— Пойду хоть посмотрю, что мне подарили, — под этим предлогом ретируюсь в свою комнату.

Сначала открываю ту самую маленькую красную коробочку от Мэтта. Не кольцо! Ну и слава Богу! Какая милая вещь! Ну вот может же, когда хочет. Изящная подвеска на цепочке в виде птички. Примеряю вещицу. Металл приятно ложится на мою шею. Я двумя пальцами потираю маленькую птичку и почему-то (вот правда:) с чего бы это?) думаю про него. Про его глаза, губы, плечи… Лиза, остановись, сейчас тебе нужна холодная голова, а он тебя сбивает с толку. Я себя могу заставить не думать о нем, но тело же не обманешь. При каждой невольной мысли и воспоминании обо всем произошедшем за последние три дня по моему позвоночнику проходит электрический ток, низ живота сводит болезненным спазмом, коленки начинают усиленно дрожать. Может я просто банально заболела?

Отвлекаюсь и начинаю разбирать дальше свои подарки: куча новой косметики от Вил, новый смартфон от дяди Майкла, и, вуаля, огромная коробка от Эй Джея, Вал и Джесс — в ней оказывается новая сумка, туфли и ноут. А что это там от бабушки, тоже коробка, и тоже явно с ювелирным украшением. И вот как раз в ней — кольцо… Я сразу узнаю обручальное кольцо своей мамы, она носила его до самой смерти. Бабушка, ну зачем?

Слышу шум и драку из комнат двойнят и откладываю свои подарки.

— Что у вас тут происходит?

— Ник пытается запихнуть хомяка, в клетку с Твитти, — жалуется Майя.

— Ник, не надо этого делать, ну что ты как маленький…

— Ну а чего, — искренне удивляется брат, — они не могут подружиться?

— Они могут дружить — и каждый в своей клетке! И вообще это моя канарейка, заберу ее в свою комнату… — смотрю на разочарованные лица детей, — ну по крайней мере сегодня.

Демонстративно тащу клетку, не слушая протестов. Пусть со своим хомяком разбираются! А ты, моя Твитти, пойдешь к своей законной хозяйке.

Вот же дурак, как же можно было подарить живую птицу? Я так понимаю, Мэтт, ты еще и не на такое способен.

— Милая птичка, — Эй Джей входит в комнату, — и тут тоже, — указывает на мой кулон. Это твой бой-фрэнд подарил?

Я предпочитаю промолчать, чтобы снова не начинать всю эту историю.

— Лиззи, я прям не могу прийти в себя, ну ладно ты перед бабушкой и Вил промолчала, но мне-то могла сказать?

— Тут не о чем рассказывать…

— Он вообще кто? И где ты его откопала?

— Эй Джей, знаешь, на твои вопросы ответит Гугл, а я сейчас очень устала, меня завтра ждет очень непростой день и…

— Тогда хоть фамилию скажи…

— Лавлесс.

— Лавлесс? Подожди, он — случайно не писатель Мэтью Эверетт Лавлесс? Просто не очень много людей с такой диковинной фамилией.

— Гугл тебе в помощь, Эй Джей.

Он тут же утыкается в телефон:

— Точно он, Лиззи, ну ты даешь! — протягивает мне мобильный с фото улыбающейся физиономии Мэтта на экране.

— Я когда своим родительницам расскажу, они вообще будут под столом! Наша крошка Лиззи и живой писатель… А ты видела, что тут полно его фоток с разными бабами, с которыми он встречался до тебя?

— Алекс, — пытаюсь быть убедительной, — вот болтать как раз и не надо. А то, что там есть в сети, пусть там и остается. Вот тебе ключи от квартиры, как и обещала, а ты мне обещай не трепать языком на право и налево.

— Это похоже на подкуп!

— Это похоже на здоровый обмен, — толкаю его в плечо.

Он вплотную ко мне подходит:

— А у вас уже было ЭТО?

— Алекс! — вот не ненавижу себя и начинаю краснеть.

- Ага, — хитро щурится — можешь не отвечать!

Вот еще дал Бог братца с его расспросами! И все ему надо знать. Только и думает про ЭТО.

— Давай уже вали! — выталкиваю его из своей комнаты.

Смотрю на птичку в клетке:

— Ты такая красивая, маленькая! Не бойся! Я не позволю этим двоим к тебе хомяка запихнуть, никому не позволю тебя обижать!

Что-то, ты Лиза, уже совсем! С птицами разговариваешь. Скоро на неодушевлённые предметы перейдешь. Задурили тебе голову всякой фигней.

Через пару часов готовлюсь ко сну, в свой первый рабочий день не хочется выглядеть уставшей. И только ныряю под одеяло, раздается звонок:

— Птичка, ты успокоилась уже? — ироничный тон Мэтта меня уже выводит из себя.

— Да какая разница? На тебя все равно ничего не действует…

— Ты имеешь в виду гипноз?

— Я имею в виду, что ты уже достал меня своими приставаниями.

— Это я только разогреваюсь, птичка!

— Я даже боюсь предположить, что будет дальше… По-моему, после сегодняшней выходки, планка твоего идиотизма задрана уж очень высоко! Тебе уже себя, Мэтт Лавлесс, не переплюнуть!

— Я тебя еще удивлю, птичка…

— Это обещание или угроза?

— Это факт.

— Мэтт, я устала и очень хочу лечь пораньше…

— Так ты в постели?

— Ты меня вообще слушаешь?

— И что на тебе сейчас?

— Телогрейка и валенки, — выпаливаю, не задумавшись, — да ты не просто опасный больной, ты реальная угроза всему человечеству.

Он вроде не слышит мой последней фразы:

— У вас так холодно, что ты вырядилась на ночь в телогрейку?

— Мэтт, хватит!!! Давай прекратим этот абсурдный диалог. Ну зачем это все нужно? Чего ты добиваешься?

— Вот просто хочу тебя, птичка, и все — его голос становится более серьезным.

— Ты же сам сказал, что я — очередная любовница… С чего такая перемена?

— Просто на город опускается ночь, и я уже не в силах справляться со своими желаниями, — опять включает клоуна.

— Это уже переходит все границы здравого смысла и, думаю, говорить с тобой бесполезно, пока, Мэтт, — нажимаю «Отбой».

Выключаю чертов телефон и откладываю его на тумбочку.

Мэтью

Мне все сложнее и сложнее отпускать птичку. Оставлять ее на ночь одну. Совсем одну в ее девичьей спальне. Как же хочется прикоснуться, вдохнуть еще раз запах ее волос, ощутить тепло ее нежной кожи, пройтись рукой по изящным изгибам ее миниатюрной фигурки… Мэтт, да ты прям возбудился, чувак. Полегче! Твоя фантазия живо рисует картины вашего общего «времяпрепровождения» … Потому что тебе сегодня было нескончаемо мало того поцелуя на крыльце ее дома. Это как в обжигающую жару довольствоваться только одним глотком живительной влаги. Тебе нужны не только ее губы и тело… Тебе нужна она вся. Во своими бесконечными психами, с румянцем от стеснения на щеках, с ее категоричным «Никогда», которое ты способен превратить во «Всегда».

Чтобы хоть немного сбить нарастающее возбуждение я набираю ее номер и слушаю нежный и дерзкий голос, который в очередной раз меня вычитывает. Пытаюсь шутить, но птичка не оценила моего юмора и попросту отключила телефон. Повторные звонки ничего не дают…

Строптивая птичка мне попалась, но от этого моя охота только интереснее. Чувствую, нужно переключиться, чтобы окончательно не зациклиться на своих мыслях о ней. Открываю ноут и вижу новый мейл из «Айскра Палишинг», завтра меня к одиннадцати приглашают на «аудиенцию» по повожу выхода новой книги к … Новому главному редактору! Имя правда не указано, и я чертовски заинтригован. Вот бы там был великий и ужасный, я бы, наверное, пал перед ним на колени и целовал бы край его пунцового плаща. Так и представил себе Боярского в королевском облачении. Значит моя рукопись уже попала к тому самому неизвестному господину или даме?

Это даже хорошо, что меня зовут в «Айскру», возможно и она там будет. Ну, Мэтт, у тебя конечно богатая фантазия, но твоё помешательство на птичке выходит из-под контроля. Скоро она будет тебе мерещится в каждой тени…

Срочно нужен антидот! Выход один — уйти в творческий запой и забыться на несколько часов, пока маленькая сероглазая ведьма окончено не поработила твой разум.

Эй, Муза, готовься, сейчас начнется! И пальцы быстро играют на клавиатуре шуршащую мелодию моей новой истории.

Сколько прошло часов, я даже подсчитать не могу — время перестало для меня представлять какую-либо ценность. Прихожу в себя от бьющего в глаза света, медленно прокладывающего себе дорогу через закрытые шторы.