Пираты хорошо понимали, что шансов отбиться от восьми истребителей, канонерки и двух «Юнионов» у них почти нет, а щадить их никто не будет: нагрянувший в точку Итцехо корабль не стал сотрясать эфир даже формальным требованием сдаться. Военные были уверены в своём перевесе, да он у них и был. Единственный проблеск надежды давал перехват челноков, стартовавших с «Ахиллеса» брать звездолёты на абордаж: это должны быть единственные у них абордажные боты, а может быть, и единственный отряд морпехов, покончили с ним — считай, удержали джампшипы… на те несколько часов, что остались до завершения перезарядки КФ-двигателей. Не станут же, в самом деле, военные их сбивать.

Немногие продолжающие работать космические верфи Внутренней Сферы строили всего около дюжины прыжковых судов в год. На Периферии таких верфей не было вовсе. Почти все ходящие по ней звездолёты были построены ещё во времена Звёздной Лиги, потеря любого — невосполнима. Так что у магистратовцев был резон погнаться за пиратами, которые увели «Розу Адхары», отбить назад этот корабль и захватить пиратский в придачу, но если захват не удастся, то у пиратов появлялась надежда спастись. Поэтому «иглы» и «тайгресс» нацелились на абордажные челноки.

От мирных S-7A те отличались наличием пары установок РБД-20 по бортам и расширением пассажирского отсека за счёт грузового — теперь в нём помещалось два отделения морпехов с полной боевой выкладкой, а прорезанный в потолке люк позволял мгновенно покинуть его для атаки. Но бортовое и кормовое бронирование осталось прежним, и это давало пиратам шанс.

Джеймс Смитингтон на мостике «Ипполиты» и Рейнальдо Берриман в центральном посту «Тореадора» понимали это не хуже, тем более что взвод морпехов у них и впрямь был единственный. А от сухопутных армейских пехотинцев, драться в невесомости не обученных, толку при абордаже будет немного. Поэтому «Юнионы» получили приказ нагнать абордажные боты и вместе с «Тореадором» прикрыть их от пиратской атаки. Истребители оттянулись к бортам дропшипов и вели огонь из-под прикрытия их помехопостановщиков. Огневая мощь против отчаяния загнанных в угол зверей. Лёгкие истребители, чьё основное оружие — средние лазеры — в космосе не добивало и до ста десяти километров, просто молчали и ждали, когда придёт их черёд. Два «игла» и «тайгресс» заходили на цель с разных сторон, чтоб затруднить управление огнём. Первыми начали стрелять пусковые дальнобойных ракет — они добивали на три с половиною сотни километров. С двухсот пятнадцати в дело включились большие лазеры, метатели частиц и автопушечные спарки «Юнионов». Пираты в ответ не стреляли — крутили противозенитный манёвр, кто во что горазд, сбивая врагу прицел. Несколько попаданий они, всё-таки, получили, но пока броня всех троих держала удар.

Линн нанесла столько ударов, что грудь и живот пирата превратились в кровавое месиво; в воздухе повисли разорванные петли кишок. Запах дерьма и крови стал нестерпим; девушку вырвало. В себя её привело прикосновение Норы, взявшей её за плечо.

— Я заперла вход.

Девушка была всё ещё бледна, и выражение её глаз стало… другим. Не безумным, но и не прежним; Линн не могла найти слов, чтобы это объяснить. И ей было немного страшно. Она повернулась к экранам.

— Там идёт бой.

Нора вцепилась ей в руку. Три синие — дружественные — отметки истребителей и челнока сближались с группой из двух сферических и одного остроносого дропшипа; те ставили вокруг себя облако помех, и на радарах было не разобрать, сколько там истребителей сгрудилось вокруг них. В оптике Линн насчитала с десяток. Хотя нет: два были не истребителями, а челноками S-7A, их прямоугольный бескрылый силуэт она быстро признала. Курс группы она тоже определила быстро.

— Они хотят взять пирата на абордаж!

К сожалению для девушек, это значило, что их собственное освобождение откладывается.

В собачьей схватке на коротких дистанциях превосходство в огневой мощи, наконец, сыграло свою роль, но дорогой ценой: два тяжёлых истребителя и катер пиратов смогли разменять себя на три лёгких истребителя и абордажный челнок наёмников. Митч Вермеер успел катапультироваться в пространство, но его ведомый Армандо Крингош и лейтенант Глэдис Окада погибли. У «Мародёров Мэтсона» уцелел единственный «сэйбр» Криса Мартинелло. И головной абордажный бот S-7В словил несколько попаданий в борт и начал разваться на части. Командовавшая им унтер-офицер Лорена Малик успела дать команду покинуть судно и распахнуть дорсальный люк, развернула гибнущий бот носом к прущей на него «тайгресс» и дала залп РБД, вызывая новый огонь на себя — нужно было дать морпехам в скафандрах время удалиться на безопасное расстояние. «Тайгресс» добили Карвахаль и его ведомая заходом в хвост на следующей минуте боя. Обломки патрульного катера и абордажного челнока прошли друг сквозь друга, сталкиваясь и дробясь на мелкие части, разлетающиеся дальше по труднопредсказуемым траекториям.

Второй абордажный бот устремился вперёд, развернулся хвостом и резко затормозил, финишировав у самой командной секции «Ходока». Его пилот Лорис Ферро быстрым движением запрокинула нос челнока и подогнала его к полусферическому блистеру гидропонной оранжереи, бортстрелок Себастьян Гомес выпустил гарпуны по несущим конструкциям и начал быстро подтягивать стотонный кораблик на тросах. Третье отделение морпехов сержанта Махони ворвалось на подпалубу Б — основание командной секции, вмещающее аппаратуру жизнеобеспечения и гидравлику, корректирующую положение оранжерейных модулей. Во время стоянки они поднимались перпендикулярно оси корабля, но к прыжку складывались вдоль бортов; впрочем, при здешней «совсем микро» гравитации экипаж «Розы Адхары» игнорировал эту процедуру, и блистеры остались прижаты к корпусу звездолёта. Для боя в невесомости трое бойцов были вооружены лазерными винтовками «марк ХХ», не имеющими отдачи; четверо прочих несли двенадцатизарядные автоматические дробовики и абордажные топоры с вибролезвиями для рукопашной схватки. Вооружённое тем же образом четвёртое отделение полетело вдоль корпуса звездолёта — вверх к его маковке, чтобы атаковать мостик на первой палубе.

Четырнадцати морпехам наёмников на «Ходоке» противостояло три с лишним десятка человек — экипаж звездолёта и отделение обеспечения полётов только что сбитых истребителей. Но треть этого количества составляли рабы, оружия которым хозяева не давали; да бывшие мирные космонавты и технари всё равно не умели им пользоваться. Лучшее, что они могли сделать, это попрятаться по щелям, пережидая бой, и надеяться, что новые хозяева корабля окажутся лучше прежних. Впрочем, иные из пиратских нижних чинов сделали то же самое. Их положение в иерархии группировки не сильно-то отличалось от рабского, и ещё, оставалась надежда, что прямо сейчас неприятелю понадобится экипаж для перегонки звездолёта к себе, и всех, кто есть на борту, не убьют при захвате и не выкинут за борт без скафандра потом.

Сигнал тревоги на «Розе Адхары» поднял пиратских морпехов в ружьё. Их командир Хорхе Перейра связался с вахтой на мостике, затребовав уточнений, но ответа не получил: как раз в этот момент дежурящий там боец «учил уму-разуму» Линн, а тихо подкравшаяся сзади Нора Андалл набрасывала ему на шею удавку. Выругавшись, Перейра двинулся к мостику сам, по пути прихватив ещё двух бойцов и отдав приказ готовить к запуску «тайгресс».

— А экипаж закрыть на хрен в гравдеке и третьей палубе, — добавил он.

На это тоже требовались время и силы. Гравдек — 65-метровое кольцо центрифуги, вращение которой создавало на ободе силу тяжести в две трети терранской — был местом отдыха, где собралось восемь пиратских морпехов из пятнадцати, находящихся на борту. Туда же увели почти всех женщин из экипажа — десяток, за вычетом дежурящих на мостике Норы и Линн. Не занятые на вахте мужчины и подростки-юнги, включая Эйлин и Делию Веницелос, слишком юных, чтобы заинтересовать пиратов как женщины, пока оставались в своих каютах на третьей и второй палубах. По команде Перейры их начали сгонять в кают-компанию третьей. И Хорхе пришлось ещё сделать крюк на полётную палубу — обеспечить запуск патрульного катера. За это время Нора Анталл успела запереть входы на мостик.