Собираю последние силы, прячу тесты в коробки и засовываю в мусорное ведро, которое остается все еще приоткрытым. Тащу свой чемодан. Не вижу перед собой ничего и даже уже не понимаю, как оказываюсь на диване рядом с Элен.
— Лизонька, что случилось? Пришла вся в слезах, не говоришь ничего. Дома что-то?
— Нет! Дома все хорошо, со мной вот плохо!
— Ну все-все, не реви. Нет такой проблемы, которую нельзя было исправить. Ну кроме смерти. У тебя кто-то умер?
И уже навзрыд:
— Мама умерла, — реву, прям самой страшно. Как мне хочется, чтобы именно мама меня пожалела. Она бы точно знала, что делать.
— Господи, ребенок, перестань, ты что, и прости, что глупость спросила, я не хотела, — и тоже начинает плакать со мной.
— А еще сегодня умер Мэтт…
Элен в шоке:
— Как? Когда? Только вчера ж…
— Ты не поняла, он для меня умер, а так живой-здоровый и, по словам очевидцев, полный сил.
— А вот оно что?! Поссорились? Ну помиритесь же?
— Вряд ли, — от обиды и слезы сразу высохли.
— Не бери так близко… Мы вон с Мишей постоянно ссоримся, я уже столько слез выплакала, что не передать словами. Ну это не означает, что мы друг друга не любим.
Вот самое интересное, что и Мэтта люблю, и даже его измена пока не может этого изменить. У меня уже точно гормональный сбой. А еще б такой скачек: от девственницы в беременные матрешки. Рожу себе карапуза на радость и будет он только мой. Да куда ж тебе, Лиза, рожать? У тебя ж еще двойнята дома. И бабушка! А! Она меня предупреждала… Доигралась. А Мэтью уже и на новую игрушку переключился. Ненадолго ж его хватило.
— Малышка, хоть чуточку успокоилась? Пошли кормить буду, худющая какая!
А мне и правда хочется есть, при том чего-то очень необычного, надо постараться пока себя не выдавать и контролировать порывы.
Трезвонит телефон. Мистер Лавлесс! Звони, звони. Кто ж тебе отвечать станет, дураку.
Строчит уже! Прям драма в стиле «люблю — тапки куплю». Еще и настаивает! Хороший случай напомнить ему о приеме. Идти вообще не хочу, еще и позировать с этой сволочью, улыбаться и лицедейничать! Сама ж такое затеяла! Может сказаться больной, ведь это отчасти правда.
Ложусь на кровать в гостевой. Уже не знаю, хорошо мне или плохо! В голове шумит… Приходит очередная смска:
Мэтт: Я все знаю!
Лиза: Тоже еще всезнайка!
Мэтт: Тебе смешно?
Лиза: Обхохоталась…
Мэтт: Я видел тест…
Лиза: Вот оно что…
Мэтт: И?
Лиза: Ты будешь все гласные писать?
Мэтт: Лиза, я серьезно, когда ты собиралась мне сказать?
Лиза: А тебе некогда слушать, ты очень занят с другими женщинами. Да и какое тебе теперь дело?
Мэтт: Ничего не было. Лиза, очень надо поговорить! Я приеду…
Лиза: Не смей меня позорить. Жди вечера, может быть и поговорим.
Мэтт: Нет, сейчас, а то до вечера ты себе что-то еще напридумываешь.
Лиза: Если приедешь, точно разговаривать не стану. На приеме…
Мэтт: Ладно, спорить с тобой сил нет.
Лиза: Ну и правильно тебе силенки беречь надо для очередных любовниц.
Мэтт: Но почему ты мне не веришь?
Уже достаточно! Отбрасываю телефон и взбиваю подушку. Сейчас час вздремну и буду собираться.
Просыпаюсь от голоса дяди Майкла:
— Лиз, вставай уже Лавлесс приехал, нам пора.
— Пусть сидит и ждет!
Я быстро начинаю искать платье, которое купила как раз по этому случаю. Длинное, изумительного изумрудного цвета и к нему такие же туфельки. Выхожу ли я сейчас вечер на каблуках? Наряжаюсь, причесываюсь и крашусь. Волосы укладываю в сложную высокую причёску (благодаря танцам уже хорошо научилась).
Выхожу к этим двоим. Ой хорошо и Элен идет. Будет хоть, за кого подержаться в случае чего.
— Лиза. Не видел тебя такой, — дядя Майкл остолбенел, — это стоит любого ожидания!
Мэтт смотрит мне прямо в глаза. Я свои отвожу, не желаю его видеть.
Еще раз скользит взглядом по моему лицу, спускаясь все ниже и ниже. Пусть кобелина даже не думает. Обещала перегрызть горло — и перегрызу! Пусть только даст мне повод. Еще и руку мне протягивает.
— Не трудитесь, мистер Лавлесс, я из дома еще способна выйти без посторонней помощи.
— Не забывайте, что на улице Вы будьте должны все-таки дать мне руку.
— Ничего я не должна.
— Дай руку, — еще и шипит на меня.
— Про горло свое не забудь.
Под вспышки фотографов заходим в огромный зал, полный людей. Мэтт так и норовит дотронуться, от чего моё тело сотрясает дрожь. Не хочу его прикосновений и разговорить не хочу, а сама натянула улыбку до ушей и пытаюсь прикрыть ей свою боль.
На моё счастье Мэтта вглубь зала увлекают два немолодых джентльмена. Мое одиночество пытается скрасить мистер Исмаил:
— Мисс Айскра, сегодня Вы выглядите намного лучше, Вам стало легче?
И чего такая трогательная забота?
- А еще обещал преставать Вас организаторам этого приема герцогу и герцогине Сомерсет.
— Настоящий герцог?
Исмаил подводит меня к небольшой группе людей, которые о чем-то мило беседуют, попивая шампанское. Когда я подхожу, они умолкают и ко мне поворачивается высокий седой мужчина, он берет и целует мою руку:
— Мисс Айскра, рад наконец познакомиться, я просто наблюдал за Вами издалека. Эдвард Лавлесс!
Мои глаза округляться и наивно спрашиваю:
— А разве Вы не герцог Сомерсет?
— Все верно, я Эдвард Лавлесс, Герцог Сомерсет. Вы что-то побледнели, мой титул Вас напугал? Хорошенькие женщины бывают такими впечатлительными…
— Простите меня, мне нужно отойти на минутку.
— Но только на минутку, прекрасная леди.
И в этом они видимо тоже похожи…
Нахожу Мэтта, тяну его за руку к выходу. Он не может понять, что происходит.
— Лиза, твои смены настроения меня удивляют. То горло грозишься перегрызть, а теперь тянешь куда-то.
Прижимает меня к себе и насильно целует. Ну, не то чтобы я сожалею. Отдаюсь во власть его губ и рук и забываю обо всем. А когда ко мне вновь возвращается рассудок, с силой отталкиваю Мэтта. Он наверняка этими губами целовал ту брюнетку.
— Я тебя не за этим сюда притащила. Руки убери! Хотела сказать, что он здесь!
— Не пойму, кто он? Этот кто-то, кто делал тебе предложение?
— Нет, твой отец. Ну этот, о котором ты мне рассказывал…
57. Аргумент
Мэтью
Приехал к дому Майкла в назначенное время. Уж очень хочу увидеть свою птичку, мою беременную птичку. Будет у птички птенчик. Мэтт, она не хочет тебя видеть. Упрямая девчонка!
Миша встречает меня в странном настроении:
— Привет, Мэтти-Шмэтти, это ты нашу Лизку обидел? Пришел ребенок наш в слезах…
— Может и я…
— Да я тебя, — наигранно хочет стукнуть…
Лизы нет. Где она?
— Миш, а где наша девочка?
— Не твоя, а наша… Ленка говорит, ей было плохо, и она уснула. Пойду разбужу спящую красавицу!
Плохо? Опять! Бедная птичка! И плакала, дурочка, я же так ее люблю… Все, Мэтт, ждать нельзя за руку, в кандалы, и под венец… Иначе дракон вырвется на волю… и сожжет все кроме своей принцессы.
Жду в гостиной, Элен предлагает мне воды. Да какая вода, мне бы впору пить виски… И когда моя Лиза выходит, замираю, очарованный и сломленный. Ее красота заворожила меня, сбивает с ног. Нельзя же так… Мое бедное сердце и так стонет…. Мне очень хочется ей сказать, насколько она хороша и любима, но даже слова застряли в моем пересохшем горле. Птичка, ты решила меня погубить?
Она не смотрит на меня, отводит глаза и ведет себя очень дерзко. Ну что я могу сказать, в ее глазах я — подлец и изменщик, а она — с моим ребенком под сердцем.
Нельзя! Нельзя кого-то так любить?! Мое дыхание сперто, в груди болит…
Она просто отбрасывает мою руку, как змею, в лимузине. Какая жестокость! Я же хочу коснуться ее нежной кожи…
Лиза, ну что ж так уже. А потом на том приеме меня утягивают от нее два местных писаки, которым нужно мое мнение. Я не нужен ей?
