– Все они нападали сразу же. Кемпер проводил немного времени со своими жертвами, но только для того, чтобы увести их из бара. Рамирес и Гейн вообще не пытались завоевать доверие жертв.

– Точно, тогда в этом случае мы видим прогресс. Наш преступник завел с Шоном Келли разговор, прежде чем напасть. По крайней мере, раньше он такого не делал.

Персонализация жертвы является весьма распространенной чертой развития у серийных убийц, поскольку она делает процесс убийства еще более приятным. Сперва они наслаждаются тем, что ввели жертву в заблуждение, а затем – и самим убийством.

– Хорошо, вы считаете, что этот прогресс сохранился и в его убийстве по образцу Гейси? – спросила Элла.

Элла согрела руки о свой кофе и потерла ладони.

– Несомненно. Он заморочился с тем, чтобы найти пустой дом, организовать все так, чтобы жертва приехала к нему, усердно пытался угостить ее алкоголем, а затем выполнил весь порядок действий с наручниками? Это большой шаг после того, как он просто накачивал жертву и ждал, пока она опьянеет. Кроме того, мы не знаем наверняка, что бы он сделал, если бы жертва не сбежала.

– Я тоже думаю, что он также растет с точки зрения дурной славы серийных убийц, – сказала Элла. – Сцены убийства – это не только дань уважения этим людям, но и отражение присутствия каждого из убийц в современной культуре. Спросите случайного человека на улице, слышал ли он об Эдмунде Кемпере или Ричарде Рамиресе, и они, скорее всего, ответят отрицательно. Спросите их об Эде Гейне, и, возможно, один из десяти скажет, что это имя ему знакомо.

– Но спроси их о Дамере и Гейси – и большинство людей поймет, о ком речь, – добавила Рипли.

– Именно. И теперь, когда он дошел до Гейси, кто следующий? – спросила Элла. – У кого наибольшее число жертв среди современных серийных убийц США, кто один из самых продуктивных убийц всех времен и народов?

– Ты мне скажи.

Элла прочистила горло.

– Мы исключили иностранных убийц, таких как Джек-потрошитель и Гарольд Шипман. Мы исключили исторических серийных убийц, таких как Альберт Фиш и Г.Г. Холмс. Мы исключили серийных убийц-женщин, как Эйлин Уорнос. Таким образом, есть только один известный серийный убийца, который, вероятно, будет следующим.

– Кто?

– Тед Банди, – сказала она.

Рипли прикусила губу, услышав это имя. Она посмотрела на доску, словно эта мысль была слишком тяжелой, чтобы признать ее.

– Это не может быть кто-то другой. Это должен быть Банди, – продолжила Элла.

Она снова обдумала этот вариант. Тед Банди был воплощением зла, самым отпетым убийцей среди серийных убийц. Даже спустя десятилетия после его смерти, его след все еще был плотно впечатан в американскую историю. Тед Банди был таким же идолом, как и Монро или Линкольн. Если этот преступник собирается выбрать кого-то страшнее Дамера и Гейси, то единственным возможным вариантом остается Тед Банди.

– Банди. Конечно. Я изо всех сил старалась забыть этого мерзавца. Мы допрашивали его, когда я пришла на работу в Бюро. В течение первых лет моей карьеры я только о нем и слышала.

– Думаете, я права? – спросила Элла.

Она вернулась к доске и принялась лихорадочно записывать факты преступлений Банди по памяти.

– Я не знаю, новенькая. Хотела бы я знать.

Элла пробежалась рукой по волосам. Она закачала головой. Дыхание перехватило, а в горле начал нарастать ком. Она посмотрела в потолок. Элла тяжело дышала, а затем заговорила шепотом, который был бы уместен разве что в исповедальне у священника.

– Что если я ошибаюсь, Рипли? Что если я полностью неправа, и сегодня у нас будет еще один труп? Это будет моя вина, что я не предсказала его поведение, как следовало. На моей совести может быть следующее убийство, потому что я не могу перехитрить убийцу. И что потом? Он уйдет в подполье, и мы никогда не услышим о нем? Тогда каждый раз, как я буду слышать слова «убийство», «смерть», «серийный убийца», это будет напоминать мне, что на моих руках кровь, – Элла уперлась головой в доску. – Я не смогу так жить. Я не знаю, как ваши агенты живут с этим.

– Дарк, мы играем в игру, в которой никогда не можем остаться победителями. Трагедия является неотъемлемой частью нашей работы. Если ты не поймала каждого преступника, которого тебе доверили, это не провал. Нам удается поймать их намного реже, чем ты думаешь.

– Но дело не только в этом. Я не переживаю, что подведу себя. Я уже терпела неудачи и потерплю еще. Но если я ошибусь, пострадает больше людей, и это будет на моей совести. Я не только себя подведу. Я подведу всех.

– Новенькая, послушай меня.

 Рипли вскочила с кресла, выхватила у Эллы ручку и развернула ее лицом к себе. Она положила руки на плечи Эллы и посмотрела ей прямо в глаза.

– Тебе придется довериться интуиции. Я знаю, что сначала не поверила в твою теорию, но это потому что я не хотела верить. Ты с самого начала сделала все правильно. Знаешь, сколько портретов я составила, которые ни к чему не привели? Много. А твой уже в первый день позволил нам арестовать преступника. Почему, думаешь, из всех сотрудников, связанных с ФБР, я выбрала именно тебя?

– Что? Вы?

– Эдис показал мне подходящих кандидатов, и в списке был только один человек, который, по моему мнению, мог справиться с этой работой. Это ты.

Элла полностью лишилась дара речи от потрясения. До этого момента она считала, что все это было делом рук директора Эдиса.

– Ох. Я не знала, что вы к этому причастны.

– Конечно, я причастна. Думаешь, я позволила бы им дать мне в напарники кого угодно? Я видела твою предыдущую работу, и я видела тебя в тире и в спортзале чаще, чем могу сосчитать. На самом деле, когда ты пришла сюда, я ожидала, что ты справишься, не более. Но я не ожидала, что ты покажешь себя так хорошо. Но после того, как ты справилась с Риком и Клайдом, и когда ты сложила пазл по памяти, я бы доверила тебе свою жизнь, чего не могу сказать о своих предыдущих напарниках.

Элла кивнула, не зная, что ответить. Она почувствовала такую благодарность, какой никогда прежде не испытывала.

– Что ж, спасибо. Я ценю это.

– У тебя есть талант, но талант – это далеко не все. Только упорная работа отделяет успех от неудачи. Ты поверхностно описала этого человека в своем портрете, теперь тебе нужно копнуть глубже. Ты знаешь о серийных убийцах, которым он подражает, и у тебя есть мысли касательно того, что будет дальше. Я хотела бы что-то посоветовать, но я не знаю об этих исторических убийцах так много, как ты. Я помню основы, но ты помнишь мельчайшие подробности. Мы поймаем его, хорошо?

Элла осмыслила ее слова.

– Давайте сделаем это.

Она взяла свои бумаги, преисполненная вновь обретенной решимости. Элла вернулась к своим записям, достала стопку новых папок и шлепнула их на стол.

Кофе и морозное утро помогли Элле взбодриться, и по прибытии в офис, который теперь назывался оперативным пунктом, она думала о недавнем неудавшемся убийстве Алекса Бауэра.

Она стояла перед картой местной территории, которая была прикреплена к стене участка. Пять точек обозначали пять убийств и были расположены в виде кривой буквы «V». Слева от «V» был расположен полицейский участок. Элла подумала о том, как много преступников было поймано с помощью метода треугольника. Суть заключалась в том, что отмеченные на карте места преступления часто создавали треугольник. Преступник, как правило, обитал недалеко от центра фигуры.

Харрис и его команда прочесали Старксвилль в поисках следов человека или автомобильных покрышек; они искали все, что могло указывать на то, как этот загадочный Джон добрался до дома, в котором напал на Алекса. В их отчете было указано, что единственными следами были следы автомобиля Алекса, что указывало на то, что Джон мог приехать на такси или доехать автобусом до ближайшей остановки, которая находилась примерно в миле от дома, а затем пройтись пешком. В высокой траве было сложно найти следы, но команда специалистов все еще работала над этим.