Это была самая тёмная ночь в жизни ветерана, каким телохранитель графа Игвы являлся по праву. Не раз участвовавший в битвах и мелких стычках, воин, по прозвищу Дед, обладал как бесценным опытом, так и множеством мелких шрамов, скрытых под одеждой на теле, а также — под густой бородой. Суровый боец считал себя успешным человеком.

Однако за последнее время многое изменилось и пошло наперекосяк. Сытая и спокойная жизнь во время войны могла только сниться. Бои на территории королевства продолжались вот уже два года.

Дед прибился к молодому графу Игве, которой подкупил ветерана своим умом и дальновидностью. Однако и ему не удалось предугадать действия проклятых колдунов. После нескольких удачных сражений выяснилось, что войско измотано и ослаблено, а враги всё не кончаются.

План рушился и менялся на ходу, королевская армия не смогла остановить колдунов и их оболваненных воинов. Пришлые чародеи отправились туда, куда и хотели — в Некрополис, попутно разрушив несколько городов и множество поселений Кварта.

Ветеран сражался против них, но волею судьбы тоже оказался в городе мёртвых.

«Хотя при чём тут судьба, когда я сам выбрал этот путь! — упрекал себя Дед. — Я хотел помочь нанимателю, хотел прервать неизбежное, хотел расправиться с колдунами и… не сумел!»

Тёмный ритуал с принесением многих тысяч жертв состоялся и напитал обелиск в центре Некрополиса огромной силой. Дед тоже стал бы жертвой ритуала, но волшебный порошок уберёг его от того, чтобы превратиться в слюнявого болванчика, послушно бредущего на убой к могучему монолиту.

«Стоило мне поддаться призыву артефакта, стоило коснуться обелиска, и жизнь утекла бы из моего тела. В тот же час я был бы мёртв».

Попытка прервать тёмный ритуал завершилась для Деда печально. Он едва не погиб в разгар атаки на колдунов. Когда враг ударил по заговорщикам молнией, ветерану повезло. Когда чародей использовал магию, чтобы остановить остальных — повезло снова.

«Хотя к чему эти громкие слова, когда колдуны не оставили нам ни единого шанса на победу! И теперь, когда я ослеплён заклинанием врага, мне лишь остаётся найти укрытие и надеяться, что меня не найдут!» 

* * * Место событий — мир Четвёртое Отражение. Руины Некрополиса или города мёртвых, расположенного посреди пустыни * * *

* * * Время действия — Ночь, в разгар тёмного ритуала * * *

«Чёрт побери! Я ослеп! Где оружие? — злился ветеран. — Грёбаный колдун обманул меня!»

Зачарованные люди вокруг продолжали петь свою последнюю скорбную песнь, время от времени, кто-то проходил мимо Деда, направляясь к тёмному обелиску. Ветеран попробовал встать на ноги, но удержаться на них было чересчур сложно. Оказывается, он слишком привык опираться на своё зрение, как хромой на клюку.

«Всё кончено!» — решил Дед. — «Наша атака провалилась, теперь колдуны доведут ритуал до конца».

На Деда то и дело наталкивались люди, добровольно идущие к высоченному монолиту. Все они не осознавали, что впереди их ждёт смерть.

Идти против течения толпы, да ещё и вслепую, оказалось непосильной задачей. В итоге, ветерану пришлось ползти, опираясь на сбитые в кровь локти и колени. Направление он выбрал единственно правильное и единственно возможное, если учесть, что ориентироваться в пространстве ему помогал лишь слух.

«Надо поскорее убраться отсюда! Подальше от грёбаного обелиска и от проклятых колдунов!»

Прислушиваясь к творящемуся позади безумию, слепец инстинктивно пытался ползти прочь, в противоположную сторону от опасности. Бредущие навстречу Деду безумцы спотыкались о его тело, падали ему на голову и спину, а также всячески усложняли бегство ветерана. Одно оставалось неизменным — слепец держал центр всеобщего помешательства у себя за спиной.

Жуткий обелиск вибрировал и страшно гудел на грани слышимости. Через некоторое время это творение некромантов осталось где-то в сотне шагов позади, а слепой воин всё полз и полз вперёд, сталкивался с препятствиями, ему то и дело наступали на пальцы, спотыкались о его ноги и спину. Дед не обращал на это никакого внимания, лихорадочно перебирая руками и ногами, ведь главным сейчас было собственное спасение!

«Чем дальше я отползу от обелиска, тем больше у меня будет шансов выжить, — думал ветеран. — Магия рано или поздно пройдёт, слепота бесследно исчезнет, такое уже случалось раньше. Главное не останавливаться! Плевать на боль в стёртых в кровь ладонях и коленях, только вперёд!»

Вскоре конечности саднили и болели так сильно, что испуганный беглец сделал новую попытку подняться во весь рост и попробовал идти вслепую, но после нескольких жёстких падений ему пришлось отказаться от этой затеи.

Дед быстро понял, что ползти по уличным плитам и проще, и в то же время можно не бояться расшибить себе лоб. У него появилось странное ощущение, слепец будто чувствовал плиты, а точнее древние узоры на них.

Нет, не пальцами, а каким-то внутренним зрением, это ощущение вначале нельзя было осознать и дать ему какое-то определение, но ещё немного погодя он заметил, что кромешная тьма в его глазах разбавлена какими-то слабыми пятнами. Ветерану показалось, будто его ослеплённые глаза видят призрачный свет, исходящий от узоров на плитах. Причём он не видел ничего, кроме этих призрачных узоров, словно они светились в пустоте.

А тем временем ритуал у обелиска входил в финальную фазу. Жертвы прикасались к тёмному монолиту и тут же замертво оседали вниз. Количество мёртвых у подножья обелиска всё увеличивалось, гора неподвижных тел росла с каждой минутой.

Через некоторое время слепцу удалось оставить жуткий монолит и всех участников ритуала далеко позади. Оттуда всё ещё доносились приглушённые звуки, а уличные плиты Некрополиса всё не кончались. Огромный мёртвый город, будто не хотел отпускать ветерана, застрявшего в его сетях.

* * * Некрополис, во время финальной фазы ритуала * * *

Навстречу Деду уже давно не попадались зачарованные жертвы, поющие свою последнюю скорбную песнь. Да и впереди он не слышал никакого пения. Это было хорошо, но, с другой стороны, ноги ныли и жутко болели. На коленях от штанов остались лишь кровоточащие лохмотья да дыры.

В кромешной тьме ветеран отчётливо видел магическое свечение. Оно тут было и раньше, шло от узоров на каменных плитах, только теперь что-то изменилось в самом человеке. Дед попытался встать, шатаясь и балансируя вслепую, чуть не упал обратно. Однако, призрачный свет, идущий от узорчатых плит, помог ему найти ту точку опоры, которая позволила не только устоять на ногах, но и кое-как поковылять на своих двоих.

«Что это? Не спасительная ли нить?» — пробормотал Дед. — «Хватит ли действия волшебного порошка, прежде чем ритуал закончится?»

У слепца возникло ощущение нереальности происходящего, он словно умер и стоял у последней черты, за которой нет места жизни. Но своё же дыхание — хриплое и надрывное не позволяло ни на миг усомниться:

«Я всё ещё жив».

Он слышал пульсацию в висках и гулкие удары своего сердца. Слишком громкие звуки собственного тела пугали. Деду показалось, что он заболел, подхватил какую-то заразу, отчего тело пошло вразнос.

«Что, если это первые признаки безумия? Что если сейчас я откроют рот и стану завывать на незнакомом языке?! Сколько времени пройдёт, прежде чем я развернусь и с блаженной улыбочкой потопаю обратно к центру всего безумия?! Не побегу ли я обратно, да со слюнявой покорной ухмылкой? Не стану ли ещё одной радостной жертвой проклятого творения некромантов?!»