Когда она, как сомнабула, добрела до края подиума и повернула, разом вдруг успокоилась. «Провалюсь, так провалюсь. Плевать! Не корову проигрываю», – появилась мысль. Неожиданно взгляд прояснился, туман перед глазами рассеялся, и Алина увидела Рудольфа. Он, не отрываясь, смотрел на нее.

Она смутилась, отвела глаза. Нога на высоком каблуке подвернулась. Алина вскрикнула, взмахнула руками и полетела вниз.

Улетела недалеко.

Сильные руки подхватили Алину и удержали от травмы. Она от испуга зажмурила веки, а когда открыла – наткнулась на смеющийся взгляд Рудольфа. Но тут он опустил глаза и насмешливо приподнял бровь – Алина за ним и… замерла. Верхняя пуговица на прозрачной блузке расстегнулась и открыла мужскому взору обнаженную грудь. Алина почувствовала, как жаром запылали щеки, и стала вырываться.

– Какая хорошая модель! – покачал головой менеджер и опустил ее на пол. – А теперь иди, смени наряд и встань в хвост очереди.

– А разве я уже не отчислена? – смущенно улыбнувшись, спросила Алина, захватив рукой края блузки.

– Пока еще нет. Сегодня будет и фотосессия. На основе двух испытаний мы решим, кто покинет кастинг. Ну, что застыла? – хлопнул он Алину по упругой ягодице.

Она подскочила от неожиданности, растерялась, заметалась вдоль подиума, никак не могла сообразить, где дверь.

– Рассказывай, – налетели на нее соседки, когда она появилась в гримерной. – Что в зале случилось.

– А вы не знаете? – слабо отбивалась Алина.

– Нет, только шум слышали и крик чей-то. Говори, – дернула ее за руку Валя.

– Я с подиума свалилась, – опустила глаза Алина. Ей было стыдно, что не справилась с первым испытанием.

– И что теперь? Поранилась?

– Нет. Рудольф подхватил.

– Как! – охнули девушки. Алина заметила, что к их разговору прислушивались и другие кандидатки.

– Просто. Я падала – он удержал.

– Как, понравилось на руках у красавчика лежать? – ущипнула ее Валя.

– Я даже не заметила. Он сразу на пол поставил. Отстаньте. Я и так не знаю, куда от смущения деться.

– И что теперь?

– Пока ничего. Отправил переодеваться.

От расспросов ее спасла стилист, позвав в примерочную. Когда Алина увидела, какой наряд ей придется надеть, она сразу двинулась к выходу. Девушка-стилист догнала и остановила ее.

– Попробуйте, не бойтесь. Просто думайте, что на вас закрытое платье и все.

– Это не платье, это стринги и топ, из которого грудь вот-вот вывалится.

– Ну и что? Вы тело свое боитесь показывать? Оно у вас прекрасное. Не стесняйтесь. И вообще, наплюйте на всех. Вспомните цель и следуйте за ней. Я парео дам. Легче будет. На подиуме спустите его с плеча слегка и все.

Хорошая взбучка помогла собраться с мыслями. Алина натянула на себя новый наряд, закуталась чуть ли не по горло в парео и встала в очередь. На нее и вправду никто не обращал внимание. У каждого своя печаль и забота. Она немного приободрилась.

Когда пришла ее очередь, Марина опять подтолкнула ее к помосту, но в последний момент сорвала парео. Алина оказалась под ярким светом софитов почти голой. Но сейчас она чувствовала себя раскованней. Она была на сто процентов уверена, что сегодня вечером покинет это безобразное мероприятие.

Алина шла вперед, смотрела поверх голов и считала про себя. На двадцатом шаге повернула и пошла назад. Выдохнула только тогда, когда вновь попала за штору. Она быстро переоделась в свою одежду и хотела смыть макияж, но ей не позволили: сказали, что фотосессия начнется сразу после показа мод.

Но ей было уже все равно. Она так перенервничала и устала, что мечтала только об одном: сидеть на кухне у Ирины Ивановны, пить чай, и рассказывать о том, как прошел день.

Испытание подиумом закончилось к обеду. Их наскоро покормили бульоном с зеленью и отварной куриной грудкой с капустным салатом на гарнир и повезли в фотостудию.

Муки красотой продолжались до вечера. Девушкам не разрешали трогать прически и лицо. Даже случайное касание кожи вызывало у Марины нервный припадок. Она чаще повышала голос, называла кандидаток курицами и цаплями. Алине казалось: если бы у неё в руках была плетка, то она не раз бы просвистела в воздухе и приложилась жалящим кончиком к спинам непослушных моделей.

Наконец их погрузили в автобус, закидали сумками, нарядами на вешалках, аппаратурой и повезли на ужин, а потом в квартиру.

— У вас полчаса на отдых и снятие макияжа. Ждём в холле.

Только за Мариной закрылась дверь, девушки упали на кровати и все, как одна, подняли ноги на спинки.

— В гробу я видела такой кастинг, — бубнила Валентина. — Вы как хотите, а я домой. Никогда в жизни столько не работала.

— Я тоже смертельно устала, — простонала Лена. — Целый день на каблуках. Бедные мои ножки, — она села и стала разминать уставшие ступни.

— А мне даже понравилось, — проговорила Маша. Весело было и здорово!

— Девочки, подъем! Надо снимать макияж. Опять попадёт. Отчислят всех, — встала Алина. Только она, кажется, привыкла к тяжелой работе. Остальные кандидатки не готовы были бороться с жизненными трудностями.

За ней потянулись и другие. Душ оказался занят, а очередь к нему змеилось до кухни. Пришлось приводить себя в порядок в комнате, поэтому они справились быстрее, чем остальные. Ровно в девятнадцать часов комната номер четыре уже сидела на диване и ждала вердикт.

Рудольф обвёл кандидаток взглядом, потом включил проектор. На экране замелькали только что отснятые фотографии. Алина смотрела на себя и других девушек, и все казались ей нереально, фантастически, красивыми. Юля объясняла, почему одни фото можно назвать удачными, а другим место в мусорной корзине. Ручкой она водила по экрану, показывая недостатки.

Алина слушала ее сначала внимательно, потом опять ее внимание привлёк торчащий палец. Интересно, что случилось? Как могла такая красивая девушка небрежно отнестись к своему телу? Она пригляделась: мизинец отличался от остальных пальцев и цветом. Странным он казался потому, что не сгибался, хотя маникюр на ногте был тот же. Погружённая в свои мысли, она очнулась, когда услышала громкий плач. Это рыдали отчисленные кандидатки — девушки из других комнат. Их четверку пока помиловали.

Алина подняла глаза и наткнулась на неподвижный взгляд Рудольфа. Она смутилась, почему-то занервничала и быстро ушла в комнату. Но не успела расслабиться, как ее окликнули:

— Алина и Мария, на выход.

— Что случилось, зачем? — всполошилась Маша.

— Скоро узнаете, — сказала, как отрезала, Марина и закрыла дверь.

Девушки переглянулись и поплелись в холл.

Девушки вышли в холл. Сердитая надсмотрщица махнула рукой, показывая на диваны. Они сели. Маша взяла Алину за руку и крепко сжала. Та покосилась на нее: маленькая Настя всегда хваталась за ее ладонь, стараясь найти опору и защиту, когда чего-то боялась. В душе сразу начала разливаться тревога.

«Зачем нас вызвали? И почему именно нас? Может, ну ее, эту заграницу!»

За закрытой дверью комнаты, в которой жили Таня и Марина, раздались громкие голоса. Девушки насторожились. Сначала баритон Рудольфа манил звуковыми переливами, потом к нему присоединилось сопрано Юли. Говорили резко, отрывисто. Бросали рубленые фразы и перебивали друг друга. Алина прислушалась и разочарованно вздохнула: немецкий язык она не знала. Оставалось только молча ждать разрешения спора.

– Как думаешь, чего от нас хотят? — шепотом спросила она Машу, но та не ответила. – Маш, ты чего молчишь?

– Ш-ш-ш, – прошипела соседка, – я слушаю.

– Ты немецкий понимаешь? – поразилась Алина. Хотя чему тут было удивляться: каждый из них более-менее владел иностранным языком. Знание языка - важное условие отбора кандидатов.

– Потом, – сжала ее колено подруга.

Алина посмотрела на неё: брови сведены к переносице, шея вытянута в сторону двери, напряженная спина ровная, как доска. Ей стало страшно. И без того сомнения терзали ее душу, а тут ещё и Маша ведёт себя странно.