«Хотя… откуда у тела совесть», – появилась и пропала мысль.

– Юля, мы можем выйти на улицу? Мне нужен воздух.

– Там дождь идет и прохладно.

– Мне все равно. Я на воздух хочу.

Юля привела ее в гардеробную, где висели в рядок одинаковые ярко-оранжевые плащи с капюшонами. Девушки накинули их на плечи, надели уличную обувь и вышли.

Алина подставила лицо под жалящие струи и счастливо улыбнулась. Хорошее настроение возвращалось быстро. В теле появилась легкость, невесомость. Неожиданно прояснилась голова. Мир вокруг заиграл радужными красками, и ни дождь, ни холодная погода не мешали наслаждаться свежим воздухом и простором.

Девушка выбежала на площадь перед входом в здание и закружилась в танце. Потом взяла Юлю за руку, ощутив в ладони прохладный протез, и потащила ее за собой по аллее.

– Ты куда собралась? – сопротивлялась Юля.

– Не знаю. Туда, – Алина показала в сторону ворот и, не спрашивая разрешения, бросилась по дорожке. Цепкий взгляд мгновенно определил: закрыто. Она повернула обратно. В такт шагам повторяя: «Это не я! Это не я!»

Запыхавшаяся Юля догнала ее и схватила за руку, но Алина ловко вывернулась.

– Смотри, здесь сад. Пойдем туда.

– Алина, зачем? Там с деревьев целый водопад воды нам на головы обрушится.

– Ну и что. Не маленькие, не растаем. Пойдем. Знаешь, моя мама видела пророческий сон…

Алина щебетала, как птичка, рассказывала Юле про сон и про предсказание, а глаза молниями стреляли вокруг, рассматривая кусты, ограду с колючей проволокой, кольцами вьющейся поверху. Она подлетела к яблоне у самого забора, увешанной красными плодами, и резко дернула ветку. Дождевая влага потоком полилась на капюшон, а вместе с ней упали на землю и три яблока.

– Смотри, как здорово! – Алина резко присела: каменная ограда монолитной стеной уходила глубоко в землю. Ни выступа, ни трещинки, за которые можно было ухватиться. – Эх! Почему я не птица? Так и полетела бы сейчас… – она поймала удивленный взгляд Юли и засмеялась.– В школе монолог Катерины учили. Это оттуда.

– Полетела далеко, далеко? – поддержала шутку Юля, но глаза ее не улыбались.

– Зачем далеко? Нас и здесь неплохо кормят, – словами из мультика ответила Алина. – Высоко. Прямо в небо. Подняться бы над облаками и увидеть синей простор.

Она взяла яблоки и весело выпрямилась. Одно надкусила, другое положила в карман, а третье сунула Юле.

Вдруг боковым зрением она заметила охранников в черной одежде. Они направлялись к ним. Алина сжала Юлину ладонь и потянула ее за собой. Девушки побежали по дорожке вокруг мрачного здания. Когда они свернули за угол, Алина заметила, что у другого входа стоит микроавтобус, в который садятся девушки. Ей показалось, что она видит огненную головку миниатюрной Лены, бывшей соседки по комнате, но дорогу ей преградил невесть откуда взявшийся огромный охранник. Двери автобуса закрылись, и силуэт девушки пропал.

– Мадмуазель, вам сюда нельзя, – вежливо сказал по-английски секьюрити и хотел взять Алину за руку, но она ловко увернулась и побежала по дорожке обратно.

– Догоняйте! Кто быстрее?

Она припустила к входу «Дубового рая». Влетела раньше преследователей, скинула на руки встревоженной администраторши-эсэсовки плащ, сбросила с ног мокрые тапочки и забралась с ногами на диван. Потом вспомнила про яблоко, спрятанное в кармане, босиком догнала женщину и потянула мокрый дождевик на себя.

Не ожидая от новичка такого поведения, администратор выпустила плащ из рук. Алина достала яблоко, показала ей, подмигнула и вприпрыжку, как маленькая девочка, вернулась к дивану. Прогулка под дождем не только освежила ее, но и помогла привести мысли в порядок. Туман перед глазами развеялся. Она увидела картину своего пребывания здесь так ясно, как будто прожила уже эти полгода.

Блестящие квадратики в глубине стола опять привлекли ее внимание. Алина, наблюдая за охранниками и Юлей, разговаривавшими поодаль, наклонилась над стеклом.

– Что же это такое? – бормотала она, видя боковым зрением приближающиеся мужские ноги в черных ботинках. – А, поняла! Это презервативы! Правда, Юля?

Ноги остановились, потоптались на месте и повернули обратно. «Вот так-то лучше. Нет, дорогие мои, пора брать жизнь в свои руки. Я приспособилась к жестокому мужу и даже научилась хитрить и защищаться. С вами, думаю, тоже справлюсь».

Они приехали на старое место, но при дневном свете Карлос его не узнавал. Мирная пасторальная картинка радовала глаз. Верхушки гор тонули в облаках, подсвеченных солнцем. Радужное сияние лилось сверху на кроны деревьев, на черепицу хозяйственных зданий. Отель уже не потрясал своим великолепием. Не было праздничной вечерней иллюминации. Серые стены при ближайшем рассмотрении казались мрачным гранитом. Не стоял у входа швейцар в красной ливрее, не бросались к подъезжавшим машинам юные сопровождающие водителя. Обычная обстановка в обычном месте.

– А почему так мало людей? – поинтересовалась Соня. Она с любопытством разглядывала все вокруг, и Карлос читал в ее глазах разочарование.

– Сезонное затишье. Для спуска с гор ещё рано, а других развлечений днём хозяева не придумали, – пояснил он.

Хулио припарковал машину на полупустой стоянке, помог выйти подруге и подопечному. Он протянул Карлосу костыли, но тот отказался. С тростью он передвигался ещё неумело, шатаясь, но полагал, если не начать это делать сейчас, можно никогда не встать на ноги. Они медленно пошли в сторону отеля.

– Я бы на воздушной дороге прокатилась, – увидев вагончики, прикреплённые к тросам, воскликнула Соня. – Карлос, а ты наверх поднимался?

– Увы, не успел. В первый же визит сюда попал в аварию.

– Господи, чудом спасся, а все шутишь, – покачала головой Соня. – Какие вы, мальчики, неугомонные!

Они вошли в прохладный вестибюль. Пусто. Сонное царство. Будто и не было здесь никогда роскошных дам в мехах и бриллиантах и галантных кавалеров. Не стояла на каждом шагу охрана, не плыли по холлу, как бригантины по шпилевому морю, неведомые красавицы. Только за стойкой бара, вяло перебрасываясь ленивыми фразами с напарником, сидел бармен.

И ресторан дремал в лучах летнего солнца. Правда, за одним столиком обедали случайно заехавшие гости – молодая пара, которая не столько наслаждалась вкусной едой, сколько делала селфи: с тарелками, друг с другом, с обстановкой.

– Что делать будем? – с любопытством оглядывался Хулио? – Выпьем по чашечке кофе, не зря же в такую даль приехали?

Карлос пожал плечами и захромал, пошатываясь, к стойке бара. Соня и Хулио тряслись над ним, как квочки над цыплёнком. Они шли с двух сторон и в любую минуту готовы были подхватить под руки. Но Карлос, упрямо сжав губы, медленно передвигался сам. Когда он приблизился к спасительному высокому стулу, лоб покрывала испарина, а руки дрожали от пере напряжения.

– Ну, почему ты такой упрямый? – расстроенно причитала Соня, пока Хулио помогал Карлосу взобраться на стул. Она взяла салфетку и приложила ко лбу хозяина, а теперь, скорее всего, друга, и промокнула пот.

– Алехандро на месте? - обратился Карлос к бармену. Тот кивнул, сунул руку под стойку и что-то нажал. Через минуту в дверях кухни показался Алехандро. Он недоуменно рассматривал гостей, но потом узнал Карлоса и бросился к нему.

– Как дела? Вижу, уже ходишь. Эмилио, твой дядя, заезжал недавно, говорил, что ты три месяца провёл в коме.

– Было дело. Вот теперь восстанавливаюсь.

– Слушай, а за кем ты тогда погнался? Это надо было додуматься! Отправиться в погоню ночью, после хорошей доли алкоголя да ещё и со сломанной рукой. Ты камикадзе?

Он забрасывал Карлоса вопросами, но не стоял на месте ни минуты. Бармен ушёл, и Алехандро сам делал им кофе. Руки выполняли привычные движения: очистили контейнер для кофе, насыпали новую порцию, вставили в кофемашину, нажали. Открыли холодильник, достали молоко, так как Соня попросила капучино.