И у нас не должно возникать сомнений по этому поводу. Давайте оставим контроль и власть для других – для тех, кто не смог бы выдержать даже то, что мы называем тренировками На копах лежит забота о будущем людей. И мы не должны злоупотреблять своей силой. Будьте благоразумны в применении полномочий и усердны в использовании их.

Я хочу ещё раз подчеркнуть этот тезис. Наши клятвы возлагают на нас ответственность, которая распространяется за рамки обычной работы и охватывает все население человеческого космоса. Позвольте мне привести аналогию. Рассмотрим проблему пиратства. Мы гоняемся за пиратами не потому, что они нелегалы. Мы стреляем в них не потому, что они стреляют в нас первыми или наносят вред людям, которые находятся под нашей защитой. Мы боремся с пиратством по той же причине, по которой антитела сражаются с вирусами. Если мы не будем делать этого – или если наша борьба с ними окажется неэффективной, – весь огромный организм человеческого сообщества заболеет и умрёт.

Когда антитела начинают менять форму более крупного организма, когда они вызывают изменения, которые организм не выбирал и не может контролировать, мы называем это раком. Таким образом он убивает большой организм Но, в отличие от вируса, мы считаем рак неправильным развитием.

Вирус напоминает амнионов. Они существуют и выполняют тс функции, на которые нацелены по законам своего генетического кода. Они делают то, что обязаны делать. Но рак – это насилие над генетическим кодом человека. Он смертельно опасен, потому что протеиновые цепочки становятся искажёнными – не свойственными телу. Мне кажется, что эти аналогии помогут вам воспринимать пиратство как форму рака.

Если вы собираетесь умереть, то не все ли вам равно, кто вас погубит – рак или вирус? В этом случае разницы нет. Но если вы живы – если вы видите перед собой счастливое будущее, – то разница огромная. Контактируя с вирусами, вы можете надеяться, что ваши антитела защитят вас и выполнят свою задачу. Но когда антитела провоцируют рак, вы можете выжить только при фундаментальном насилии над вашим организмом. А это может быть хирургия, травмирующая тело; химиотерапия, наносящая сокрушительный удар организму; радиация, которая будет угрожать нуклидным основам вашего существования, или микробы, выращенные с помощью генной инженерии, которые, атакуя рак, пожирают и другие органы. В любом случае рак нанесёт вам гораздо больше вреда, чем вирус. Если в организме человечества мы, антитела, превратимся в раковую опухоль, то людям лучше обойтись без нас.

Поэтому будьте верны нашей клятве, нашей уникальной и очень нужной миссии. Честно говоря, меня не волнует, насколько удачливы вы будете в этом. По той простой причине, что копы не пытаются контролировать будущее, они не могут гарантировать его. Космическое пространство огромно, а амнионы таинственны и коварны. Никто из нас не может знать, какой результат принесут усилия политиков. Но наш долг перед человечеством не требует от нас подобных знаний. Полицию ценят не по степени успеха среди прочих организаций. Нас оценивают по качеству службы.

Мужчины и женщины, кадеты полиции Концерна рудных компаний, ваше время пришло. Пора приниматься за работу. (Продолжительные аплодисменты.)»

Лит Коррегио, второй помощник «Мечты капитана», сидела за командным пультом. Рядом с ней на мостике находились лучшие люди экипажа, но в сё ушах протяжно выл чёрный ветер. В принципе, смене из специально подобранных людей нечего было делать на мостике. «Мечта капитана» находилась в доке – неподвижная, с отключёнными двигателями и установками орудийного огня. Даже циркуляция воздуха и воды осуществлялась системами космопорта. Энергия поступала от термоядерного генератора, расположенного в ядре планетоида. Захваты и зажимы держали корабль на якорном месте Возможно, связист и мог бы найти себе работу, но Башня передавала лишь стандартные сообщения, которые тут же транслировались на рабочий терминал Лит.

Тем не менее у неё был приказ. Никто на борту не мог отменить его. А она не смела сомневаться в указаниях Ника, хотя чёрный ветер заносил её сердце тяжёлыми барханами страха. Лит пыталась не замечать этот ветер. В любом случае, он был метафорой, привычкой ума или трюком восприятия. Сколько она себя помнила, её чувства приходили в образах ветра: арктические вихри желаний срывали Лит с насиженного места и таскали за собой по свету, пока не занесли на борт «Мечты капитана»; парение на гребне тайфуна втягивало её в брешь между звёздами под глухое завывание вакуума; сладкий зефир сна в объятиях Ника омывал солнечным светом; мистраль погонь и битв вызывал жажду власти и решительных команд. Даже дружба и вкусная еда походили на бриз, трепавший её короткие волосы и ласкавший щеки. И когда Ник Саккорсо наконец уложил её в постель – после многих лет желания, такого же дикого и безответного, как крик в тёмной пещере, – его прикосновения тоже казались ей ветром: опаляющим дыханием воздуха из древней раскалённой пустыни, дуновением, наполненным песком и сухостью, от которого сердце лишалось сил. К тому времени, когда он потерял к ней интерес, часть её души уже ссохлась и искрошилась в пыль – та часть, которая была способна задавать ему вопросы.

Когда же Лит поняла, что у неё не осталось своих желаний и все её потребности принадлежали только ему, она начала слышать завывание чёрного ветра. Это был ветер проклятия, возможно, проклятия всего корабля.

Однако такие метафоры, образы и способ мышления не смущали Лит. Наоборот, они помогали ей понимать обстоятельства. Когда Ник вырезал лаз на вспомогательный мостик и нацелил лазер на Морн, опасность момента вызвала мистраль, и ветер заставил Лит броситься на капитана. Сбив его с ног, она спасла экипаж и корабль. С помощью таких ветров она заслужила доверие команды и стала вторым помощником капитана. Вот и теперь Лит спокойно несла груз своих обязанностей, несмотря на вой чёрного ветра – протяжное пустое эхо, долгий стон.

Она сидела за командным пультом. На мостике собрались только те, кому Лит доверяла, кого она хотела видеть рядом в минуты опасности. Кармель отвечала за сканирование, Линд следил за связью, Мальда Верони занимала место стрелка. Рулевое управление Лит поручила Пэстилу, потому что польза от его способностей превышала ущерб, наносимый отсутствием дисциплины. Пульт инженера пустовал. И никто не контролировал работу бортовых компьютеров – Морн отдали амнионам, а Сиб Макерн ушёл на Круиз. Эльба Пармут отдыхала, поэтому Лит взяла эти функции на себя.

Когда её смена заняла рабочие места, она сказала:

– Я здесь не для того, чтобы отвечать на вопросы, поэтому не спрашивайте меня ни о чём.

Голос Лит звучал тихо, но действовал на людей как гипноз. Её нёс мистраль, или нет, чёрный ветер. Она знала, что должна подчиняться приказам.

– Я собрала вас здесь для того, чтобы выполнить поручение Ника. Он дал мне распоряжения, и я передаю их вам. Наверное, вы хотите знать, что происходит. Я тоже хочу. Но пока обойдёмся без этого. Мы будем выполнять приказы. Пока Ник жив, он не оставит свой корабль – а значит, не оставит нас. Таким образом, следуя его приказам, мы сохраним свои жизни.

На её лице появилась язвительная улыбка.

– Если вы знаете другого капитана, который готов позаботиться о вашем благополучии, я разрешаю вам покинуть корабль. Вы можете присоединиться к Мике или затаиться где-нибудь на Круизе в ожидании момента, когда эта заваруха закончится. Но если у вас нет такого капитана, то выполняйте мои указания и не задавайте лишних вопросов. Как только мы начнём действовать, я не потерплю никаких пререканий.

Она спокойно осмотрела мостик. Кармель пожала плечами. Линд кивнул. Они были с Ником слишком долго, чтобы сомневаться в его компетенции. Мальда не возражала по другой причине, и Лит подозревала, что эта причина в чём-то роднила сё со старшим стрелком. Только Пэстил усмехался как хитрый лис.

– Нам что, и говорить нельзя во время работы? – спросил он, поддразнивая Лит. – Может быть, тогда ты разрешишь нам хотя бы думать?