Крыльями лапы сложили и жили твои золотые мангусты

Звёзды так ярко, так ясно светили, когда ты рухнул на бруствер

Скобы и скрепки. Туман над окопами. Прочие взлётные полосы

Зевс, похищавший когда-то Европу, теперь открывает оффисы

Льдинками в вену, песочком в глаза,

                                              прочими крайними мерами

Вновь подступающая слеза ловит меня стратосферами

Вышли на улицу, взяли вино и сидят, беспечные баньши

Нечего. Нечего. Запрещено. Ничего не будет как раньше.

         Звёздная гавань тебе, контур прежнего берега

         Прайм-тайм. Звездолёты уходят в ноль

Нерпы в экстриме, в каком-то Мальмстреме,

                                              в прятки играют с медузами

Лёгкими, как минералка забвения, ты разбудишь меня укусами

Лёгкий прыжок в снеговую кровать. Снежное одиночество

Ты улетаешь, а я буду ждать, ставя секунды, как прочерки

Прочерк поёт остывающим облаком, тенями каравелл

Мы заплатили бы, пусть даже золотом, но магазин закрыт, well

Больше никто и ни с кем не знаком. Вспыхнуло утро закатом

Он же родился уже стариком, глупый Бенджамин Баттон

         Звёздная гавань тебе, боль прошедшего времени

         Прайм-тайм. Звездолёты уходят в ноль

Так и поют. Так положено с массами. В каждой струне – западня

Выбрали в Думу гассаров с мангасами. Выбрать забыли меня

В комнате дождь. В телевизоре – Eminem. Что-то такое орёт

Звёздная гавань блестит откровением. Время уходит вперёд

Нравишься нам со своими аккордами. Скажут тебе – не верь

Белый бизончик мохнатою мордочкой бьётся в закрытую дверь

Если б куда-нибудь в севенти-найн…

                                              Кончилось. Перексерилось

Аут, любимая. Это прайм-тайм. Крестик на всём, во что верилось

         Вечный огонь всем, кто служил моей Родине

         Прайм-тайм. Вертолёты уходят в ноль

Крыльями лапы сложили и жили твои золотые мангусты…

Звёзды так ярко, так ясно светили, когда ты рухнул на бруствер…

Прайм-тайм.

В дальнем контроле моих леопардовых снов

Нет больше снов в перекрестии снов и слов

Белые точки. Чёрные скалы. Я исключительно рад —

Вам никогда не дождаться финала моих королевских регат

Ставьте пластинки. Пойте в своих карао…

Эти регаты – регаты для одного

Яхты как чайки летят над волнами. Вечный auf Wiedersehen

По анфиладам, забитым телами бывших рабов и друзей

А с другой стороны пустоты на меня смотришь Ты

А с другой стороны бытия Тебя зову Я —

ТАК ПЛАВЯТСЯ ТИГРЫ

Снова бегут по лужам босые коты

Слой мерзлоты. Как вам под ним, мои мамонты?!

Будет коралловым рифам навеки никому не нужный прилив

Сломанный грифель бесстрастно расскажет,

                                         что мир этот несправедлив.

Выстрелом в солнечных зайцев – ну погоди!

Все доживут до седин и до CD

В клетке – фарфоровые статуэтки, скрипки, фальшивки, оливки

Счастье наступит своим сапогом на порванные фотоснимки

Там, где с другой стороны пустоты на меня смотришь Ты

А с другой стороны бытия Тебя зову Я —

ТАК ПЛАВЯТСЯ ТИГРЫ

Так вот тебе шанс, андеграундный Вильгельм Телль

Выстрел в десятку. Все стрелы уходят в метель

Чтобы снежинка, затронутая стрелой,

Хоть на секунду забыла, что «надо домой»

Знаешь поляну в двух метрах от нашей тюрьмы

Там на деревьях живём удивлённые мы

Контуры памяти стёрты без ластика. Светит кинозвезда

Спи, моё Анимэ. Спи, моя свастика. Спи, не оставив следа

А с другой стороны бытия – страна пустоты

А с другой стороны пустоты – страна бытия

И свинцовая точка

На тетрадном листочке

Расплывается красным,

Думая о прекрасном

Снегири на поляне

Зимний лес так чудесен

Мы укроем руками

Строки собственных песен —

ТАК ПЛАВЯТСЯ ТИГРЫ.

Я – як-истребитель. В Тянь-Шаньских горах

Логово и берлога

Кто знал огнепады, лавины и страх,

Тот видел обитель бога.

Когда в темноте я спускаюсь с гор,

Дрожат, вибрируют горы.

Я помню всё. Не забыл до сих пор,

И шерсть моя – не ангора.

В оскаленной пасти такие клыки —

Умри, азиат Мураками,

И я никогда не открою замки

Сердца под ста замками

Вы верите в 6 и еще дважды в 6 —

Я поклоняюсь Крому.

Я – як-истребитель, Палёная шерсть —

Смерть вашему дому

А где-то внизу, там, где снег не лежит,

В красной пыли Иссык-куля,

Живут злые мальчики и их мужи

И отливают пули.

У них есть мотыги и красный цветок,

Но я не боюсь этих терний.

Я знаю, когда они выпьют «Исток»

И поговорят о модерне,

Я тихо спущусь под покровом тьмы,

Впечатав в гравий копыта,

И освобожу их от этой тюрьмы,

От их фантазий и быта

Всё будет как надо. И всё будет так,

Когда запылают хоромы.

Я – як-ликвидатор. Простой добрый як —

Смерть вашему дому

Серебряной пулей меня не возьмёшь

Мы, яки – не Алукарды! —

Поставим на карту последний свой грош

В игре в небесные нарды.

Мохнатую морду подняв, я смотрю

В оцепеневшее небо

И этим снегам ежедневно пою —

Вот мой Одер и Неман.

И снег удивлённо смыкает глаза

И тает, идя на голос,

Чтоб в огненный Ганг превратилась стезя

Взлётно-посадочных полос

Последний из тех, кто ещё не отстал,

Спокойный и сильный как Ому,

Смотрю, как искрится тянь-шаньская сталь —

Смерть вашему дому

Всё спето. Но всё же поставлен вопрос

И катится снежным комом:

Зачем в краю клёнов и русских берёз

Нет места моим знакомым?

Чтоб те растоптали антихристов злак,

Вознесшийся над забавой

Чтоб в клетку вошёл терминатор-як

И замер ваш монстр двуглавый.

Ну что… Ничего. Я спокоен в дыму

Мой взгляд – как у Чоу Юн-Фата

Я имя своё не скажу никому,

Имя моё крылато

Досадно, что сам я не много успел,

Но пусть повезёт другому,

И кто-то другой мой продолжит раssтрел —

Смерть вашему дому.