Всё испортил телефонный звонок доктора.

— Вы уверены в анализе? Ошибки быть не может? — он недовольно хмурил брови, слушая собеседника. — Ладно, спасибо.

Беременная… Вот это новость! Вот это поворот! Такая чистая, неискушенная, и уже вынашивает ребенка, плод чужой любви. Прищурившись, Евгений взглянул на Ладу, стоявшую перед ним в кабинете. Всё то же ангельское личико, всё те же синие невинные глаза… Неужели внешность так обманчива?! Да, он просто забыл эту старую истину. Вот дьявол! У него всё кипело внутри, но Евгений не подал виду. Ещё раз бросив взгляд на её красивое лицо, он подавил вздох разочарования…

Но всё же, как коварны женщины, как изощрена их ложь… Да и вся жизнь по большому счёту — один сплошной обман…

Лада открыла глаза и, выныривая из липких лап кошмара, села в постели, натянув на себя одеяло. Опять этот сон, опять этот плачущий ребёнок, который изо всех сил тянулся к ней, протягивая тонкие руки. Она взяла стакан с водой, стоявший на прикроватном столике, сделала несколько глотков. Прохладная вода из дорогого богемского хрусталя прогнала остатки сна.

За окнами тишина, и слышно было только, как ветер, словно игривый щенок, не нагулявшийся за день, гонял по дорожкам сухие листья. За окном осенняя непогода, такая понятная и такая нелюбимая… А в её сердце своя непогода…

В тот страшный день Лада так же открыла глаза, проснувшись от звуков чужих голосов. После тяжёлых родов, напичканная снотворным, она спала долго, измученный организм восстанавливал силы. Какое счастье, что всё позади!

В памяти возникло лицо ребёнка, своей дочери, которую она родила этой ночью. И сразу внутри вспыхнула радость, полыхнула, словно огнём, у самого сердца. Ей дали подержать девочку всего минуту, и Лада прижала её к груди, поцеловала в родинку над верхней губой.

Очень скоро в палату зашел Евгений, присел на краешек кровати и, держа её за руку, сказал, что девочка умерла. Просто так сказал, обыденно, и, может поэтому, Лада не сразу поняла чудовищность обрушившихся на неё слов.

— Что?! Что ты сказал?! — взглянула недоверчиво, хотя страшный смысл сказанного уже дошёл до её сознания.

Не может быть! Только не это, нет! Вытянула вперёд руку, отталкивая эту весть. Умоляю, пусть будет неправдой. Не-ет! Отрицая, она пыталась сопротивляться чудовищной правде, ворвавшейся вдруг в её счастливое утро. Как могла, как умела…

— Да, это случилось… Слабая родилась, не спасли… Мне очень жаль.

В этот момент чёрными глазами взглянула на Ладу чёрная беда. Взглянула — и осталась рядом. Надолго. Навсегда…

Воспоминания о том страшном дне теперь всегда с ней. Будят ночью, заставляя плакать, и страшно терзают, стоит ей увидеть счастливое лицо чужого ребёнка. А ведь прошло больше двух лет…

Вот и теперь ей уже не заснуть. Лада встала, прошлась по комнате, босые ноги утопали в ковре цвета голубого весеннего неба. Никто не услышит её шагов. Хорошо, что Евгений позволял ей иногда спать в своей спальне. Ладе нравилась эта комната, обставленная с внушительной, но не бившей в глаза роскошью. Белые с позолотой шкафы хранили её одежду, а их открытые полки открывали глазу самые разные предметы искусства, изготовленные лучшими мастерами мира. Вдоль стены стояли белый диван и кресла из нежнейшей кожи, которые словно забирали себе волнения и тревоги, стоило опуститься в их мягкое ложе.

Лада устроилась в кресле под затейливым торшером, делавшем честь таланту его дизайнера. Здесь она дождётся утра, на которое у неё большие планы. Лада редко выходила из дома, хоть история с Василием, кажется, не имела продолжения. Сейчас она отчётливо понимала, что замужество было её ошибкой. Евгений был слишком настойчив, и его доводы казались неоспоримыми. Уйти от него было невозможно, куда ж она пойдёт без денег, с уже округлившимся животом. Лада была загнана в угол, хоть это был безопасный и роскошный угол, и в этом месте было всё, что нужно ей и её будущему ребёнку.

Так и получилось, что через три месяца Лада Орлова стала Ладой Шалимовой. Хоть и согласилась на его предложение руки и сердца не сразу, попросила пару недель на раздумья. На самом деле схитрила, просто тянула время, дожидаясь ответного письма от Лёши. Она всё-таки написала ему, пусть знает, что скоро на свет появится его дочь. Ждала ответа до победного. Не дождалась.

Они расписались хмурым весенним днём. Словно ей в наказание тот день не был тёплым и светлым, тот день заставлял хмуриться и кутаться в белый норковый палантин, такой белый, такой шикарный, что страшно было дотронуться.

Свадебные фотографии от модного фотографа удивили её самому, белый воздушно-кружевной наряд был Ладе к лицу, и если б не печальное выражение её лица, она согласилась бы с Евгением, что невеста выглядит очень даже неплохо. Её просьба о том, что можно бы обойтись без пышных торжеств, была услышана, и они провели этот день вдвоём. Евгений снял ресторан, позволив ей вспомнить сцену из знаменитого фильма «Однажды в Америке». Обеденный зал был пуст, и только несколько официантов сбивались с ног, пытаясь на самом высоком уровне обслужить странную пару, пожелавшую одиночества в этот важный в их жизни важный день.

Тогда и возникла их первая маленькая ссора.

— Потанцуем? — поставив на стол бокал с шампанским, Евгений протянул ей руку.

Танцевать Ладе не хотелось, несмотря на то, что несколько музыкантов на маленькой эстраде, виртуозно исполняя и классику, и современные хиты, создавали отличный музыкальный фон к свадебному ужину.

— Что-то не хочется, — улыбнулась она в ответ, хотела добавить, что как-то странно тянет живот, но не успела.

— Дорогая моя, теперь тебе придётся забыть слово «нет», — его спокойный, но жёсткий голос исключал всякие возражения. — Теперь у тебя есть я, чтобы принимать любые решения. Думаю, ты будешь послушной девочкой, ведь так?

— И что, мне своего мнения высказать нельзя?

— Отныне главным будет моё мнение.

Евгений взглянул так, что спорить расхотелось. Ну и ну! И это сказано в день свадьбы! А что тогда ждёт её дальше?

Пытаясь отогнать воспоминания, Лада начала собираться к выходу. Сегодня у неё тайная миссия — позвонить бабушке. А может, и Альбинке, давно она не слышала бодрого голоса своей подруги. Звонит Лада с запасной сим-карты, которую прячет в маникюрном наборе и о существовании которой неизвестно её мужу. А что делать, с таким мужем она быстро научилась хитрить. Только Стас, водитель Евгения, в курсе этой ситуации. Лада уже договорилась с ним о сегодняшней поездке, Стас отвезёт мужа на работу и вернется за ней.

— Давай сегодня в «Рио», — попросила Лада, устраиваясь на заднем сиденье.

Стас кивнул.

— Десять минут, и мы там.

Хороший парень. Лада иногда замечала сочувствие в его взгляде. Кажется, хоть кто-то в этом доме на её стороне.

Собираясь выйти из машины у торгового центра, она, взявшись за ручку двери, взглянула на окно. Симпатичная девушка в джинсах и чёрной косухе, размахивая сумкой, проходила мимо. Сопровождавший её мужчина что-то сказал, развернувшись к своей спутнике. Лада замерла, и мороз прошёл по коже. Нет, не может быть! Да нет, нет…

Но это был он, Василий. Убитый ею Василий был живее всех живых…

Медленно и неловко, словно тряпичная кукла, Лада откинулась на сиденье.

— Что с вами? — испуганные глаза Стаса прямо перед её лицом.

Он достал бутылку с водой, открутив колпачок, протянул ей.

— Василий… жив… — то ли подумала, то ли произнесла вслух.

Тогда зачем всё это было? Чужая и далёкая Испания, где она провела много недель, её сиденье дома взаперти, чтоб скрыться от правосудия? А эти муки совести и бессонные ночи, эти лишённые покоя дни, кто за них ответит? Её обманщик муж?

— Да что стряслось-то? — Стас заволновался не на шутку. — Может, скорую? Бледная, как смерть.