«Я ходил по коридору в майке с Брюсом Ли…» Я ходил по коридору в майке с Брюсом Ли Это был Каньон Де Оро. Маки расцвели, Пропитались алой кровью грифов и орлов Стиснуть зубы. Сдвинуть брови. И не нужно слов. Слов о том, как измельчали в мире короли Я ходил по коридору в Майке с Брюсом Ли Брюс оскалился устало. Тоже понимал, Что пройдёт ещё так мало: И придёт финал Разомкнутся эти стены кругом по воде И наступят перемены в каждой ерунде — Каждый раб и каждый клоун выучит kung-fu И пойдёт путём Дракона заполнять графу В той анкете, о которой мы не скажем «toy» Предъявляешь при ответе на вопрос простой: «Как ты жил?» А ты бумагу: «Дескать, жил как Брюс Тоже проявлял отвагу, только a la Russe». 2006 Холод полярных льдин Скины поют: «Oi», кришнаиты – «Ом!» Гуси кричат: «ГА-ГА-ГА» Я знаю, как складывать крылья крестом И как уходить на луга Я видел все взлёты и все падения Над краем взбесившихся Морр И теперь у меня лишь одно измерение — Мой ледяной коридор Тем, кто не верил в возможность прощания И в то, что каждый – один Наградой за долгие ночи отчаянья Будет холод полярных льдин Какая чудесная нынче погода Не выразить и в словах Недавно в наш цирк привезли урода Урода о двух головах Теперь он в вольере своём персональном Вдыхает лунную пыль Так и надо, моя дорогая реальность, Моя правдивая быль (Ничего) Мы отправим «тюменцев» в арктический холод И туда же поедет Ермен А наш Вавилон – это город как город Заканчивается на Эн И всем, кто не верил в возможность прощания И в то, что каждый – один Наградой за долгие ночи отчаянья Будет холод полярных льдин Крики чаек вдоль полосы побережья И задача объяснена — Я отнесу осторожную нежность К полустанку тёплого сна И бережно брошу её на рельсы, Расписанье прочту, как роман И заплачет навзрыд машинистка Эльза Закричит кочегар Циммерман Моя линия крови. Свинцовая точка Исполняемая мечта В ней всё то, чего так хотелось очень: К мысу радости. Навсегда. 2000–2006 Alphaville Был межпланетный ринг от звонка к звонку Как стрельбище каждый шаг к дверному глазку Батлом батл, сновидение сном, клином клин Для веры, что реки сойдутся в адреналин Но реки, как веки, и сходятся, чтоб разойтись Наш герой часто слышал «Да ладно» и «Попустись» И думал: «А как, как тут попустишься? Не поможет и кольт» Кстати, пора уже дать парню имя. Пусть он будет – Изольд Ассимиляцией всех ремиссий прозвенит тишина И грянет ласковый дождь в стратосфере, которая не нужна И вот он спускается в сумрачный Альфавиль С лицензией на убийство своей любви Был странный принцип верить своим друзьям Но какой-то злой демон их всех превратил в обезьян В личной жизни царила вендетта, много бухла А потом наступило лето, ша-ла-ла-ла Лето, зима – за чертой не один ли хрен Барбусы выросли взрослыми, ростом с мурен С пистолетом Magnum в дверном проёме здоровенный Амур И хвост его как гордиев узел. Точней – как бикфордов шнур Где же твоя Тристана, Изольд? Что это за расклад? Её светлые волосы перехвачены лентами автострад И вот он спускается в сумрачный Альфавиль С лицензией на убийство своей любви Был леденящий кайф от того, что всё Уместилось бы в три стихотворных строчки Басё И сколько таких Изольдов ушло в рассказ Где вместо сюжета сталь воронёных глаз И Тристана приходит в общество Аэлит, Где каждая, кто не Иштар, то значит – Лилит И прекрасная половина общества, солнечный батальон Обсудит, как выйти замуж за милльонера, и как украсть миллион Ночь полнолуния. Звёздная уния. И звёзды, ведя хоровод Будут петь: Пойди, Автор, выпей яду, а кто-нибудь – Автор жжёт И вот он спускается в сумрачный Альфавиль С лицензией на убийство своей любви И вот Мы спускаемся в сумрачный Альфавиль И у каждого штампик в паспорте: License to kill… Ashes to ashes
На брейгелевском «Икаре» видно, как мир завершён. Помнишь, когда гуляли лесами, лишёнными крон Было сердцебиение по счёту на три нуля И странное ощущение, что под сапогами – Земля Так друг от друга устали, что больше не устаём Память уходит в Память, укутывая её В белый саван тумана, в котором было легко Рупия, может быть ана… Водка ли, молоко… Танцы на красных льдинах. Пентхаус льда и огня Не было и в помине никого в контексте меня Не было и в проекте горизонтов, несущих мрак И твои корабли на рейде утверждали, что всё будет так А было… Кэптен взобрался на мачту и проклял весь белый свет Девятнадцать приказов команде, которой, в сущности, нет Как нет принцесс в Авалоне, нет ни чаю, ни табаку Там смерть и любовь в Сайгоне. Здесь всё в собственном соку Зайди в телефонную будку. Скажи, чтоб закрыли дверь Чтобы не достучались сквозь миллионы эр Чтобы в космической стуже замер весь сантимент И прыжок – чтоб не было хуже – в красноречие белых лент В разветвлённую клетку да в панораму дорог Это цветы из дыма, детка. И от них величайший прок. И вот с букетиком дымных соцветий, как последний апач, Я знаю, I need it so much – исключительно – to have nothing to touch Башня слоновой песни. Спрятанная красота Снова и интересней. Я целую кровь её рта Мимо случайных сплетниц, вершащих над космосом смех. Аркад, эспланад и лестниц безусловно хватит на всех. И пламя святого Эльма в каждый второй уик-энд И катер, входящий в эллинг, как будто бы в Neverland И осень. И воздух сонный, бросающий листья в бой — Всё это просто купон, meine kleine, аннулированный тобой Хэй-хэй, пепел к пеплу. Хэй-хэй, прах к праху Моя Артемида с серебряным луком Застрелила мою росомаху. |
