Думать на эту тему с каждым разом становилось все труднее, да и Ричард однажды заметил, что телохранитель после пиршества стал хмурым и озлобленным.

— Я, конечно, понимаю, что тащить меня в комнату было тяжело, — шутливо сказал он, — но не впадать же из-за этого в депрессию.

И Лита вымученно улыбнулась в ответ.

Зима подступила к Ираманту неожиданно, и уже второго дня месяца Татина черную землю и серые каменные плиты припорошил тонким слоем белый снег. Наверное, в Нордении все замело еще во второй половине осени? Вспоминая родную планету, Лита уже не предавалась унынию, а стискивала зубы и шла на лекции познавать магию Огня. Или садилась за учебники. Или кое-как, с помощью Ричарда, отправляла отчеты на необычном инструменте, который в этих землях назывался компьютером.

Точнее, отправлял Ричард под ее диктовку, а она стояла за его спиной и жмурилась, чтобы не видеть белого света от экрана. Он резал ее бедные глаза, не привыкшие к эниратской технике. Хорошо, что выполнять домашние задания и писать курсовые здесь дозволялось на бумаге, иначе Лита могла бы ослепнуть.

Пятого Татина она отпросилась с лекции под предлогом дурного самочувствия и быстро ушла к себе в комнату. Позавчера Ламонт передал через Бьянку записку, в которой завуалировано указал время и место встречи. Небольшая кондитерская через дорогу от академии — одно из немногих мест, где верные люди императора не станут охотиться на шпионов.

Скрипя подошвами новеньких блестящих сапог по снегу, Лита размышляла о Ричарде. Императорский сынок действительно встречался с Нильсен, и подруга была от него в полном восторге. Так ли это на самом деле, Нильсен не скажет, слишком скромная, только Лита подозревала, что они оба имеют виды друг на друга.

Возможно, Ричард непрост, и пока шпионки ведут охоту на его знания, ведет охоту на шпионок. И Лита поняла, сглотнув горький ком в горле, что совсем его не знает. Хорошо, что обучение не позволяет ему встречаться с Нильсен, иначе ей стало бы совсем тошно.

Остановившись посреди пустой улицы, Лита Бреон смахнула озябшими ладонями набежавшие слезы. Душу больно защемила печаль. Влюбляться особам королевской крови не положено, а если уж случилось непредвиденное, то изволь держать себя в руках! Лита судорожно вздохнула, борясь с горьким беспокойством, но расправила плечи и твердой походкой прошагала до ближайшей и единственной здесь кофейни. Потянула на себя деревянную со стеклом дверь, и очутилась в окружении шоколадно-коричных запахов, а тонкий аромат кофе приятно щекотал ноздри.

На Вирите не знали, что такое кофе. Возможно и к лучшему.

Ламонт уже ждал девушку за угловым столиком, сидя к ней спиной, и Лита узнала его лишь по уныло сгорбленной спине и седому затылку. Подойдя, она увидела, что старец пьет темный травяной напиток, называющийся здесь черным чаем и подпирает щеку кулаком. Совсем, как скучающий школяр.

— Добрый день, господин Ламонт, — бодро произнесла Лита, садясь напротив. — Вы искали меня?

Любопытный взгляд выцветших светлых глаз скользнул по ее лицу.

— Скорее это ты искал меня, Мейт. Да так сильно, что не потрудился придумать в академии более верную ложь, — ворчливо заметил старик и чуть усмехнулся собственной оговорке.

Смутившись, Лита села напротив него, у самой стены. Если сюда кто-то войдет, то увидят лишь Ламонта, а на его собеседника не обратят внимания.

— Откуда вы знаете?

— Шпионская интуиция, — откликнулся он с привычной мрачностью. — Ты ведешь себя так неосторожно и неразумно, что я чувствую все на расстоянии.

— Нас при императорском дворе учили драться, а не…

— Тихо! — шикнул Ламонт. Лицо его стало серьезным, почти злым. — Нельзя говорить здесь о таком.

— Да… простите.

— Будь благоразумнее, дитя, — сказал мудрый старик, и снова стал спокойным, расслабленным. — Совсем скоро у тебя начинается пора экзаменов. Здесь это называется сессией.

У Литы дернулся глаз.

— Да, я…

— Мне известно о твоих успехах, — перебил Ламонт не терпящим возражения тоном. — Подающая надежды студентка, поджигающая столы и пиджаки преподавателей. Молчи! — он снова поднял руку, когда девушка собралась объясниться. — Мне не интересны причины. Важно не прошлое, а будущее.

— Что вы хотите этим сказать?

— Стихийных магов ждет испытание в песках дартонийской пустыни. Практика на первом курсе конечно редкая глупость, но не мне устанавливать порядки. И я видел список группы, с которой ты отправишься.

У Литы пересохло во рту, но она не задала ни единого вопроса — лишь сидела и молча смотрела на Ламонта широко раскрытыми глазами. Потому что он мог перебить ее, да и позвал для этого разговора? Зачем что-то утаивать?

— Мейт Брен, Ричард Винтер и Бланка Кианто. Огонь, Вода и Воздух. Всех специально разбили на такие группы, чтобы отследить, кто лучше справится с заданием.

— И каково оно? — нетерпеливо спросила Лита, а потом запоздало спохватилась и прикрыла рот ладонью.

Ламонт не ответил. Допив остатки чая, он повернулся к бесцельно бродящему по залу официанту и негромко подозвал его:

— Молодой человек, принесите-ка чашку горячего шоколада и кремовый десерт.

Прерывисто вздохнув, Лита поняла: разговор будет долгим и обстоятельным. Но откуда Ламонт узнал про ее любимые лакомства? На Вирите про шоколад знали лишь в южных странах и продавали остальным очень дорого, а торговые отношения севера с югом сошли на нет еще за несколько лет до рождения Литы и Мейты.

Пока готовили и несли заказ, старик загадочно молчал, рассматривая чайную гущу, а потом улыбчивый молодой официант поставил перед Литой белый поднос с фарфоровой посудой.

— Тонкая работа… — восхищенно произнесла она, проведя осторожно пальцем по гладкой поверхности пузатой чашки. — Я думала, здесь обычная кофейня и бумажные стаканчики.

— Это элитная кофейня, — брюзгливо ответил Ламонт, поджав губы. — Видишь, как пусто здесь? Зато без лишних глаз и ушей.

— Есть ли подвох в этом? — прямо спросила Лита, решив проявить необходимую твердость.

— Разве есть подвохи для монархов? — Ламонт осклабился. — Кстати… За все расходы этой шпионской миссии платит семья Бреон.

Лита не вздрогнула, не отшатнулась, не закричала — только выдержала пристальный взгляд несносного старика.

— За все расходы платит королевская семья, — на слове «королевская» она специально сделала ударение. — Бреоны в изгнании. Я до сих пор не знаю, живы ли мои братья и имею ли я права на норденийский трон.

— Сейчас это неважно, Мейт, — раздраженно ответил Ламонт. — Ешь десерт, возвращайся к себе и готовься к испытанию. А еще напрочь забудь о прежней жизни. Перестань постоянно болтать про Вирит.

Последние слова он произнес строгим шепотом и посмотрел на Литу так сурово, что она, оробев, смогла молча кивнуть и отдать должное своему десерту. Но радости от сладкого получить уже не удалось.

Спеша вернуться в академию, Лита внезапно поняла, что среди перечисленных Ламонтом участников испытания нет ни одного мага Земли. Совпадение или чья-то хитрая издевка? Правда не откроется раньше времени, а до начала сессии нужно вести себя тихо. Если простая инопланетная студентка узнает о тонкостях задания, и будет рассказывать однокурсникам, ее мгновенно заподозрят в шпионаже.

Поэтому ближайшие десять дней Лита вела себя спокойно и непринужденно, словно ничего не происходит. Тяжелее всего, оказалось, хранить молчание и улыбаться, видя взаимные улыбки Ричарда и Нильсен. Пользуясь прирожденной северной холодностью, она каждый раз отводила взгляд и с повышенным интересом рассматривала стену.

Обжигающий огонь терзал душу, когда пара держалась за руки и тихо шепталась о чем-то вдали от нее, обмениваясь пылкими взглядами. Ревность или нет, но Лита не могла ничего с собой поделать, как бы ни старалась. Ей хватало сил сдерживать чувства — и то благо.

Однако даже это не спасло ее от вполне закономерного вопроса:

— Мейт, в чем дело?

Шестнадцатого Татина они оба вошли в просторный коридор общих покоев после очередного утомительного учебного дня. Профессор Джонс и профессор Риверра усилили учебную нагрузку, заставляя студентов раз за разом повторять теорию сил Огня и Воды. В последнее время он вел себя нервно и почти зло, но никто кроме Литы не догадывался о возможной причине.