В одном корпусе академии жили студенты, в другом — преподаватели, лаборанты и немногочисленные Стражи. Широкие переходы на первом и втором этажах соединяли корпуса, поэтому все они могли спокойно наведаться в студенческую часть в любое время и проверить, чем заняты подопечные. А вот последние не имели права допустить такую вольность в отношении преподавателей.

На территории академического городка располагались медицинский центр, магазины, клуб, рестораны, прачечная, темница для нарушителей правил и кладбище подопытных духов.

− Удивительно… − выдохнула Лита, делая первый неуверенный шаг на место упокоя давно сгинувших в небытие душ.

Пространство между серыми могильными плитами заполняла притоптанная низкая зеленая трава. Завхозы и лаборанты следили за тем, чтобы небольшие траурные клумбы возле могил не зарастали сорняками, видимо, от этого зависела скорость появления призраков. Интересно, как быстро появится Мейта, если ее позвать?

Лита успела соскучиться по призрачной сестре.

Придя к неутешительному выводу, что с Валенсией, Бьянкой и Нильсен в ближайшее время, сопровождая постоянно императорского бастарда, общаться не получится, она выбрала из двух зол меньшее. Идеальным выходом из ситуации казалось прийти на кладбище и вызвать призрака Мейты. Хоть она и похоронена на другой планете, но госпожа Кроун сказала на одной из первых лекций, что академическое кладбище — самое подходящее место для приманки любых духов, ведь там особая аура.

Что же, если так, Лита готова была рискнуть. Хоть и подозревала, что Ламонт и император Доминик останутся очень недовольными ее самодеятельностью. Особенно старый ворчливый маг. И все-таки, после недолгих раздумий, ночью с десятого на одиннадцатый день месяца Нониса она тихо, на цыпочках покинула свою комнату, стараясь как можно тише красться мимо комнаты Ричарда.

Если бы на него попытались напасть ночью, а верного телохранителя Мейта не было рядом, Лите не сносить головы. Но она старалась не думать об этом. Сейчас, будучи разлученной с подругами, она остро нуждалась в чьей-нибудь поддержке, а общение парня с тремя девушками вызовет подозрения у того же Ричарда и он немедленно сообщит обо всем отцу. Ох, почему же ситуация настолько сложная?!

Улица встретила ее влажной прохладой и остро-пряным запахом опавшей листвы. Здесь все так же, как на родном Вирите. Видимо, планеты отличаются лишь уровнем развития, устройство на Энирате такое же, как дома. И даже названия месяцев неизменны. Лита задумалась было о возможных причинах, но ноги быстро принесли ее к кладбищу. Могильные плиты и ограда никем не охранялись — это было очень кстати. Глубоко вздохнув, она потянула на себя тяжелую чугунную створку, и та неохотно подалась. Никакого скрежета, никакого пугающего визгливого скрипа, только поблизости зловеще каркнула большая черная птица.

Вороны любят обитать на кладбищах.

От волнения во рту пересохло. Сглотнув, Лита вытянула руку, и над ее маленькой ладонью загорелся волшебный золотой огонек — он не обжигал кожу, но разбавлял зачарованным светом кромешную густую мглу вокруг.

Сильный порыв ветра с легким воем заколыхал макушки немногочисленных кладбищенских деревьев, сбивая с них отцветшие листья. К лицу прильнул потусторонний холод, но Лита не испугалась. Она ждала этого знака.

— Мейта? — спросила она вполголоса.

Тишина.

— Мейта, дорогая моя сестра, выйди, пожалуйста. Нам есть, о чем потолковать.

Эта попытка оказалась более успешной. Из тьмы медленно выплыла призрачная девушка, глядя на сестру с легкой улыбкой, и протянула к ней серебристую руку.

— Здравствуй, Лита. Я не ожидала, что ты додумаешься до кладбища.

— Почему?

— На Вирите это доступно только опытным мужам из магов, — важно объяснила Мейта, скользя между надгробий. — Души других безвременно умерших дев и детей, с которыми я веду знакомства, рассказали мне много интересного.

— А здесь некромантия подвластна и женщинам. Этот секрет я узнала от госпожи Кроун.

— Удивительное место, — согласилась Мейта. — Зачем ты призвала меня, сестра?

— Кажется, — Лита выдержала коротенькую паузу, собираясь с мыслями, — я попалась в ловушку. Мне приходится притворяться юношей, потому что император велел на полставки охранять его бастарда.

— На пол… что?

— Так говорил Ламонт. Я имею в виду — совместно с обучением.

Несколько секунд Мейта задумчиво смотрела на Литу, затем ее серебристое красивое лицо озарила задорная улыбка. И принцессе невольно пришла в голову горькая мысль, что родись она восемнадцать лет назад чуть слабее, то смотрела бы из-за Грани на живую Мейту, пока та занималась шпионажем под ее именем.

— Если в этих землях женщинам дозволено заниматься наукой, — тихо нарушила Мейта затянувшееся молчание, — то почему не допускается быть телохранительницами?

— Такова воля императора. Я еще не изучила все законы этих мест…

— В любом случае, если тебя случайно раскроют, то не потащат на плаху, как в нашем диком Вирите, — утешила сестру Мейта. — Ты всегда сможешь объяснить императору, что имела право притвориться мужчиной для получения высших баллов или стипендии.

— Действительно, — Лита слабо улыбнулась. — Об этом я не задумывалась.

— Вот видишь, — Мейта улыбнулась в ответ и провела обжигающе-ледяной призрачной ладонью по ее плечу. — Не отчаивайся. Я, конечно, не Ламонт, но всегда смогу помочь тебе ценным советом.

И Лита стала приходить на кладбище всякий раз, когда уставала от непривычно тяжелого обучения магии и от колкостей наставников, а Мейта старалась успокоить ее и поддержать. То ли призрачная энергия сильнее магической, то ли дело просто в добрых словах, но каждый раз на душе становилось легче и спокойнее.

Особенно принцессу тяготили насмешки ехидного преподавателя телепортации Серхио Риверра. Этот молодой темноглазый мужчина с черными волосами имел отвратительную привычку насмехаться над первокурсниками, у которых во время практических занятий во время попыток телепортации из класса во внутренний двор академии рвалась одежда. Иногда Лите казалось, что он похож лицом на Витольда Кианто, но обычно она старалась просто не обращать на него внимание.

Ведь после добрых и предельно вежливых наставников во дворце подобное кажется чем-то невообразимым и на редкость мерзким, даже, несмотря на то, что Мейту Брену делали поблажки, как единственному первокурснику, имеющему дар Огня.

В каждой аудитории имелось свободное от столов и стульев пространство, предназначенное для практических занятий. Нередко после них лаборантам и слугам приходилось устранять последствия стихийно-боевой магии: вытирать лужи с пола, уносить случайно обгоревшую мебель или подметать землю. Хорошо, что на остальных занятиях не происходило таких инцидентов.

И каждый раз Лите приходилось следить, чтобы Ричард не получил ожогов или других ранений. В особенностях мировоззрения местного дворянства она была не сильна, но знала, что на Вирите бастардов так не берегут. Особенно мальчиков. Часто таких, как Ричард находят утонувшими, удавленными или отравленными. Но если это последний сын императора, это многое может объяснять.

В пятнадцатый день Нониса Ричард раздраженно отмахнулся, когда во время занятия Лита в отчаянии попыталась сбить огонь с его штанины, который сама же наколдовала не в том направлении. Требовалось разжечь огонь в камине, а императорский сынок встал прямо возле него.

— Успокойся, Мейт! — голос Ричарда прозвучал резко, грубо, и вместе с тем устало. — Я сам справлюсь!

Он щелкнул пальцами, и хлынула струя воды, достаточная, чтобы погасить огонь.

— Прошу прощения, — сконфуженно пробормотала Лита, отступив назад.

Ведь с будущим императором нужно говорить очень уважительно. Особенно с тем, от которого можно узнать много нового о правительственных войсках.

Только пока нагруженная учебой Лита даже не успевала подумать об осторожных расспросах Ричарда насчет ценных сведений, и вспоминала об этом только перед сном. С досадой скрипя зубами, она каждый раз обещала себе на следующий день подумать над этим получше, но, кажется, Нонис так и пройдет в тщетных попытках удержаться на плаву в учебе.