— Лада, а к вам пришли, — стукнув в дверь, в комнату заглянула Эмма, на лице нескрываемое удивление. — Ждёт там, внизу…

— Ко мне?! — Лада отложила карандаш. — Ты ничего не путаешь?

К ней никто не должен прийти, в этом мире никто не волнуется о судьбе Лады Орловой. Кроме бабушки, конечно. Отсутствие друзей и знакомых — это её беда. А так не хватает подруги, разделяющей её мысли и страхи, близкого человека, с которым можно быть искренней, попросить совета или выговориться, когда надо, до самого донышка…

— Иди-иди, не заставляй себя ждать.

По привычке заглянув в зеркало, чтобы поправить непослушную чёлку, она вышла на лестницу. Сквозь узорчатые перила заглянула вниз. Не может быть! Ну, нет, нет…

Но это был он, человек, которого Лада меньше всего ожидала увидеть здесь, в этом доме. Человек, который так легко ушёл когда-то из её жизни.

Евгений тихо прикрыл за собой дверь спальни. А он кретин! Кому б рассказать — не поверят, что после двух, да больше, лет после свадьбы он также влюблён в свою жену. Потому что невозможно её не любить. Нет лица совершенней, чем её лицо, нет изящней фигурки, чем её фигура. И нет лучистее взгляда его милой Лады. Только этот взгляд заставляет проснуться забытую нежность, там, у самого сердца, что начинает по-молодому биться, когда она рядом.

Сердце у него богато этой любовью, не каменное оно, живое и болит от мысли, что Лада его не любит. Она рядом волею обстоятельств, которые Евгений сам и создал. А что делать, ради любви на многое можно пойти.

Любовь… Он думал, что это выдумки бездельников, но вот попался сам. О своей любви он никому не расскажет, будет хранить, как великую тайну. Это чувство делает его слабым, а быть слабым — это не к нему. Евгений Шалимов должен быть сильным, иначе отбросят в сторону, сметут, раздавят.

Даже Она не узнает, как сильно его чувство. Пусть думает, что любит, но так, вполсилы, как обыкновенные человечки, мало чего добивавшиеся в жизни. Их чувства слабы, их мысли ничтожны. А он любит по-настоящему, глубоко и трепетно, его чувство на всю жизнь. Каждый день, до конца дней своих он хочет видеть рядом эту женщину с синими глазами, хочет чувствовать её тихое дыханье, хочет целовать по утрам бархатную кожу её щёк. И, замирая, ждать вечера, чтобы обладать ею, это ли не счастье.

Евгений завтракал в беседке, маленькой копии садового павильона Росси в Михайловском саду. Идею предложил Сергей Скуратов, один из лучших архитекторов Москвы. Он же занимался и проектированием дома. Один бог знает, во сколько обошелся Евгению этот архитектурный гений с утончённым вкусом, но результат впечатляет. Он бросил взгляд на дом, освещённый неярким утренним солнцем, и довольно улыбнулся.

Когда-то, в уже казавшейся далёкой юности, молодой и дерзкий Женька Шалимов решил, что в этой жизни ему должно принадлежать только самое лучшее. Лучший дом, автомобиль, женщина. Только так нужно жить, и никто его не переубедит в обратном.

— Спасибо, Эмма, — Евгений отодвинул кофейную чашку из элитного, опять же, самого лучшего фарфора и встал. — Передайте супруге — буду поздно.

— Хорошо, Евгений Павлович, — Эмма почтительно склонила голову.

Он направился к машине. Стас уже открыл чёрную дверцу мерседеса, а тихий шум открывавшихся ворот говорил о том, новый день ждёт его.

— Евгений!

В ещё не распахнувшиеся до конца ворота шагнула Вилена.

Что?! Она здесь? Вот уж кого он не ожидал увидеть после фантастического бегства в Европу. Ну раз уж пришла… Евгений подошёл ближе, остановился в двух шагах от неё. Чужая и ненужная, и какая-то потухшая и подурневшая, видно шведский муж не очень-то хорош. Ах, Вилена, ты начала делать ошибки, к бывшему мужу нужно приезжать на белом коне с высоко поднятой головой, а не протискиваться в дверь, словно уличная собачонка.

— Можно мне увидеться с дочерью? — спросила, не поднимая глаз.

— Нет, нельзя, — он старательно подавил злорадство в голосе, которое так и рвалось наружу. — Ты ей не мать. Матери не бросают своих детей. Чего тебе не хватало, скажи?

— Кто не ошибался в жизни, тот не жил, — тихо ответила она.

Ого, видно допекла её жизнь, в этой женщине не узнать прежней Вилены.

— Ты почему не позвонила? — Евгений начал сердиться. — Так дела не делаются.

— Вряд ли бы ты стал со мной говорить. Знаю, ты обижен на меня. Прости…

— Вот всё так просто, да? Прости… — передразнил он бывшую жену. Помолчал и добавил жёстко: — Я не научен, знаешь ли, прощать предателей. В этой жизни за всё надо платить. И за предательство тоже, — Евгений говорил громко, чеканя слова, словно вбивал в неё эти истины. — Твоя плата никогда не видеться с дочерью.

Пусть знает, никому не позволено так поступать с ним. Вилена ещё легко отделалась…

Спиной Евгений почувствовал чей-то взгляд. Оглянулся, уже понимая, кого увидит. Рано она сегодня поднялась…

В спортивном костюме, готовая к пробежке, Лада стояла на ступеньках лестницы, ведущей к дому. — Евгений, у нас гости? — в её звонком голосе нескрываемое удивление.

— Знакомься, это мать Вари. Блудная мать, — добавил он ехидно. — Но наша гостья уже уходит.

— Как? — заволновалась Лада. — Девочка будет очень рада этой встрече.

— Девочка будет очень расстроена, когда после встречи мама снова пропадёт на несколько лет.

Взяв Вилену за локоть, он с решительным видом повёл её к выходу. Пусть проваливает, пусть наконец-то уходит прочь эта женщина, к которой у него теперь прочная нелюбовь.

— В банк! — откинув голову на спинку сиденья, Евгений закрыл глаза.

Автомобиль тронулся с места, плавно набирая скорость. Всё-таки Стас — шофёр от бога, родился, как говорят, с бензином в крови. Стас у него уже пару лет, и только такому водителю он доверяет свою жизнь.

Нет, ну а какова Вилена! Вспомнила про дочь, когда жизнь ей хвост прищемила. Уверен, она надеется на хорошие алименты, если он дочь ей отдаст. Приехала бы раньше — отдал бы девчонку. Глупое, никчемное племя… Но теперь нет, слишком поздно, нужно наказать пропадавшую за кордонами столько лет мамашу, и это не обсуждается.

А Лада ему сына родит, наследника, умного и красивого, такого же, как сам Евгений. Будут у них одинаковые мысли, одинаковые ценности, он сам воспитает мальчишку, свою опору в будущем. Пусть продолжит династию банкиров Шалимовых, начало которой положил он, Евгений.

А вот и банк. Бросив взгляд на массивный белый особняк, Евгений внутренне улыбнулся. Здесь, в этом ультрасовременном здании его настоящая жизнь, его тайный эдем, который он любит и принимает всем сердцем.

Оказавшись в своём кабинете, отделанном с благородной простотой истинной классики, Евгений сразу окунулся в водоворот дел. Везде необходимо его личное участие и контроль, жёсткий контроль, только дураки доверяют своим подчинённым. Куда проще, когда ты сам полностью контролируешь свой бизнес.

Лишь поздно вечером Евгений вернулся домой.

— Папочка, — дочь кинулась ему навстречу, — это была мама, да? Я видела в окно! Она, да?

— Почему девочка ещё не в постели?! — он грозно взглянул на Эмму, быстро спускавшуюся по лестнице вниз.

— Варя ждала вас, — извиняющимся тоном произнесла женщина, — никак ложиться не хотела.

— Пап, а она ещё придёт?

— Надеюсь, что нет, — ослабив узел галстука, Евгений снял пиджак, бросил на руки Эмме. — А теперь быстро спать!

— Хочу к маме! Пап, пожалуйста! — захныкал ребёнок.

Началось… Жалобный и тонкий детский плач, ух, как он это не любил!

— Спать!

— Ты плохой, плохой! — сквозь слёзы выкрикнула Варя.

— Дрянь! — Евгений занёс руку над головой непослушной дочери, хватит, его терпенью пришёл конец.

— Евгений! — голос Лады взволнованный и громкий, остановил его руку. — Остановись, прошу! Неужели ты смог бы ударить ребёнка?!

Тяжело дыша, она остановилась рядом, и девчонка тут же спряталась за её спину.