня на кухню не посылайте. Ремей меня чуть не съела. Еле сбежала, — выдохнула Соня, и все засмеялись. — А Эрика ещё спит. Я не стала ее тревожить. Написала записку и ушла.

    Обстановка сразу разрядилась. Алина помогала Соне, мужчины тихо обменивались репликами. К серьезному разговору приступили, когда девушки наконец сели.

    — Кто первый начнёт? — спросил Жоан.

    Алина и Карлос переглянулись и одновременно сказали на разных языках:

    — Я могу...

    Оба сразу замолчали. Карлос ласково прикоснулся пальцами к запястью Алины:

    — Ты позволишь мне начать? Я знаю предысторию.

    Девушка дождалась перевода, судорожно вздохнула и кивнула. Она совсем не понимала, что происходит с ее сердцем и куда оно так рвется. Она слушала рассказ Карлоса в Сониной интерпретации и понимала, что не одна она побывала во дворе-колодце. И до неё в этом доме оставались пленённые девушки. Карлос пригласил всех посмотреть видео, которое сняли они с Хулио. Алина не узнала себя в незнакомке, внезапно присевшей возле окна.

    — Погоди, — перебил Карлоса Жоан, — ты сохранил эти записки?

    — Да, конечно. 

    Карлос достал из ящика стола два целлофановых пакетика. В одном лежал чек, который осторожно ручкой подцепил Жоан, а в другом — пластиковая бутылка. На обоих пакетах были написаны даты.

    — Молодец, а где третья записка?

    Карлос немного замялся, переглянулся с Хулио и продолжил:

    — Ее нет. Я видел, как Алина прикрепляет ее к окну, но сразу снимать не стал: во дворе было слишком много охранников, чтобы так рисковать. Вот и решил, что можно подождать несколько часов. А когда Хулио утром залез на стремянку, записка уже пропала. То ли ветер унёс, то ли снял кто, гадаю теперь, — он смущённо посмотрел на Алину, — прости, пожалуйста. Не думал, что так глупо получится.

    — Да, это проблема, — потёр лоб Жоан и снова стал обмахиваться фуражкой. Он посмотрел внимательно на Алину, — это ее вы спасли? 

    Карлос утвердительно кивнул. Алина не понимала, о чем говорили мужчины, поэтому все время смотрела на Соню, ожидая, пока подруга переведёт. 

    — Хорошо. Показывайте, Пинкертоны, где у вас камера установлена, а потом побеседуем с девушкой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍     Он тяжело встал и пошёл к стремянке. Когда Жоан лез вверх, лестница скрипела и ворчала, как старая Ремей. Казалось, ещё один шаг, и она опрокинется. Но крепкая конструкция выдержала тяжелое тело с честью. Жоан долго смотрел во двор и молчал. Что он там видел, Алина не знала, и чувство неуверенности в завтрашнем, да что там, даже в сегодняшнем дне, росло и крепло.

    Наконец полицейский слез, кряхтя и ворча, и занял своё место. Он несколько секунд устраивался, скрипя стулом, потом поднял тяжелые веки и посмотрел на Алину.

    — Ну, ты даёшь! — услышала она громкий голос Карлоса и испуганно повернулась. — Совсем девушку запугал. Ты только представь, через что ей пришлось пройти!

    — Ладно, не ругайся. Тоже мне, защитник нашёлся. По своей воле твоя гостья попала в ловушку, — он махнул рукой, — не зря говорят, что бабы — дуры. Пусть рассказывает.

    Алина говорила, Соня переводила, Жоан внимательно слушал. Карлос и Хулио тоже не пропускали ни одного слова, хотя историю эту уже знали. Хулио вспомнил о своих обязанностях и массировал пациенту плечи. Алина непроизвольно следила за движениями сильных рук, создающих определенный ритм, и не заметила, что говорить начала с той же последовательностью.

    Она закончила свой рассказ и ждала ответа, но Жоан не торопился принимать решения.

    — Я полагаю, документов у тебя нет? — спросил наконец он.