– Черт, мне следовало догадаться, – сказал Харрис. – В таких домах обычно ванные и туалеты раздельные. Здесь раньше был туалет.

Однако изнутри он выглядел, как обычный шкаф. Там было три полки с жуткими чучелами, а нижнюю половину охраняла двухголовая лиса.

Рипли залезла внутрь. Она взяла лису и отбросила ее в столовую. Затем она наклонилась и подняла нижнюю панель, обнажив вырезанную дыру в полу с неровными краями.

– Черт побери, – сказал Харрис. – Вы только посмотрите.

– Вот оно. Он побежал сюда, так как думал, что это единственный способ скрыться. Но когда он понял, что мы в конце концов найдем его, то попытался выбежать через входную дверь.

Элла посветила фонариком вниз, в темноту. Снизу послышались крики и неразличимые звуки, словно они потревожили далекую колонию пришельцев.

– Там что-то живое, – сказала Рипли.

Она осмотрела дыру. Ее явно делали наспех: она была вырезана с зазубринами и имела неровные края. Элла посветила фонарем вниз, но не смогла ничего рассмотреть. Все трое переглянулись.

– Кто пойдет первым? – спросила Рипли.

Элла была готова без сомнений лезть в дыру, по крайней мере, так казалось. Она поймала этого подозреваемого, и адреналин курсировал по ее телу, словно тяжелый препарат. Где-то в глубине души она все же боялась, но что-то не давало ей это показать. Внутри нее все кричало, но решительность перевесила эту эмоцию.

Там не было лестницы или ступенек, оставалось только прыгать. Элла приземлилась на бетонную поверхность; холодный плесневый воздух ударил ей в лицо. Крики стали громче, практически оглушительными, но не особо приблизились. Она стала ощупывать стену в поисках выключателя и наткнулась на шнур.

Сердце Эллы ушло в пятки, когда в центре комнаты загорелась лампа. Свет был тусклым, но этого хватило, чтобы увидеть те ужасы, которые скрывал подвал.

– О, господи, – вырвалось у нее.

В дальнем конце подвала, запертые в клетках, истошно кричали живые создания, жаждущие высвободиться. Маленький аллигатор ползал взад и вперед по небольшой тюрьме, скребя когтями стальные прутья в отчаянной попытке выбраться. Позади него рядом лежали две собаки, слабые и истощенные, ожидающие смерти, которая освободит их от страданий. У стены справа стоял длинный прямоугольный ящик. Элла заглянула внутрь и увидела кладбище птиц. Одна или две были все еще живы, все еще шевелили крыльями. Практически каждый дюйм комнаты был усыпан разными останками: сломанные кости, шкуры животных, кожа, перья, собачьи головы.

Рипли и Харрис спустились в комнату страха, отреагировав на увиденное так же, как Элла.

– Господи Иисусе. Я знал, что он с приветом, но такого я не ожидал, – послышался сзади голос Харриса.

Элла посмотрела в противоположный конец подвала и увидела лестницу, ведущую в коридор. Под ногами лежали мертвые животные и разлагающиеся туши. Клочья шерсти, оторванные конечности и останки собачьего скелета были разложены на большом операционном столе, протягивающемся во всю ширину стены подвала. Казалось, этот пес был следующим в очереди на любительскую операцию Клайда.

– Это, похоже, наш преступник, – сказала Элла. – Взгляните на это. Чистый садизм и эксперименты. Должно быть, в перерывах между убийствами он экспериментировал на животных, чтобы удовлетворить свои позывы.

Элла была убеждена, но лицо Рипли выражало сомнение. Она видела, что Рипли изучает комнату профессиональным взглядом. Позади них зазвонил телефон Харриса. Он ответил, не сводя глаз с останков собаки на рабочем столе Клайда и не веря своим глазам.

– Хорошо, я ей передам, – сказал он и положил трубку.

Прежде чем Рипли успела сказать свое слово, вмешался Харрис.

– Клайд в участке, и есть хорошая новость и плохая, – сказал он. – Плохая – в том, что он не хочет говорить с моими ребятами.

– А хорошая? – спросила Рипли.

– А хорошая новость заключается в том, что он желает поговорить, но только с мисс Дарк.

Элла, Рипли и шериф Харрис стояли у двери комнаты для допросов 3А. Через одностороннее зеркало Клайд Хармен выглядел не так устрашающе, как в темноте. Но, опять же, как и все они. Элла вспомнила о фотографиях 1957 года. Несмотря на все его ужасные злодеяния, Эд Гейн выглядел обычным слабым стариком, когда на него надели наручники.

– Ты уверена, что хочешь пойти туда одна? – спросила Рипли.

Элла составила подробный портрет этого человека. Именно она задержала его. И вполне естественно было, что она и расколет его.

– Да, я справлюсь, – сказала она, не сводя с него глаз через стекло. – Я знаю, как заставить его заговорить. Я уверена, что это и есть наш преступник. Я чувствую.

– В последний раз, как он попал сюда, он вел себя, как последний мерзавец, – сказал Харрис. – С таким молодым агентом, как ты, он будет прибегать ко всяким диким штучкам, чтобы вывести тебя из равновесия. Будь готова.

Элла поняла и приняла его слова. Она решила, что справится. Она привыкла к таким вещам.

– Небольшой совет, – начала Рипли. – Если ты будешь груба с этим психом, это не даст результата. Он не сознается, как бы агрессивно ты его ни спрашивала. Тебе нужно вывести его из себя. Заставить его почувствовать себя некомфортно. Опуститься до его уровня и перехитрить его, поняла?

Элла почувствовала волнение. Она вспомнила о том, как полиция заставила Чарльза Мэнсона и Дэвида Берковица заговорить. Если кратко, они сказали им прекратить выпендриваться и перейти к сути дела. Это была уловка, которая работала, если предположить, что убийца знал, что вы знаете, что он виновен. Учитывая то, что Элла и Клайд сошлись практически в смертельной схватке менее двух часов назад, между ними уже установились отношения «я-ненавижу-тебя-ты-ненавидишь-меня». Она не могла сыграть на его эго, как они сделали с Джоном Гейси и Ричардом Спеком. Это не сработает, поскольку она уже превзошла его. Она должна доминировать.

Элла вошла в комнату для допросов, снова осознав, почему ее назвали холодной комнатой. Она проигнорировала дискомфорт и перевела все внимание на Клайда.

Это был ее первый личный разговор с потенциальным убийцей. Она годами ждала этого момента, так же, как и мечтала обыскать настоящий дом ужасов. Ей даже в голову не приходило, что она сделает и то, и другое в один день. Она также не представляла, что увиденное и произошедшее оставит психологическую травму, с которой она может так никогда и не справиться. Оглядываясь на этот день, Элла знала, что не будет вспоминать его с восторгом. Это был мучительный опыт, и, знай она тогда то, что знает сейчас, вероятно, она бы променяла эту фантазию о доме ужасов на что-нибудь менее травматичное.

– С чего вы хотите начать? – спросила Элла.

Она выдвинула стул и села напротив Клайда, убедившись, что ее поза выражает уверенность. Если бы она встала и принялась расхаживать по комнате, это создало бы впечатление фальшивого доминирования, а она была уверена, что такая тактика не сработает с Клайдом. Он должен был знать, что она главная, но не настолько, чтобы он стал сопротивляться ее власти.

Клайд сложил свои закованные в цепи руки на стол между ними и внимательно рассматривал Эллу, пока она садилась. Кандалы на его ногах звякнули, когда он дернул коленями, неосознанно выражая волнение. Элла увидела, как его оголенные предплечья покрылись гусиной кожей.

– Ты кто, секретарша? – спросил он.

Элла выдержала паузу.

– Да, я секретарша, которая надрала вам задницу около часа назад.

«Рипли бы такого не сказала», – подумала она.

Клайд проигнорировал ее слова. Он закашлялся, но это явно был поддельный кашель.

– Как так получилось, что такая симпатичная девушка, как ты, стала офицером полиции? – спросил он. – По-моему, зря это.

– На самом деле агентом ФБР, – сказала она с ноткой ехидства. Было приятно поставить его на место.