Система аварийной блокировки лишь называлась таковой — в действительности, её основным назначением как раз и была защита главного центра управления кораблём от захвата при абордаже. Взломать блоки механических и кодовых замков на дверях было возможно, но сложно, и требовало достаточно долгого времени. Достаточно для того, чтобы защитники корабля перегруппировались и контратаковали возящегося с замками противника. Именно это, к слову, происходило сейчас на борту «Ходока». Но там к мостику с двух сторон пробивались два отделения, одно из которых, фактически, отвлекало внимание на себя, идя по командной секции снизу вверх, тогда как второе, проникнув на борт через подпалубу А — место расположения сенсорного массива и авионики корабля — ломало замки без помех.

— Скоро они взломают дверь! — Нору колотил нервный озноб.

Линн и сама была на грани паники, сердце бешено колотилось в груди. У убитого Красавчика были виброклинок и игольник, но шансов отбиться от уже наверняка облачившихся в броню и вооружённых до зубов пиратов это девушкам едва ли прибавило. Им повезло вдвоём справиться с одним головорезом, не ждавшим отпора от затравленных жертв, но второй раз чуда не будет. А бежать некуда: они сами замкнули мостик со всех сторон. Запоры основного входа ломают пираты; лазы на техническую субпалубу А тоже перекрыты, на случай атаки оттуда. И разблокировать двери можно лишь все одновременно, а тогда пираты ворвутся на мостик раньше, чем девушки успеют его покинуть. И Линн боялась даже подумать, что они сделают с ними тогда.

— Надо бежать! — Нора дёрнула её за руку.

— Куда! — с губ Линн слетел истеричный смешок.

— Наружу. В спасательной капсуле!

Линн открыла, было, рот, и сразу захлопнула. Да! Из шести спасательных капсул «Инвейдера», на первой палубе были расположены сразу две. И с мостика можно было попасть к обеим. Капсула — маленький пятитонный летающий гробик, в котором есть место для полудюжины человек, 12-дневного запаса воды и пищи и 20-дневного — кислорода для них. Шестисот килограммов реактивной массы на её борту хватит на полторы минуты движения с ускорением тридцать метров на секунду в квадрате. Или поманеврировать несколько минут, если расходовать его экономней — на борту было предусмотрено ручное управление. Теоретически, эта скорлупка могла даже войти в атмосферу планеты земного типа и приземлиться на парашюте, как спускаемый аппарат Гагарина и прочих космонавтов древних времён. Зачем такое межзвёздному кораблю, в принципе, было понятно: вдруг катастрофа случится в виду планеты, скажем, в точке Лагранжа меж ней и луной или между планетой и солнцем. Тогда ресурса жизнеобеспечения как раз хватит дотащиться туда по инерционной траектории.

И запустить капсулу можно было даже сейчас: на них блокировка не распространялась. Линн упустила это из вида, потому что спасательные капсулы на межзвёздных кораблях в принципе использовались нечасто, вернее почти не использовались вообще. Когда-то давно, когда Линн сама была юнгой, мать показала ей их расположение, велела вызубрить наизусть и даже проверила как-то, без жалости выдрав за ошибки ремнём, но этим всё и окончилось. Единственной планетой, к которой «Роза Адхары» приближалась на её памяти, был Трип собственно, в системе Адхары — парочки ослепительно ярких синих гигантов класса B2 II, пилить к которому от обычных прыжковых точек пришлось бы месяцев пять. Поэтому они прыгали в глубину системы, как раз, между планетой и луной, и перезаряжали там КФ-двигатель от реактора в безопасном режиме, потому как прыжковый парус на таком расстоянии от звезды не развернёшь. Вояжи туда были нечасты, но Линн хорошо помнила их, потому как Летисия каждый раз заставляла её дублировать навигационные расчёты.

«Рано или поздно, ты будешь делать их сама», говорила мать. «Набирай опыт!»

Нора втянула её в капсулу и дёрнула рычаг. Гидравлика с тихим шумом и лязгом захлопнула люк; сразу же тяжесть вдавила обеих в сиденья: сработали пиропатроны, выстреливающие капсулу прочь от корпуса корабля. В наступившей опять невесомости Линн подтянулась к иллюминатору. «Роза Адхары» была не видна, лишь звёздная россыпь на чёрном бархате неба, с крохотной, но ослепительно яркой горошинкой солнца Итцехо в сорока восьми с половиною миллиардах километров от них. На фоне бледного сияния туманностей Персея — Цефея виднелся тёмный силуэт пиратского звездолёта. Без оптики, на глазок, ориентироваться в пространстве стало непросто.

— SOS-передатчик работает, — тихо сказала Нора. — Они нас не потеряют.

— Надеюсь, — кивнула ей Линн и моргнула, стряхивая с ресниц первые крохотные капельки слёз.

Последний «игл» «рийверы» добили сообща — разнесли на куски попаданиями своих крупнокалиберных пушек. Пилот не катапультировался. Но, даже если он и остался жив в обломках своего самолёта, заморачиваться его поиском и спасением никто бы не стал. Сейчас было важнее заняться своими.

Из экипажа сбитого абордажного челнока уцелело двое борттехников, находившихся в кормовой секции; Лорена Малик и её бортстрелок погибли. Лейтенант Джей-Ар Харден — комвзвода морпехов — доложил о спасении всех своих людей, кроме одного, которому осколок обшивки расколол стекло гермошлема.

— Двигайте мне на корпус, — с борта «Тореадора» скомандовал им Берриман.

Он только что получил доклады от Дорис Ферро, державшей связь с командирами отделений: третье проникло на борт и продвигается успешно, четвёртое идёт по обшивке к мостику. Инерция влекла выбросившихся в космос морпехов в сторону «Ходока», но самостоятельно затормозить слабосильными движками скафандров они не могли. «Тореадор» должен был им в этом помочь.

— Все закрепились? — спросил Берриман. — Поехали!

Развернувшись кормой по курсу, дропшип врубил двигатели и начал тормозить. Под ускорением, вернувшим телам вес, его длинный и узкий корпус стал отвесными стенками башни, к которым прилепилась, цепляясь, за что придётся, чортова дюжина морпехов в скафандрах. Но не сорвался никто — новичков-лопухов стреди «Твердолобых» лейтенанта Хардена не было.

— «Роза Адхары», — напомнил капитану наёмников Смитингтон.

— Не забыл, — отозвался тот.

Добыча — добычей, но содержание своего основного контракта Берриман помнил отлично. Контракт обязывал его принять меры к спасению подданных и имущества Магистрата, а «Роза Адхары» была канопианским прыжковым судном. Первый бросок абордажа они нацелили на «Ходока» потому, что вести абордажные боты к двум разным целям было бы сложно. Теперь космос вокруг кораблей был свободен от вражеских истребителей, и ничто не мешало разделить силы. Тормозя и прикидывая новый курс, Берриман запросил Дорис Ферро, как продвигается взятие «Ходока» и удовлетворённо кивнул.

— Иду к «Розе Адхары».

Мэнорбир-Форт

Скайфог (Мир Уортингтона)

Периферия

26 августа 3017 года

Дождь моросил с самого утра, несильный и не холодный, но его хватило, чтобы земля раскисла и превратилась в полужидкую грязь. Но детям, похоже, это и было надо: жизнерадостно вопя, они носились по двору, взметая фонтаны брызг. Малышня была нагишом, да и иные из тех, кто постарше — тоже: так проще, не заморачиваться ещё и стиркой вещей. Алина Бизос, к примеру, решила именно так. Дом, отведённый наёмникам, представлял собой три двенадцатиметровых контейнера, составленных буквой «П» так, что ножки её отделяло друг от друга семь метров. Несколько плоских обломков бетонных плит заменяли фундамент и порожки у входа, располагавшегося в глубине двора. Несколько окон прорезано в стенках, внутри — пространство разгорожено на ячейки листами железа и пластика. Кто хочет уединения — завешивай тканью, брезентом или куском маскировочной сетки, что есть. И мебель какая придётся, от грубо скоченных топчанов, табуретов и столов, материалом к которым послужили деревянные ящики и поддоны, до некогда дорогих кожаных диванов и кресел, привезённых пиратами из набега, но вскоре утративших презентабельный вид. Прорезанные в стенах с обеих сторон окна стоят нараспашку, и всё равно, к середине долгого дня металлические стены накаляются солнцем, и внутри царит почти нестерпимая влажная духота. Впрочем, такая к полудню стоит и снаружи. И если на то пошло, до её наступления осталось ещё немало.