— А кроватку ему согреть не надо? — Эйлис брезгливо запихала купленные, не иначе, как в качестве издевки, вещи в мешочек и забросила в угол. — Не достоин. И вообще, ты же знаешь, я понятия не имею, что с мужчинами в этой их спальне надо делать!

— Думаю, он, в отличие от тебя, прекрасно разбирается в этом вопросе, — с насмешкой заявила закадычная подруга рыжеволосой виконтессы. — Но речь не про твои фантазии, Лиса, а про наше выживание. Так что готовься, недотрога, сейчас пойдешь нам что-нибудь более носибельное добывать.

— Лучше я прямо сейчас в этом дырку проделаю и буду носить в качестве хламиды, — мрачно сообщила Эйлис в ответ и от злости дернула ветхое покрывало с кровати на себя. В итоге прореха посередине и в самом деле вышла на загляденье, — и без подсунутой нам ветоши! Хоть не натру себе ничего. По задумке этого Рауфа, нам проще голыми ходить.

— Хотелось бы на это посмотреть, — тихий, низкий голос, прозвучавший от двери, заставил девушек разом подпрыгнуть на месте и обернуться. — Зря я вам, выходит, денег принес. Тут такие перспективы для обзора наметились… Я бы даже задержался… Однако… сдается мне, что эти ваши… аудиторы будут против. А с ними даже я связываться не хочу. Так что, милые леди, на этом я с вами прощаюсь.

— Ну, и что это было? — ошарашенно спросила Мел у своей напарницы, уставившись на внушительный кожаный кошель, оставшийся после незваного визитера на пороге. — И как ЭТО сюда вошло? Я даже скрипа двери не услышала, а ее, поди, сто лет как не смазывали…

— Это не «что», — в голосе рыжей послышалась нескрываемая паника. — Это «кто»! «Волк» из папиного элитного отряда охраны. Ой, и влипли мы, Мелисска. Если сюда заявились «волки», причем из «серых теней»… То к нам, пожалуй, скоро и большой такой пушистый северный зверь пожалует. Не угадала, не медведь… и не рысь… Песец, ага! А двери для них… В общем, сама поняла, не помеха… И самое лучшее, что нам грозит — это папа меня в самое ближайшее время замуж отдаст. Прям, сразу по прибытию домой. Или все же в монастырь отправит… На перевоспитание… И буду я крестиком бельишко для блудных дев вышивать… с заповедями…

— Это. Была. «Серая тень»?! — глаза у Мел загорелись нездоровым интересом, а на причитания графовой дочки она внимания не обратила. Баронесса уже давно уверилась, что Его Сиятельство дочь любит превыше жизни и вряд ли слово свое про замужество Эйлис нарушит. А монастырь они вдвоем с Лисой на уши поставят и такого навышивают, что монашки их самолично обратно возвернут. — Но это же легенда! Их уже лет сто никто не видел!

— Можно подумать, что мы его увидели, — усмехнулась Эйлис, уловив настроение подельницы и решив не отчаиваться. Раз уж «волк» не забрал их вдвоём с собой, — только услышали. Но денег он нам оставил. Кто пойдет смотреть, сколько?

— Посмотрю я, а вот дальнейшее — за тобой, — хитрая блондинка соскользнула с кровати, увернувшись от рук Эйлис, и сгребла подброшенное, согнувшись под его тяжестью. — Ой, а тут золото…, - девушка ошалело смотрела на высыпанное на постель содержимое кошеля. — Монет сто…

— Сто десять должно быть, — обреченно заметила рыжая Лиса. — Последний шанс. Ах, ты же традиций северян не знаешь. Это выдается девушке, за которую никто не сватается. Тьфу, которую никто замуж не зовет. В общем, это приданное от Рода Северных Волков для невостребованной перестарки. Вроде как, купи себе жениха. Раз уж никто не позарился. Не говоря о выкупе…

На этом интереснейшем моменте повествования о традициях северных варваров дверь в комнату содрогнулась, выгнулась вовнутрь…

— Какого грыха тут?!…, — на пороге вынесенной вместе с косяком двери стояли двое злющих «спасателей» с мечами в руках и обводили окрестности цепким взглядом, не предвещавшим подружкам ничего хорошего. За ними виднелись лица королевского аудитора и его секретаря. Оценив обстановку и ухмыльнувшись постоялицам, Лирт первым вкинул оружие в ножны и обратился к старшему. — Сиэр, ты разобрал, кто здесь был?

— «Волк», проник в гостиницу через крышу, — Бесар, свирепо оскалившись, шумно втянул воздух, напугав Мелиссу до икоты. — Из «матерых» Северных. Нам не по зубам. Так, девочки, он с собой что-то принес? Показывайте… Деньги, это понятно. Сколько?

— Сами считайте, — отозвалась виконтесса Дерхо и подрагивающей рукой махнула на кучку золота на кровати, после того, как в их тесную каморку втиснулось аж четверо здоровенных мужчин. — Думаю, что это «Последний шанс». Сто десять монет.

— Дурой родилась, такой и помрешь, — грубо огрызнулся Сиэр, не посчитав нужным скрывать своё очень сильно испортившееся настроение. — Так, тут навскидку пятьдесят золотых максимум. Для слишком умных, сто десять золотых в один такой кошелек не вмещаются. А для особо образованных в расоведении, «Последний шанс» выдается медяками. Чтобы внушительнее смотрелось. Леди Эйлис, где ваш родовой кинжал? И не говорите, что у вас его нет.

— Дома он, честное слово, — рыжая плутовка попыталась спрятать взгляд от Сиэра, прикрыв свои зеленые глазищи густыми черными ресницами, — я его с собой не ношу. Зачем скромной девушке опасное оружие? Еще поранюсь…

— Мне вас самому обыскать, скромная вы наша, или Ри… Эрину поручить? — Лютого метания невинной девичьей души не волновали. — На счет три… Или отдаете сами, или…

— Отвернитесь, — сквозь зубы прошипела Эйлис, понимая, что этот двуногий хищник даже их родовую магию нюхом учуял и теперь без кинжала не отцепится. Так что, она, нащупав на бедре искусно прилаженные таким образом, что непосвященный никогда не догадается, ножны, отстегнула небольшой клинок. — Возьмите. И что это изменило? Это тоже оружие «последнего шанса». Если и с монетами никто замуж не возьмёт. Тогда им… по шее, вот в этом месте, чтобы наверняка. Я ничего не перепутала, господин Бесар?

— Эрин, забери и спрячь, — Сиэр немигающим взглядом смотрел на стоящую перед ним с гордо выпрямленной спиной и окутанную пламенем волос девушку. — Итак, леди Эйлис Дерхо, виконтесса Эльта, что вы здесь в действительности делаете? Врать не советую, ложь я чувствую!

— А я чувствую гарь! — Рауль потянул чутким носом и завопил. — Вот, грых, мы горим! И кто оставил нашего недоучку без присмотра?! Он опять по тараканам фаер кинул? Убить бы, но жалко недотепу.

— Пожар! — и в унисон бастарду снизу раздался всполошенный рев хозяина постоялого двора. — Спасайтесь, кто может! Горим! Пылаем! Где маг? Пусть пожар тушит! А то мы сейчас сгорим!

— Скорее, уже тонем, — мрачно заметил Рин, убирая отобранный у Эйлис кинжал за пазуху и отмахиваясь от падающих на него с потолка капель. — Этот паразит кроме заклинания огня и воды, и вправду, больше ничего не знает?

— Валим отсюда! — Лютый одним махом сгреб деньги с кровати и ссыпал их в кошель, который передал Эйлис с издевательской усмешкой. — Три удара сердца на сборы. При…, тьфу, Эрин, спрыгнешь с девчонкой на руках? Рау…ффф! Грых вас запомнишь, аудиторов, вопрос и к тебе относился! Оружие у всех при себе? А нашего недоделанного мага желательно здесь забыть… раз и навсегда!

— Вы не можете быть настолько жестоки! — на пороге комнаты стоял несчастный недомаг и теребил подол замызганной мантии. На скуле у него алел отпечаток здоровенной ладони, а волосы представляли собой архитектурную мечту вороны. — Заберите меня с собой! Вы видели здешних пауков?! Да они размером с кошку! А у меня диагностированная клиническая арахнофобия!

— Арахнофобия говоришь? Не, не проходили! А вот ты, магеныш, левитацию изучал? — Сиэр схватил в охапку Анвара и со всего маха зашвырнул его в окно, выбив голосящим на всю округу боевиком тусклое стекло и хлипкую от древности раму. — И хорошо, значит, не разобьешься. Да, и грохнешься, не жалко. Рауф, за ним живо! И блондиночку не забудь, она летать не умеет. Эрин, ты следующий. Свою рыжую контролируй… Ну, вот, разобрались с эвакуацией. Лирт, за мной! А мы с тобой нормально спустимся и по лестнице. Пока эти охламоны со своей добычей обжиматься будут…

— Ай, хватит меня лапать! — девушка в противоречие своим же словам прижалась к держащему ее на руках мужчине. Эйлис впервые было стыдно признаться, что, обнимая за шею этого невыносимого выскочку, путаясь пальцами в складках его плаща и держась из последних сил, чтобы не убрать влажную после магического душа прядь темных волос, перечеркнувшую острую скулу… В чувство ее привело мягкое прикосновение мужских губ к виску, от которого ее всю обдало жаркой волной смущения и еще чего-то доселе неизведанного. Она уперлась ладонями в грудь аудитора и собрав остатки родовой гордости Дерхо выпалила. — И вообще! Я, между прочим, против!