— Бабуля, двойнята, я дома, — зову с порога.
На встречу выходит бабулечка:
— Лиза, чего ты так поздно, у нас гости, дети перевели, что из соцслужбы.
Сердце сжалось от страха. Как и говорила Вал, пришли без предупреждения.
— Добрый вечер, мисс Айскра, — женщина средних лет строгого вида протягивает мне руку. На автомате ее пожимаю.
— Допоздна работаете?
— Нет, все стандартно, просто сегодня пришлось задержаться…
— Ясно, — соцработник что-то записывает.
— А с кем дети находятся постоянно?
— С бабушкой и няней…
— Ваша бабушка совершено не говорит по-английски?
— Зато все понимает и это ей ни коем разе не мешает заботиться о детях!
— Она же не гражданка США?
— Нет, а какое это и имеет значение?
Женщина не удостаивает меня ответом.
— Сколько людей постоянно поживают в Вашем доме?
— Нас четверо: двойнята, бабушка и я, ещё есть няня, наша горничная Мисси, водитель Маркус, но они не ночуют…
— Дети упоминали некого Мэтта, это кто?
Вот же болтуны.
— Это мой будущий муж! — вру конечно, выдавая желательное за действительное. Но так звучит солиднее, чем любовник или бой-фрэнд!
— Да, Вы выходите замуж? Скоро?
— Уже совсем…
— Поздравляю, — соцработница говорит сухо без эмоций.
— Дети уже показали мне дом, по бытовым условиям претензий и быть не может.
— А к чему могут?
— Нам нельзя обсуждать подобные вопросы с подопечными… Как обстоят дела с оформлением опеки над детьми?
— Вы же наверное знаете не хуже меня, что все в процессе.
Женщина жмурится:
— Хотите подсказку! Я просто смотрю, что Вы совсем не такая, как я предполагала… Пока Вам нет двадцати одного, детям обязательно нужен временный опекун. Таков закон! И поскольку им не может стать сейчас кто-то из близких родственников, Вы можете обсудить вопрос опекунства со своим будущим мужем! После вступления в брак суд может назначить его временным опекуном, а потом когда Вам будет двадцать один, опека будет передана Вам, как старшей сестре. Подумайте, мисс Айскра, законы штата очень строгие и я уверенна, что Ваши адвокаты работают над передачей опеки, однако система несовершенна. Мне пора! Спасибо, что ответили на вопросы.
Интересная женщина! И подсказка отличная, только вот как?
Провожаю соцработницу до двери:
— Спасибо большое, я прислушаюсь к Вашей подсказке.
Она лишь скупо улыбается в ответ.
— Ну что она сказала? — бабушка обеспокоена.
— У нас все будет хорошо, я все решу, — я в раздумьях.
- И второй вопрос: Лиза, когда ты будешь ночевать дома, — бабушка кладет мне руку на плечо, — посмотри на себя — бледная тень. Да рискуешь со своим Матвеем скоро в подоле принести.
Это как понять, в голове начинают крутиться шестерёнки…
— Не совсем тебя понимаю, как это в подоле?
— Боже, Лиза, вот не заставляй меня повторять это снова. Русский язык забыла? В подоле принести — родить ребенка до брака.
— Бабушка, но ты что такое говоришь…
— Давай сменим тему: как твой день? Иди буду кормить тебя, бледная тень.
А потом был звонок от Мэтта и на душе стало теплее. Он отвлёк меня от тревожных мыслей. Как с ним о таком заговорить? Опека! Мы только разобрались немного в своих чувствах… Даже пока не знаю.
И когда он утром меня забирает в аэропорт, мысли мои далеко…
Перед вылетом собираются журналисты и Мэтт ловко парирует, отвечая на разные каверзные вопросы. О книге, своем возвращении и о нас.
Он обнимает меня за талию, и мы позируем фотографам. Мистер Исмаил тоже тут, но как свойственно серым кардиналам, он держится в стороне от этой суеты.
— Мисс Айскра, — обращаться по мне маленький человечек с камерой, я уже где-то его видела, — каким Вы видите свое будущее с мистером Лавлессом?
— Очень надеюсь, — я смотрю Мэтту в глаза, — оно будет счастливым. Но загадывать рано!
Мы вылетаем в Лондон.
Sia — Courage To Change
49. Временный приют
Мэтью
Счастливое совместное будущее, птичка? Ты же даже не удостоила вниманием моё предложение? Будешь моей навсегда? Пока только на миг, пока только сейчас… Могу ли я рассчитывать на большое? Одни вопросы и никаких ответов.
Раньше тебе ответы не были нужны, Мэтт. А сейчас ты просто жаждешь сделать птичку твоей и только твоей. Ты же не наденешь на нее хиджаб, все равно ее глаза будут привлекать посторонние взгляды. Красоту не скрыть под черной тканью… Ты ж не смог скрыть свою любовь?!
Мэтью Эверетт Лавлесс, эсквайр, и леди Элизабет (не знаю есть ли у нее второе имя) Лавлесс… А звучит!
Размечтался! Это ты достиг возраста, когда матримониальный статус важен. Птичка же очень молода! Не думаю, что она мечтает о браке. По крайней мере именно сейчас. Моя птичка — прагматик, это не романтичная Маша, она похожа на своего вполне приземлённого отца, мне кажется. Мой потенциальный, но давно почивший, тесть. Чего это я стал вспоминать мертвых королей с королевами? Дела их давно вошли в анналы истории.
Пора Мэтт Дракон Лавлесс писать свою… А без птички, то есть леди Элизабет, эта история — просто тупое описание бессмысленного существования. Не загинаю, как считаете?
Наш борт шикарен, все-таки Исмаил решил меня закружить в роскоши. Пресловутая восточная щедрость. А еще договор, позволяющий мне держать при себе птичку 24/7, ну по крайней мере в промо-туре. А то она упорхнула от меня вчера. Без нее ломит тело, как при температуре. Признать и муза моя не любит меня без нее. Почти стихи. Надо подумать и о них… Это уже побочка сумасшедшей влюбленности.
Я сижу в роскошном кресле воздушного лайнера, держа птичкину ручку. Ее нежная кожа как белая лилия, ее запах пьянит как дорогое шампанское. Сижу и понимаю, что совсем пропал. Если она уберет руку — я провалюсь в небытие, потеряю ее. Я не умею плакать, по крайней мере разучился после смерти мамы, сейчас слезы — это все лишь покалывания в моей груди. И почему ж сейчас так колет… Она задумчива и грустна… Что беспокоит тебя, любимая?
— Все в порядке? — спрашиваю.
— Все отлично, — птичка — принцесса крови: она отлично умеет скрывать боль.
Но я-то чувствую.
— Вы блестяще прошли брифинг, — вступает Исмаил, — если и в Великобритании все пройдет так же, это несомненно позитивно отразится на нашей кампании. Сейчас можно немного отдохнуть — каких-то 6 часов, и мы уже в Лондоне. Мисс Айскра, прошу Вашего внимания, это не увеселительная поездка, а работа, поэтому… — он уже поворачивается ко мне — мистер Лавлесс, могу я на минутку похитить Вашу спутницу?
— Только, пожалуйста, верните ее скорее, — смотрю в большие серые глаза моей птички.
Я не прислушиваюсь к их разговору, только созерцаю эту странную пару: огромный черный орел и маленький воробушек. Такие себе «энгри бердс» из «Айскра Паблишинг». Улыбаюсь и прикрываю глаза.
Небо за бортом цвета птичкиных глаз, завораживает меня и уносит вдаль. Что впереди?
— Хотите шампанского, мистер Лавлесс? — спрашивает Исмаил…
— Обычно на работе не пью, но сейчас бы не отказался, это не будет нарушением нашего договора?
И уже стюарт наливает нам троим ледяное игристое. И птичке? Я все-таки дурно на нее влияю… В небе не действуют земные законы, ну и пусть.
Исмаил лишь слегка пригубил напиток и отставил в сторону — для меня понятен его жест. Он сел в соседнее кресло и достал ноут.
А птичка вертит бокал на длинной ножке в ручках и наблюдает, как поднимаются пузырьки:
— Как странно, Мэтт…
— Что странно, Лиза?
— Эти пузырьки как жизнь, так же быстро лопаются…
— Что за настроение, птичка? Ты впала в меланхолию?
Ее кожа стала такой притягательно розовой от вина… В глазах зажглись блудливые искры… Будь мы одни на нашем летучем корабле… До боли прикусываю язык. Еще не хватало сейчас сорваться… Мэтт, вожделение — штука опасная. Сейчас перед тобой возможно потенциальная мать твоих детей? Детей, Мэтт! Да уж, старость не радость.
