– Да, уже не раз бывал и знаю, что там однажды чуть не побили Маяковского.

– Я его читала, но не понравилось. Родители говорят, что Маяковский писал чисто мужские стихи. У него есть строчки, где «сблёвывая» рифмуется с «б. дь рублёвая», сама в книжке 1928 года издания вычитала.

– Что-то вас на мат тянет. Так я пойду за билетами на цыган. Договорились?

– Я просто сказала то, что поэт сочинил. Спасибо, что согласились, а то мне здесь очень скучно, – сказала она жеманным голосом и протянула руку как для поцелуя. Юра нежно погладил кисть её немытой руки:

– Целуют руки замужним дамам, а разве вы замужем?

– Вот ещё! – фыркнула она от возмущения. – Замуж выйду только когда постарею, а раньше не стоит связывать себя с одним мужчиной. Замужняя женщина лишена многих развлечений. Я уже всё продумала как буду жить, когда стану взрослой.

– Вы ещё не выросли для того, чтобы компетентно рассуждать на эту тему.

– Ишь какой взрослый! Да ты сам…э-э, извините, меня снова потянуло на грубость, я такая, трудно быть вежливой.

– Ладно, оставим спор. Я пошёл за билетами! – и Юра пошёл к парку.

Купив билеты, Юра пошёл на ужин. Диета номер пять, по которой его кормили в санатории, в целом считается невкусной. Но санаторные повара пытались её разнообразить, причём делали это очень изобретательно, и Юра обычно ел с аппетитом. Поев, он пошёл снова в парк. Ждал недолго. Неожиданно его слегка толкнули в спину. Юра оглянулся.

– Простите за грубости. Я и в самом деле невоспитанная. Так мы идём на концерт?

– Конечно, идём. Я купил билеты.

Она успела переодеться, то есть надела другую блузочку понаряднее, но так и не обулась. Юра сразу заметил, что его юная спутница очень грациозна и ступает босыми ножками по тротуару и голой земле вполне уверенно и изящно. Оба не получили от концерта почти никакого удовольствия. Заявленные на афише цыгане оказались в основном евреями и кавказцами. Женщины яростно трясли жирными и непривлекательными грудями, усатые или вообще небритые мужчины корчили свирепые рожи. Их репертуар и манера исполнения были хуже среднего. После концерта оба вышли в парк и пошли по аллее. В парке было полно гуляющих, звучала музыка с танцплощадки. Особенно запомнилась в тот вечер известная песня «Padam, padam, padam», сразу понравившаяся Юре. Он понял, что песня звучит на французском, однако совершенно не уловил ничего из песни, кроме припева, поскольку в то время его познания во французском были очень скудными.

– Какая приятная мелодия! Ты, наверно, знаешь её? А я впервые здесь услышал. Погуляем ещё, если нет возражений? Ой, прошу извинить, мы ведь на «вы».

– Конечно, погуляем. Я предлагаю перейти на «ты». Меня зовут Лена. Эту песню поёт французская певица Эдит Пиаф. У неё своеобразный голос, и многим она очень нравится, а я думаю, что её голос испорчен табаком и алкоголем. Если ты певица, береги голосовые связки. А она всю жизнь их не бережёт, пьёт с детских лет. Вино вкуснейший напиток, но певицам он противопоказан. Я не уверена, что Эдит Пиаф ещё жива. Если жива, то наверняка лишь хрипит.

– («Девчонка и в пении разбирается, она явно старается брать инициативу»). Конечно, давай на «ты». А ты смелая. Меня зовут Юра. Мне не понравились псевдоцыгане, а тебе? Да, ещё хочу сказать, что голос Пиаф, я бы сказал, своеобразный, но мелодия уж очень приятная. У меня вопрос: откуда ты, прелестное дитя?

– Ну, так уж и дитя! Обижаешь. А насчёт прелестной – тебе виднее. Я провинциалка и живу в Киеве. Наверняка слышал о таком городе? И насчёт псевдоцыган ты прав, они просто отвратительны, зачем только их на сцену выпускают?

– Какая же это провинция? Киев – первая столица древней Руси, за это мы все его любим. Да и сейчас Киев не выглядит захудалой провинцией, у него по-прежнему столичный облик. Я бывал в Киеве, у меня там тётя.

– Город отличный, я тоже его люблю. Но Москва мне больше нравится, хотя народ у вас там какой-то нелюбезный, все толкаются и хамят. У нас люди добрее.

– Уже поздно. Тебе пора домой. Где ты тут обитаешь?

– Я живу у дяди, он главный врач санатория ***. Тоже очень хороший санаторий, только там ни пианино, ни рояля. Денег им мало выделяют, не то что твой совминовский. Тоже кишки в ж…, извини, с тыловой стороны вставляют в бедных больных. Лечение якобы. Издеваются над несчастными людьми. Весь Ессентуки такой кишечно-полоскательный. Лечение тут везде одинаковое, главное водичка из источников номеров 4 и 17.

– Я пью четвёртый номер. Лечение тут хорошее и очень полезное. По крайней мере, не больно, хотя неэстетично и выглядит негуманно, но, разве гуманнее, например, разрезать живот или вырывать зуб и причинять жуткую боль?

– Ну, сравнил! Если зуб разболелся, что с ним делать? Если невозможно лечить, надо удалить. И разрезание живота может спасти жизнь. Я хочу стать врачом, как папа с мамой и дядя в Ессентуках, есть ещё другой дядя в Одессе, он тоже врач. У меня другие родственники почти все врачи. Один из них проктолог. Знаешь, чем проктологи занимаются?

– Не знаю, первый раз слышу.

– Проктолог – это как раз тот, кто с тыловой стороны ниже пояса заходит и даже залезает туда рукой для осмотра. Фу! В проктологи точно не пойду, в чужие ж… лазить противно. Потом, как мне кажется, руки невозможно отмыть.

– А если человеку надо? Если у него именно там болит? Все врачи нужны. Врач не должен быть чистоплюем и очень брезгливым, насколько я заметил. А я ни за что не смог бы стать врачом. Меня тошнит от вида крови. Что касается твоего выбора, тебе ведь, как я думаю, скоро школу заканчивать?

– Да, последний класс остался. Так надоела эта школа! Сплошные запреты! У нас в классе одна я некурящая и девственница. Мне говорят, что я дура набитая и жить не умею. Но выпивать я попробовала, мне нравится.

– Не верь тем, кто тебя подбивает на глупости, и не поддавайся тем, кто тебе завидует. Ты такая красивая! Будет очень жалко, если твоя красота увянет. Береги твою красоту, она исключительная, я не преувеличиваю.

– Так ты и в самом деле считаешь меня красивой? Если ты честно сказал что думаешь, мне приятно такое слышать. Я пока изо всех сил держусь, но так и тянет закурить и лечь в постель с мальчиком, как многие у нас давно делают. Вообще женщинам следует воздерживаться от вредных привычек, по крайней мере, до родов. А почему вы…ты говоришь о Киеве как о столице?

– Ну как же! Мать городов русских – это раз! Столица Украины, нашей второй республики – это два! Шикарный город – это три! Там зелени много и парки хорошие. Памятников много, один Богдан Хмельницкий на коне чего стоит. Хочу когда-нибудь в Киево-Печерской лавре побывать, но для этого времени много потребуется. У меня в Киеве тётя в украинском ЦК работает. Я был в Киеве проездом и посмотрел город чуть-чуть. Хотя я пробыл в Киеве недолго, мне там понравилось. Между прочим, давно доказано, что в Москве процент красивых девушек ниже, чем в Киеве. Ты, наверно, родилась в Киеве?

– Нет, я родилась совсем в другом месте, но мы давно живём в Киеве.

Тем временем они подошли к воротам санатория, занимавшего тоже дореволюционное здание, только несколько обшарпанное. В отличие от санатория, в котором лечился Юра, этот санаторий был намного скромнее. У ворот стоял встревоженный пожилой мужчина с аккуратно подстриженными усиками. Он возмущённо запричитал:

– Леночка, ну где ты пропадала? Вот, связался с племянницей на свою голову, а она где-то с кем то бродит!

– Я была на концерте, а это Юрий, студент из Москвы. Он очень строгий и любезный. Дядя Костя, не надо сердиться ни на него, ни на меня.

– Я сержусь только на тебя. Опять босая?! Вы бы, молодой человек, отругали её и запретили ходить к вам на свидание в таком непотребном виде!

– Добрый вечер! Очень рад познакомиться с дядей очаровательной киевлянки. Она у Вас такая красивая, просто прелесть. Против её босых ножек я не возражаю. Раз ей так хочется, пусть ходит босиком, лишь бы ножки не порезала. Их всегда вымыть можно.