От страшных, но так просто сказанных слов по спине пробежала волна мурашек. Юноша вздрогнул, чувствуя, как страх сжимает его сердце в ледяные тиски, и быстро опустил глаза. Лишь теперь он додумался взглянуть на собственное тело, будто вышедшее из-под контроля. И почему он сразу не понял, что с ним творится что-то неладное? Витарр боялся увидеть зияющую дыру посреди груди, боялся увидеть развороченный живот или залитый алым бок, однако под расстегнутой солдатской курткой не было ничего, кроме плотно перевязи из белых лоскутов. Ни самой раны, ни хотя бы капли крови. Фэйрхолл медленно выдохнул, неверяще касаясь бинтов кончиками пальцев.
— Что… Что произошло? — хрипло спросил он, боясь услышать дрожь в собственном голосе. Он смутно помнил, как повел себя после выхода из пещеры в Туманных Пиках. Витарр нахмурился, напрягая сознание. Увидел незнакомое побережье, не отмеченное ни на одной карте, своих спутников, успевших опередить его. Вспомнил, как злился на них, когда осознал, что Роксана и Эван отправились в подземные коридоры без него. А ведь юноша едва не заблудился в проклятом тумане, неизвестно откуда взявшемся под землей!
Точно… Эван. Не дожидаясь ответа замешкавшейся колдуньи, Фэйрхолл вскинул голову и осмотрелся по сторонам, несмотря на недомогание. Библиотекарь действительно был здесь. Сидел, уткнувшись острым подбородком в колени и пряча взор — будто чувствовал, что Витарр вот-вот заметит его. А уж в том, что виновником всего происходящего был этот арестант из провинции, наследник герцога не сомневался. Кому еще могло прийти в голову отправиться навстречу авантюре без подготовки или, хотя бы, вооруженного сопровождения?
Витарр почувствовал, как при виде этого тощего рыжеволосого юноши его обуяла ярость. Да как он только посмел уйти, не предупредив никого из охраны? Почему ослушался приказа и не посоветовался с ним, как с командиром экспедиции? Фэйрхолл крепко сцепил зубы, борясь с желанием окликнуть юнца и высказать ему всё, что он о нём думал. А ведь солдату казалось, что ему удалось наладить общение с этим нелюдимым преступником. Что ж, теперь он имел полное право злиться — если бы Эван не надумал покинуть грот, Витарр бы не пострадал в попытках найти библиотекаря. И стоило ради него проявлять заботу?
Однако гнев Фэйрхолла улёгся также быстро и внезапно, как и появился, стоило ему увидеть, кто стоял позади сгорбившегося, точно нахохлившаяся птица, Эвана. Он не сразу заметил, что в их маленький отряд затесались посторонние. Одетые в неброские зеленые и коричневые одежды, они не выделялись на фоне соснового бора, стоя неподвижно, как вытесанные из дерева статуи. Едва ли кто-то из них был выходцем из Крествуда, как и из самого герцогства Фэйр. Четверо незнакомцев, двое мужчин и двое женщин, были невысокими, тонкокостными и худощавыми, отчего походили на хрупкие стволики молодых деревьев. Длинные волосы их пестрели переплетениями кос, а острые угловатые лица казались обманчиво отчуждёнными — кем бы ни были странные местные, охотниками, исследователями или заблудшими в глушь дикарями, они явно заметили, что ещё один из путешественников пришёл в себя, и теперь пристально следили за всей их группой, ничем не выдавая себя.
Витарр напрягся, хмуря брови и медленно скользя взглядом по зажатому в руках чужаков оружию: по изящным изгибам луков и гладким лезвиям кинжалов-полумесяцев, по пёстрому оперению стрел, выглядывающих из-за узких плеч чужаков. А если учесть их численное превосходство, выводы напрашивались самые неутешительные. Фэйрхолл не помнил, как их маленькую группу окружили, как он сам потерял сознание и как получил рану, терзавшую его грудь острыми окровавленными зубами, однако в одном был уверен — никто из них, ни Роксана, ни Эван, ни он сам, не дали весомого повода для нападения. И от осознания этого во вспыльчивом юноше пробудилась ярость. Потрепала горячими ладонями по щекам, по-родственному и по-знакомому, обожгла дыханием затылок, а затем распространилась по всему телу, обвивая его огненной змеёй. Дрожащей рукой Витарр потянулся к ножнам на поясе, однако с ужасом обнаружил, что те оказались пусты — меч бесследно исчез.
Мимолетное движение солдата не осталось не замеченным. Один из незнакомцев тут же резко вскинул голову и что-то крикнул ему. Что-то, что Фэйрхолл не захотел или не смог разобрать то ли из-за тумана в голове, то ли из-за странного наречия чужака. Юноша нервно оглянулся, глядя на закусившую губу Роксану и поникшего Эвана, впавшего и вовсе в какую-то прострацию. Почему они молчали, смиренно ожидая своей участи? Почему позволили посторонним увести их и, что хуже, ранить своего товарища? От всего происходящего веяло абсурдом, заговором против наследника герцога.
— Эй, вы! — грубо окликнул Витарр охотников, начиная терять терпение. — Где мы находимся? И по какому праву вы наставляете на нас оружие?
Отвечать ему никто, похоже, не собирался. Незнакомцы даже не пошевелились и не повели бровью, лишь молча смотрели на своего пленника. Повисшая на поляне тишина угнетала и нервировала еще больше. Фэйрхолл откашлялся, громче повторил своей вопрос, а кулаки его рефлекторно сжимались, предвещая новое столкновение. Колдунья рядом зябко поёжилась, ниже опуская голову — чувствовала, как накалялась атмосфера вокруг них, однако на помощь не спешила. Эван что-то лишь тихо пробормотал, пряча усталый взгляд. Витарр недоуменно огляделся, крепче сцепляя зубы. Да что с ними всеми такое творилось?! Неужто оцепенели от страха?
Порядком разозлённый солдат попытался встать на ноги, однако стоило ему упереться коленями в землю, как он тут же повалился обратно, схватившись за грудь — острая вспышка боли вновь подкосила его, ударяя по рёбрам. Фэйрхолл судорожно выдохнул, зашипел сквозь зубы. Тело предавало его, в момент серьезной опасности выставляя перед врагами безоружным и беззащитным. Ладонь Роксаны вновь легла на его плечо, сжалась, будто бы девушка пыталась поддержать его. Губы Витарра скривились в грустной усмешке. Будто бы теперь это могло что-то изменить…
Сосредоточенный на собственных мыслях, он услышал чужие шаги слишком поздно — когда юноша вскинул голову, один из захватчиков подошёл уже совсем близко, удерживая лук наготове. Фэйрхолл с криком отшатнулся, выставил вперед сжатые кулаки руки, готовясь защищаться. Что бы ни взбрело в голову чужаку, он так просто не сдастся. Не позволит лишить себя свободы и воли по чужой прихоти. И если кто-то из лесных разбойников думает иначе, что ж… Им ещё предстоит жестоко пожалеть об этом.
Незнакомец что-то громко сказал на непонятном Витарру языке, кивком указывая на его руки, отчего наследник герцога только больше нахмурился. Было похоже, что эти люди не говорили на общем наречии Адальора. Но почему? Ответ пришёл практически сразу, стоило юноше внимательнее всмотреться в лицо лучника. Очень похожее на его собственное, но при этом совершенно другое. Вытянутое и слишком угловатое, с острыми линиями скул, носа и подбородка. Всего в этом лице было слишком для обычного человека, начиная от тонких будто изломанных черт и заканчивая болотного цвета глазами, взгляд которых излучал странное непоколебимое спокойствие и одухотворенность, плохо совместимые с блеском юности. Пряди тёмных волос упали за спину, когда незнакомец демонстративно повесил лук на плечо и медленно поднял пустые ладони. Витарр изумленно вытаращился на него во все глаза, неверяще глядя не на руки, но на острое ухо, формой больше напоминавшее крыло ласточки. Такого он никогда не видел за всю свою жизнь. И на ум Фэйрхоллу пришло только одно слово. Слово, которое Эван твердил чуть ли не всё время их поездки в Туманные Пики. Эльфы…
Стрелок убрал оружие, будто бы пытаясь показать, что намерения у него самые мирные, однако паника лишь сильнее разгоралась в сердце Витарра. Рядом, всего в какой-то паре шагов, стояло воплощение позабытых сказок, живое, из крови и плоти, дышащее одним с ними воздухом и каким-то чудом сумевшее выжить, несмотря на все легенды о битвах и эпидемиях. Юноша попятился, попытался отползти назад, однако ноги его предательски онемели и налились свинцовой тяжестью. Казалось, что сам мир вокруг подводил его, переворачиваясь с ног на голову: сначала внезапные обвалы, после пещеры, руны, потайные проходы, скрытые туманом, от которого пытаются мысли… А теперь — еще и выходцы из древнего народа, бесследно сгинувшего много веков назад.
