«Черт, не хочу вечер, как же не хочу! – закусила губу она, лишь теперь осознав, что очень волнуется. – Может, не идти? Но я обещала… Ох, Делайла, ты пожалеешь о том, что не умеешь отказывать…»

Внутри сразу же образовалась сосущая пустота, дрожь колотила еле стоящее на ногах тело, вмиг похолодевшее от не понять откуда взявшегося страха. Делайла бросила испуганный взгляд на свое отражение, и оно ответило ей тем же. Да что же это? Эсли еще долго не приедет, но ведь оставался Стоунер и многие другие ребята, которые никогда не прочь поиздеваться над ней. Интересно, она единственная из школьных изгоев, кто отважится пойти на праздник? Хотя гадать сейчас нет смысла – дара видеть будущее у нее нет, о чем иногда Делайла жалела.

«Пора кончать заниматься ерундой!» – она стала раздраженно стягивать с себя платье и небрежно отшвырнула его на спинку стула, твердым шагом направляясь к шкафу.

– Глупость какая! Бал! – Делайла саркастично фыркнула, натягивая на себя свитер и постепенно запутываясь в нем. – Черт… вот ведь как знала, что соглашаться не стоит.

Откуда появилась такая раздраженность, Делайла не понимала и не желала понимать – она просто бегала по комнате, надевая на бегу все, что только под руку попадется, даже несколько раз больно ударялась от резкости своих движений, а потом обессиленно рухнула на кровать и отчаянно закричала в подушку. Как ни странно, но полегчало, напряжение чуть отпустило.

– Полдевятого?! – удивленно закричала на часы Делайла, выглядывая из-под подушки.

До школы путь неблизкий, а времени не так уж много, однако она соскочила с кровати, включила магнитофон на всю громкость, так, что стены задрожали; схватила подушку и швырнула ее в другой конец комнаты со словами:

– К черту, хочу опоздать!

Песня, которая тихо начиналась, наконец набрала ту мощь, что требовалась ей для абсолютного сумасшествия. Делайла забралась на кровать и стала прыгать на ней, а с началом припева выхватила одеяло и принялась размахивать им в разные стороны в такт музыке, затем швырнув его на стол, сбивая с того все, что только можно. Однако ее это не волновало – дрожа всем телом, еще не оправившимся от волнений, она скакала по комнате, снося все на своем пути, пока не услышала чей-то кашель.

– Знаешь, теперь я не хочу с тобой танцевать, – Вейн смеялся во весь голос.

Делайла поначалу вздрогнула от неожиданности, но, обнаружив Дефенса, покраснела с ног до головы и остолбенела.

– Давно здесь? – спросила она взбудораженным тоном.

Вообще, Делайла выглядела вполне комично. Волосы растрепались и выглядели так, словно в них ударило молнией, а вид испуганный, дикий.

– С самого начала, – Вейн не переставал смеяться. – Что с тобой?

– Напряжение снять пыталась… – потупилась она.

– Интересно мне, как ты его снимать будешь, когда твоя мама увидит эти руины?

Делайла только сейчас увидела, какой порядок в комнате навела. Может, если миссис Бертран увидит этот кавардак, она упадет в обморок, а за это время ее дочь успеет убраться и заявит, что матери просто приснился плохой сон? Нет, что за глупости. Теперь надо точно остаться дома и прибраться.

– Езжай без меня, я позже приду, – отозвалась она, направляясь к подушке.

– Считай, тебе повезло, у нас с тобой первых уроков нет, а второй – совместный, – Вейн подобрал с пола одеяло.

– В таком случае помоги, пожалуйста, – Делайла сунула Вейну ручки и карандаши, упавшие в результате приземления на них одеяла.

Она понятия не имела, каким образом им удалось уложиться вовремя: пускай беспорядок она навела не большой, выглядел он довольно масштабно. Наверное, без Вейна бы пришлось туже. Впрочем, какая разница? Дело сделано, миссис Бертран ни о чем не узнает, на душе покой и мир… Ну, не совсем, конечно. Неумолимо пугали предстоящие вечерние события, хотя волноваться было почти не о чем: платье приличное, смотрелась она в нем не так уж и плохо, но ведь это Делайла, во что ни оденься.

– Эй, Бертран, надеюсь, ты не собираешься сегодня вечером прийти и отравлять воздух тем, что еще дышишь? – отвлек от раздумий Делайлу визгливый и недовольный голос Андреа, с которой, к великому огорчению, у них с Вейном совпал урок.

– Она собирается, – вмешался раздраженный друг, даже не глядя на Андреа. – И прибереги-ка ты ротик, Спайс, оставь его для своих многочисленных парней.

Делайла испуганно вытаращилась на Вейна и пихнула его локтем. Она и предположить не могла, что у него в голове могут быть такие мысли.

Кто-то издал смешок, а вот многие в один голос пораженно ахнули. Андреа побелела от злости, ее грудь гневно вздымалась и опускалась.

– Что ты там бормочешь, а, Дефенс? – нахмурилась Спайс и высоко задрала нос. – Выбирай выражения, или скоро даже на их выбор право потеряешь.

– Проверим, маленькая су…

– Вейн! – Делайла укоризненно дернула его за руку, сумев вовремя остановить.

В воздухе повисло тяжелое, напряженное молчание, даже Андреа не могла и слова сказать, казалось, от сковавшей ее злости, равно как и пошевелиться. Когда ей прекословили, она всегда впадала в ступор, но, как правило, ненадолго, а затем шла в бой, но в этот раз раскаленную докрасна обстановку прервал звонкий смех какого-то мальчишки, и в следующий момент в класс зашли довольный как всегда Орлеан и вечно скучающий и мрачный Аавилл. Все разом уставились на них, словно на восьмое чудо света.

– Эй, Орлеан, – позвал Вейн неожиданно и улыбнулся.

А вот весельчак не разделил его энтузиазма и с грохотом впечатался в доску, повалив мел на пол. Орлеан, не сводя безумного взгляда с Дефенса, ухватился за руку Стоунера и обратился к нему прерывающимся голосом:

– Аавилл, ты тоже это слышал?! Со мной заговорил сам Дефенс! Ты, наверное, скоро станешь натуралом…

Стоунер хмыкнул, облокотившись на стену и скрестив руки на груди, и закрыл глаза.

– Прекращай паясничать, Файер, лучше больше обращай внимание на свою… кхм, с позволения сказать, девушку, – Вейн с усмешкой посмотрел на Спайс и обернулся к Орлеану. Андреа негодовала.

Файер нахмурился и посмотрел на Дефенса, как на ненормального. Стоунер, заинтересованный происходящим, открыл глаза.

– Девушку? – прозвучало неподдельное удивление. – Аавилл, хорошо же ты тогда ему вдарил, бедолага до сих пор не оправился.

Аавилл вновь хмыкнул и, потеряв интерес к спору, опять закрыл глаза. Делайла бросила на него долгий, полный опасений взгляд и уставилась в парту.

– У тебя все детство в одном месте играет, что ты не в силах заметить, как по тебе пускают слюни? – выгнул бровь Вейн.

– Детство – это прекрасно! – возразил Орлеан, мечтательно устремив глаза в потолок. – Хочешь, я тебе стишок расскажу? Только за конфетку!

Стоунер, Бертран и Дефенс устало выдохнули, а некоторые весело рассмеялись. Файер взобрался тем временем на учительский стол, прокашлялся и громко, с выражением начал читать стих:

– Земляничные поля… Детства призрачные дали. Дно истоптанных сандалий…

Закончить ему, однако, не удалось, потому что со стола его стал настойчиво и сердито стаскивать Аавилл. Орлеан сопротивлялся.

– Я не закончил рассказывать про земляничные поля, невежа!

– Он так прекрасен… – выдохнула Андреа, влюбленно посмотрев на Файера.

Делайла умиленно улыбнулась, несмотря на то, что со Спайс у нее никогда не было теплых отношений, а вот Орлеан удивленно воззрился на брюнетку. Андреа ожидала увидеть полные восхищения глаза, но увидела лишь непонимание. Аавилл продолжал держать того под руки и нахмуренно буравил взглядом Спайс, а затем зачем-то посмотрел на Делайлу. Та инстинктивно перехватила его взор и тут же пожалела об этом. Ее бросило в жар, она заморгала и сделала вид, что ее заинтересовал потолок. Стоунер ухмыльнулся.

– А вы кто, собственно? – среагировал наконец Орлеан.

– Твоя будущая девушка! – бесстыдно провозгласила она.

Орлеан наклонился к уху Аавилла, не сводя округленных глаз с наглой девчонки, но сказал, тем не менее, так, чтобы все слышали.