Уедет, исчезнет навсегда, но только вместе с дочерью. Она вздохнула, взглянув на телефон. Хотела Алексея подключить к поискам, отец как-никак. А он и не думает перезванивать. Что ж ты, Лёшка, не захотел узнать великую тайну о том, что есть на свете маленькая девочка, которая может назвать тебя папой? Но, видимо, рука судьбы отвела, не позволила состояться их разговору. Наверное, правильно, пока не надо, чтоб он знал. Примчится сюда, поднимет шум. Шум Лада и сама поднимет, если по-другому не получится. Решено, если Алексей позвонит, она не возьмёт трубку.

Ей Стас обещал помочь, и почему-то она ему верит. Люди с такими честными глазами не могут обманывать. Стас собирается искать человека, у которого может быть доступ к документам перинатального центра. Подкупить, заплатить ему. Есть люди, жадные до денег…

Деньги… У Лады нет наличных, на карточках только мелкие суммы. Может, выставить на продажу в интернете сшитые ею платья? Модели неплохие, если будут брать, она сошьёт ещё по готовым выкройкам. Продаст ожерелье, которое подарил муж…

Лада вскочила. Ей не сидится, хочется действий, нужных, правильных, результативных. И не даёт покоя ноутбук мужа в кабинете, который Лада так и не рискнула включить. Сама мысль о том, что её застигнут за этим занятием, приводила в дрожь. Эмма ходит за ней по пятам… Но Лада всё же рискнёт. Прямо сейчас.

Бесшумно ступая, она прошла по коридору в другой конец дома, к высоким дверям кабинета, за которыми надёжно спрятаны ответы на все её вопросы. В прохладной тишине кабинета, казалось, застыло время, словно забыло о своём предназначении — бесконечном движении вперёд. Чёрный ноутбук на столе выглядел зловеще, в нём была и тайна, и затаённая опасность. Осторожно, словно оттуда мог вырваться дракон с огнедышащей пастью, Лада приподняла крышку.

Ноутбук оказался включённым, но порадоваться этому открытию она не успела: издевательская надпись «введите пароль» сразу выскочила на экран. Логин был введён, а вот пароль… Лада закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться. Его имя и дата рождения? Попробовала вбить это в окошечко для пароля. Нет, не то… Её имя и дата свадьбы? Их имена, соединённые знаком плюс? Нет, Евгений не так романтичен…

Она так увлеклась подбором вариантов пароля, что не заметила, как дверь открылась. На пороге, глядя быстро стучавшую по клавишам Ладу, застыл муж. Минутное удивление на его лице сменилось гневом, но он быстро справился с собой, шагнул вперёд и тихо произнёс, отчётливо выделяя каждое слово:

— Что, позвольте узнать, здесь делает моя жена?

Мамочки! Ей хотелось провалиться сквозь землю. Раз в миллион лет, забыв нужный документ, Евгений возвращался домой сразу после отъезда. Было такое раз или два. И вот сегодня, значит, тоже… Это невозможно, большего невезения представить сложно! От ужаса Лада так растерялась, что произнести хоть какие-то слова никак не получалось. Да и что она может сказать?!

Евгений смотрел так настойчиво, словно пытался прочитать её мысли. Напряжение повисло в воздухе, ощутимое, словно плотный туман, сжимающий тело в тиски. В продолжение нескольких секунд оба в упор смотрели друг на друга. Словно заклятые, беспощадные враги, которые вот-вот сцепятся в смертельной схватке.

— Нет, этот ребёнок невыносим! — сказала Вера Ивановна и осуждающе покачала седой головой.

У Веры Ивановны стаж и опыт, Вера Ивановна знает всё о плохих и хороших детях.

— Малютке не хватает любви, только и всего, — возразила ей Ксения; девушка недавно в Доме малютки, и её сердце ещё не покрылось жёсткой корочкой безразличия.

В тихий час они сидели в комнате воспитателей, наслаждаясь минутами покоя, пили чай с мятными пряниками и обсуждали возвращение Светланки из семьи, которая собиралась её усыновить. Девочка прожила там неделю, как гость, хоть такое и запрещено правилами. Но эти люди оказались знакомыми родственников заведующей, и о правилах предпочли забыть. На то и правила, чтоб их обходить.

Возвратившая её женщина, отводя глаза в сторону, говорила о неуправляемости и упрямстве девочки. «Бракованная», читалось в её взгляде, не нужна такая, не хотим, забирайте! Привела за руку, вернула «на место», как возвращают в почтовое отделение бандероль, не нашедшую адресата.

Светланку уже удочеряли, дав ей звучную фамилию Рокотова, но также возвратили назад. Неходовой товар… В новой семье она продержалась всего месяц. Неласковая, колючая, неуправляемая… Так или примерно так сказала о ней несостоявшаяся мама, которая в одно прекрасное утро на красивой красной машине привезла Светланку обратно. Малышка хмурилась и не сразу отпустила руку новой мамы, замерев на дорожке у самого входа. Синие глазки медленно наливались слезами. Потому что обманули и снова привезли сюда, в это нелюбимое место, куда девочка так не хотела возвращаться. Подскочила Ксения, взяла её на руки и, говоря что-то ласковое, унесла в дом. А потом, главное, отвлечь, показать новые игрушки, например, затеять игру.

Но Светланка отвлеклась сама, стащив с полки любимого зайца, грязно- розового, с почти оторванным ухом. И обняла крепко.

Ксения удивлялась её любви к этому зайцу. У них достаточно хороших новых игрушек, спонсоры постарались, обеспечили, но девочке нужен был только он. Тот, которого нужно пожалеть. Тот, которого никто не любил. Горемыка. Такой же, как она сама.

— Уверена, Светка уже сегодня снова поколотит Ваньку, — оттопырив мизинчик, Вера Ивановна поднесла к губам чашку с чаем. — А этот устроит вселенский ор.

— Пора бы Ванечке научиться давать отпор, — Ксения протянула руку за любимой конфеткой «Степ». — Надо защищать себя самому, если больше некому.

Маленькому Ване несладко придётся в жизни. Маленькому Ване будет сложно найти усыновителей, малыш не слишком красив, одни уши неприлично больших размеров чего стоят. А у потенциальных родителей имеет большое значение внешность ребёнка. Ценится личико, а не маленькое доброе сердце…

— Уже шумят? Проснулись, изверги? — прислушавшись к шуму, доносившемуся из соседней комнаты, Вера Ивановна встала.

Её рабочий день продолжался по заранее установленному распорядку. Сейчас полдник, потом игры и можно отправляться домой, подальше от этого сопливого, плачущего, никому не нужного племени.

Вера Ивановна не была злой женщиной, нет. Но отработав тридцать лет в Доме малютки, очерствела душой. А когда-то волновалась из-за каждого брошенного малыша, плакала ночами, переживая за деток, беспомощных и одиноких, оставленных матерями-кукушками, которых ненавидела всем сердцем.

— После полдника почитаю им «Красную шапочку», — Ксения тоже поднялась со стула. — Светланка эту сказку очень любит.

— Идём уже, пока они там не убили друг друга.

Спрятав чайник и быстро прибрав на столе, женщины отправились к своим несмышлёным подопечным, к этим маленьким изгоям большого и такого жестокого мира.

«Бабушка, почему у вас такие большие зубы? А это чтобы съесть тебя, дитя моё!»

Изображая волка, Ксения понизила голос. Ваня, сидевший рядом, нахмурился, вздохнул, громко и протяжно. Видно, перестаралась, актриса из неё никакая. Расплачется ещё мальчишка… Ксения отложила книгу и спросила, обращаясь к детям:

— А дальше, что было дальше?

— Съест, — горестно произнесла Светланка. — Но придут ахоттики и помогут.

Ксения кивнула. А Светланка явно делает успехи, её речь лучше с каждым днём.

Не так давно они отметили двухлетие девочки. Отметили — громко сказано, не было никакого отмечания. Обычный день, такой же, как вчерашний, такой же, как следующий за ним. Эти маленькие дети ещё не знали, что такое праздник. В тот день Ксения принесла девочке в подарок большое красное яблоко и обняла. Крепко-крепко. Светланка смеялась, ей нравились и объятия, и сладкое яблоко, которое она тут же надкусила. Сок брызнул на щёки, что вызвало новый взрыв смеха, словно колокольчик в тишине зазвучал. Ксения тоже заулыбалась, детский смех так заразителен.