— Да при чем здесь ты?!

— Видимо, совсем не при чем…

Идиот.

Боги, какой же он идиот!

Я всплеснула руками. Открыла рот, чтобы рассказать, тут же закрыла… Эмоции рвали слова в клочья, противоречивые желания заставляли быть осторожной в высказываниях. Я поняла, что не время и не место выяснять сейчас отношения, объяснять, что я чувствую. Не потому что мы в Академии и сейчас идут занятия, а потому, что он просто не услышит… а я не готова произнести.

Ведь мне страшно.

Страшно от того, что я чувствую, страшно ошибиться, страшно подвергнуть опасности. Мне нужна хоть небольшая передышка, хоть глоток воздуха, чтобы обозначить для себя… чем я готова поделиться.

С ним. И с теми, кто пойдет за нами.

Потому я пробормотала лишь:

— Прошу тебя, не делай скоропалительных выводов. А сейчас мне нужно на занятия. Вечером… мы все равно встретимся.

Я, фактически, сбежала.

Извинилась перед настороженно глянувшим на меня да Валонгу, и рухнула на свое место.

И ничего не видя и не слыша, уставилась в одну точку, понимая, что сегодня я снова должна принять решение. Едва ли не самое сложное в своей жизни.

Чем теплее становилось, тем умопомрачительней пахли распускающиеся цветы. Приятней было находиться на улице. Гулять.

Раньше моя семья много времени проводила в поездках и путешествиях. Мы жили и среди неприступных скал на границе, где удобно было прятаться и пугать птиц, но не произрастало никакой растительности. И среди барханов южных королевств.

Охотились в королевских лесах, полных дичи, острого кустарника и запаха влажного перегноя. Побывали в северных кущах — там я даже потерялась, будучи еще маленькой, когда полезла за яркой кисло-сладкой ягодой. Ох как мне тогда попало!

Да и местность вокруг родового замка да Феррейра-Ильяву была полна живописных лесов и рощ, мелких речек, полей с мелкими, дрожащими цветами и оврагов, в которых замечательно игралось.

Для меня природа оставалась важной гранью моей жизни.

Я вышла из Академии, спустилась в сад и на несколько мгновений закрыла глаза, впитывая ощущение жизни.

Воздух, что насыщал легкие сладкими и сочными ароматами. Тепло земли, еще не успевшей остыть после яркого солнца сегодняшнего дня. Мягкость травы, которую я чувствовала сквозь уже совсем легкие туфельки. И пульсация энергии, не покидающей этот мир никогда.

Улыбнулась и решительно двинулась к полигону. Мы не собирались сегодня бегать и прыгать, нет… За основными препятствиями полигона находилась уединенная площадка, на которой мы хотели попробовать свое первое слияние.

Посередине площадки уже горел огонь. И решимости у меня поубавилось…

Я была последняя, кто присоединился к пятерке. И не сказать что желанная.

Даниель на меня не смотрел и никак не отреагировал на мое появление. Он сидел на скамье, наклонившись и оперевшись на колени, а огонь и сумерки только подчеркивали жесткость черт его лица и поджатые губы.

Роша как всегда трещал в никуда о чем-то незначительном, Жоакин выглядел сосредоточенным, а Мигель…

Тот, похоже, ушел в себя едва ли не дальше, чем Вальдерей.

Я чуть нервно ступила в освещенный круг, и Мигель вдруг встрепенулся и замкнул вокруг защитный контур, переливающийся серебристыми гранями. Чтобы нас не было ни слышно, ни видно…

— Заклинание «замкА» да Коста-Мело? — улыбнулась чуть робко.

— Именно, — Мигель хмыкнул. — Только мой род не сообщает об этом… Или ты отслеживаешь родовые заклинания?

— Я — нет, — покачала головой. — А вот отец собирал различные особенности родов — не как секреты, а как редкости. Исключительно для любования. Мне нравилось слушать его рассказы.

— Продолжите общаться ни о чем или все-таки займемся делом? — голос Вальдерея резким и неприятным скрежетом прошелся по моим и без того натянутым нервам.

На мгновение я опять заколебалась, и мне трусливо захотелось отступить от своего решения, но я взяла себя в руки.

Сейчас или никогда.

Сказала:

— Продолжим общаться, — с некоторым удовлетворением услышала, как капитан возмущенно выдохнул. И быстро добавила, — Мне надо… сказать вам кое-что важное.

Реакция парней была весьма настороженной. А со стороны Даниеля на меня так и пахнуло не просто напряженным вниманием, но какими-то разрывными эмоциями.

Или я все придумала? Ведь когда посмотрела на него, его лицо было безмятежно, и я вовсе… ничего не чувствовала больше.

— Арест моих родителей оказался не точкой в долгом повествовании, — начала осторожно, — а только первой главой. Что-то происходит… продолжает происходить. Все новые и новые силы, похоже, вмешиваются в строгие государственные линии, при этом мне, естественно, никто ничего не сообщает. Но мне и не надо говорить напрямую, я могу понять это и по жалким клочкам.

Замялась ненадолго, а потом вздохнула.

Мне не дадут жить спокойно. Возможно, придумают что-то и арестуют. Возможно — подставят. Или отправят на такие дальние границы, что Завеса покажется центром мира. А может и попытаются навредить…как через Милагреш.

— Милагреш? — отозвался первым Роша и ощутимо побледнел.

— У тебя было что-то с ней? — нахмурился Даниель.

— Не имеет значения… Но если ты прояснишь, почему она не появилась в академии сегодня, я буду рад, — рыжий смотрел на меня испытующе.

— Она была под воздействием, когда напала на меня, — выдохнула в воздух то, что и так знали двое из пяти.

— То есть… — медленно проговорил Жоакин, — есть вероятность что подобная ситуация снова возникнет? И в нее попадешь не только ты?

Вздрогнула.

Потому что он озвучил, что мучило меня весь день.

И кивнула:

— Я не могла больше молчать. Посчитала невозможным скрывать подобную информацию, поскольку вы тоже подвергаетесь опасности.

— А ты ничего не хочешь сказать по поводу другой опасности?

— Прости? — я повернулась к Мигелю. Он выступил вперед и прищурился:

— Например о том, что ты не просто так хочешь попасть в город, где проходит Игра, или о том, что ты вряд ли могла отказаться от собственного расследования?

Я прикусила губу, а мой взгляд метнулся к Даниелю.

Неужели он рассказал? Я не брала с него никаких обещаний, но была в полной уверенности, что все, что происходит с нами и между нами там и остается.

Но Даниель смотрел с таким же недоумением.

— Ой да бросьте, — Мигель скривился. — Если бы я… если бы мы были идиотами, то вряд ли стали бы друзьями.

Я неуверенно сжала пальцы.

Будет хуже или нет? Наверное не будет… если я скажу им часть правды. Но выдать всю я не была готова. Не потому что не доверяла — просто боялась, что кто-то им навредит ради информации.

— Я действительно хочу попасть в Гимарайнш, потому что есть шанс — пусть и небольшой — что я смогу там узнать хоть что-то о Питере-Дамиене. Где мои родители я знаю очень хорошо, — против воли в голосе прозвучала боль, — но судьба моего брата остается под вопросом. А еще я хочу попасть туда и… выиграть. Я не знаю как сложится моя дальнейшая жизнь и будет ли в ней место удаче и богатству, но это мой задел на будущее.

— То есть ты хочешь воспользоваться нами? — Жоакин явно злился — Возможно даже подставишь своими действиями на Игре?

— Эй, ты чего? — это Роша.

Но я отмахнулась от попыток меня защитить.

— Не собираюсь подставлять никого. Именно потому я поговорила с вами…

— Не поздновато? — продолжал напирать Жоакин.

— Я не планировала, что все так закрутится! И, вполне возможно, обозначила бы свою позицию раньше.

— А может и нет.

— Может и нет. Но мы имеем то, что имеем, — ответила блондину жестко. — Что касается «использовать»… все мы в какой-то мере используем друг друга. Разве не вы взяли меня в свою пятерку ради секретов и навыков? А не потому, что вам вдруг очень захотелось мне помочь?

Жоакин тяжело дышал, но я была взволнованная не меньше.