– Я давно жду от тебя, что ты позовёшь меня замуж. Я согласна.

После этого Таня сама предложила интим. Юра решил, что с Таней у него будет очень спокойная и упорядоченная супружеская жизнь. Их родители тоже, казалось бы, с первой встречи нашли общий язык. Особенно легко это далось отцам.

С Леной Юра перестал встречаться. Она ему однажды позвонила и сказала:

– Я всё понимаю и не стану тебе мешать. Выбери правильную жену. Но помни, что я тебя всегда найду. Секс со мной – это не измена твоей жене, это исполнение условий твоей вечной любви ко мне! Ты ведь уже сделал мне предложение, и осуществление нашего брака лишь отложено, но не отменено. Я верю, что мы когда-нибудь поженимся. А пока ты женись на ком хочешь, но не забывай, что как бы ни развивалась твоя и моя семейная жизнь, нам суждено соединиться, потому что так запланировано на небесах. Я ведь ясновидящая ведьма. Я буду следить за тобой, а себя не обнаружу. Я уже родила мальчика, совсем не курю и не пью. Но если бы ты знал, как иногда хочется закурить и напиться до соплей!

«Да ну её!» – подумал Юра. Он даже был рад окончанию их отношений. Поигрались в любовь – и хватит. Он старался внушить себе мысль о том, что теперь их странная связь логически завершена, однако в глубине души очень не хотел потерять её. Юра понимал, что стоит Лене появиться и поманить его – и он помчится потрахаться с ней куда она скажет.

В апреле 1967 года Юра и Таня поженились, а в сентябре уехали на работу в Японию. Там Юра безвыездно проработал примерно четыре года без отпуска, растеряв волосы, ухудшив и без того расстроенное зрение, а также печень. Хорошо хоть, что зубы пока продолжали сохранять практически идеальное состояние, благодаря доставшейся от мамы прекрасной стоматологической наследственности. Что же касается Тани, сначала она некоторое время была просто домохозяйкой, а потом ей удалось устроиться библиотекарем посольства. По выходным они всегда вставали очень поздно и сразу переходили к обеду в ресторане, причём Таня предпочитала хоть по чуть-чуть выпивать, предпочитая виски, а также обязательно выкурить сигарету. Потом после обеда либо ходили вдвоём в кино, либо ездили по распродажам в крупные универмаги, предварительно изучив газетную рекламу. Татьяна умудрялась всегда выглядеть надменной и ухоженной, носила мини-юбки и тем самым демонстрировала всем свои прелестные ноги. Посольских дам, расплывшихся и потерявших фигуры, это ужасно раздражало. Весила Таня около 50 кг, ела очень много и жадно, однако при этом совершенно не толстела и любила говорить, что «не в кобылу корм». Свою прекрасную фигуру она объясняла умеренным курением дорогих сигарет. Умеренное курение и умеренную выпивку Татьяна считала нормой. Юра ничего не запрещал жене, однако сам относился к курению и спиртному гораздо сдержаннее. Он считал, что раз жене хочется, пусть не отказывает себе, а у него печень с детства не в порядке. Такое отношение к вредным излишествам устраивало их обоих.

Работа в Посольстве СССР в Токио продолжалась около четырёх лет, причём без отпусков, так уж получилось. Там Юра насмотрелся многого. Работа в посольстве перевернула представления Юры как о дипломатах, так и о советском государственном аппарате, особенно его руководящей верхушке. Более того, взгляд на СССР с внешней стороны позволил ему сделать кощунственный по тем временам вывод о неизбежности краха Советского Союза вследствие нежизнеспособности его общественно-политического строя, в основе которого – отрицание частной собственности и ложное представление о будущем человечества. Понятно, что своими мыслями Юра ни с кем не делился. Он знал, что жена в душе разделяет его взгляды, однако не был уверен, что она когда-либо не скажет лишнего, особенно под влиянием алкоголя. Юра нередко вспоминал, как однажды пьяный советник посольства Денисов брякнул ему: «Социализм не так уж и хорош, ты только посмотри, как шикуют не только японские богачи, но и те, кого называют у нас средним классом, а при социализме человек с высшим образованием, но без связей вообще никто!», и в такие моменты вспоминал испуганный взгляд его жены, смотревшей с нескрываемым страхом то на мужа, то на Юру. Её опасения были понятны: а вдруг Юра передаст слова «кому следует». Другой бы на месте Юры так и сделал. Но Юра как скрытый диссидент в душе одобрял диссидентские настроения, поскольку во всё возрастающей степени ненавидел СССР.

В советское время дипломаты представляли собой отдельную касту, неплохо замаскированную от населения внутри СССР. Об их жизни, особенно в пресловутом «капиталистическом окружении», советским людям знать полагалось лишь то, что они «выполняют трудную и почётную работу, помогая нам строить коммунистическое общество». Чтобы попасть на работу в посольство, торгпредство или иную структуру советских загранучреждений, надо было состоять в комсомоле или единственной в стране партии, проскочить через мелкое сито разных парткомов и комиссий, пройти проверку КГБ и собеседование в специальном отделе ЦК КПСС – логова управления всем неповоротливым советским государством, ведомства косного и удивительно ретроградного, боявшегося любых веяний эпохи и нагло прикрывавшегося заботой о моральном и идеологическом благополучии населения большой державы. Поэтому советские учреждения за рубежом были напичканы сотрудниками КГБ, которые в основной своей массе были, по мнению Юры, достаточно насмотревшегося на них за границей, самой развращённой частью советского общества и не могли вносить какой-либо весомый вклад в развитие поистине грандиозных дипломатических усилий государства. Реальную работу выполняли те, кто не был связан с КГБ и исправно тянул дипломатическую лямку, не тратя время на слежку за коллегами. Но таких было на удивление немного.

Период перестройки и последовавшее за ней исчезновение Советского Союза с политической карты мира показали удивительную способность к мимикрии и перерождению именно цековских и кагэбэшников, считавшихся в СССР наиболее благонадёжными. Достаточно посмотреть на списки руководящих сотрудников многих министерств и ведомств. С другой стороны, можно порадоваться тому, что любовь к Родине, а точнее, к Великой России позволила и Президенту, и многим другим вытравить из себя остатки коммунистической идеологии, совершенно не совместимой с нормальной жизнью. За это все они заслуживают не осуждения, а похвалы. Нашему главному герою идея построения коммунизма была противна с детства, что давало ему в период работы в посольстве возможность легко стряхивать пропагандистскую лапшу со своих ушей и относиться ко многому в жизни со здоровым юмором и цинизмом.

Советские дипломаты не были исключением из мировой практики. Каждое загранучреждение любого государства – это замкнутый мирок, не допускающий в свои ряды командировочных и туристов, трепещущий перед московским начальством и мечтающий лишь о материальных благах. Среди дипломатов всегда найдутся и жуткие неряхи, и, и алкоголики, и страстные охотники за чужими жёнами, и напыщенные дураки, то есть все те, кого мы ежедневно видим в повседневной жизни. Поэтому не стоит покрывать советских дипломатов толстым слоем грима романтики и исключительности. Гораздо полезнее подкинуть пищу для ума осведомлённых читателей, а неосведомлённым помочь открыть глаза хотя бы чуть-чуть шире, если, конечно, они способны на некое усилие над собой.

Однако, как ни покажется это странным, даже сейчас многие в России остаются в плену лжи советского периода. Видимо, придётся подождать ещё лет сорок-пятьдесят.

Случившиеся в Токио с нашим героем истории весьма забавны и поучительны для всех без исключения. Итак, далее следует

В Японии летом очень жарко. Однако для дипломата очень важен дресс-код: на работу надо являться comme il faut, то есть в пиджаке и при галстуке, и не снимать при иностранцах ни то, ни другое весь рабочий день. Предвечернее солнце палит нежадно и жарит лучами людей, снующих в небольшом дворике у ворот посольства. Неумолимо приближается время большого приёма в честь заместителя председателя совета министров СССР, находящегося здесь с официальным визитом. К сожалению, пожилому зампредсовмина по-человечески не-повезло: некто из местных попытался ударить его не то палкой, не то чем-то вроде того. Последствия удара были гораздо менее заметны, чем в результате покушения на цесаревича-наследника Николая Александровича 29 апреля 1891 года в городе Оцу. Но те детали хорошо известны, а эти не разглашаются. Многих наших били за границей и даже убивали. Иногда убийства были вполне мотивированными, например, в случаях с Войковым и Воровским. Однажды в Нидерландах советскому послу врезал по физиономии местный полицейский, разразился крупный скандал, а советский министр иностранных дел кривомордый Громыко, который был известен всему миру как Mr Nyet, ещё и обвинил немолодого заслуженного дипломата в том, что тот сам во всём виноват. Про инцидент с зампредсовмина известно только, что в основном удар пришёлся по спине очень немолодого и известного в японоведческих кругах переводчика и автора известного словаря Льва Анатольевича, постоянно находившегося при высокопоставленном госте. Переводчик слегка пострадал, но госпитализация не потребовалась. А высокий гость, видимо, отделался испугом. Глядя на его холёную физиономию советского бюрократа, Юра подумал, что высокопоставленного гостя давно изнежили советская действительность и подобострастие подчинённых, и поэтому угроза физического насилия может серьёзным образом сказаться на его душевном и физическом состоянии. Однако в данном случае Юра ошибся: тот благополучно прожил ещё целых сорок лет. Видимо, тоже в душе был пофигистом.