– Да никогда он не ходил туда в это время, – громко запротестовала Айли, – и как, скажи на милость, я его в дом приведу? И у него полно сестер мелких – мигом по всей деревне разнесли бы. Это Билли Сайлас… Да ты помнишь наверняка.
Эван наморщил лоб, вспоминая.
– Сайлас… Сайлас… Господи, Айли! Это тот прыщавый осел?! Ну ты и бестолочь! Ты не могла себе кого-то получше найти? И знаешь, то, что отец туда не ходил, это не аргумент! Хоть на дерево лезьте, если приспичило!
Айли надулась:
– Может, Билли и осел, но он уже далеко не прыщавый! Он, между прочим, лучший стригаль, и мускулы у него не меньше, чем у тебя! И вообще, неважно, где мы это делали! Это не повод, чтобы меня заставлять выходить за него!
– Это повод, чтобы начать думать, прежде чем делать, – рассердился Эван. – Айли, как можно было довести до такого! Надо и в самом деле сдать тебя отцу, чтобы мозгами шевелить научилась!
– Ах, сдать отцу? – закричала Айли в ответ. – Ну и сдавай! Я знала, что ты в своем Лондоне…
Ее слова прервал телефонный звонок мобильного Эвана, и она испуганно притихла.
– Пожалуйста, если это он… – испуганно мяукнула она, но не закончила фразы.
– Алло! – Эван рявкнул в трубку, даже не взглянув на то, кто звонит. – О, какие люди! Здравствуй, папа! – совсем не удивившись ответил он.
– Здравствуй, сын! – раздался из трубки ворчливый голос Бойда, Айли зажала губы ладошкой и с мольбой уставилась на брата. – Эта маленькая дрянь у тебя? Верни ее сейчас же домой: у нее свадьба сегодня, и я не собираюсь ждать, чтобы вся эта жратва пропадала.
– И я по тебе соскучился, – с издевкой сказал Эван. – Как приятно услышать одобрительный голос отца после стольких лет разлуки! Этот звук, донесшийся, наверно, от самых шотландских гор!
– Не тебе мне указывать, как с тобой разговаривать, – повысил голос Бойд. – И одобрять мне тебя не за что! Ты бросил семью, хотя я рассчитывал на тебя! Живешь там в своем Лондоне со шлюхами и наркоманами, возишься с фотоаппаратом, вместо того чтобы серьезным мужским делом заниматься. И, если тебе так интересно, ни черта я по тебе не скучаю! И звонить бы я не стал первый, если бы не был уверен, что этой паршивке некуда идти, кроме как к тебе! И, если хочешь знать мое мнение, это ты виноват во всем! Она тебе всегда в рот глядела, а ты творил что хотел, вот и она стала! Ни стыда ни совести у обоих! Живо дал ей трубку!
– Да к чертям иди! – Эван перестал сдерживаться. – Правильно она сбежала, раньше, жалко, не смогла! Вы мне столько лет мозги ели и Айли тоже начали! Совсем уже рехнулись со своими овцами! Да как у тебя рука поднялась выдавать дочь за этого ублюдка подзаборного! Плевать мне, что ты там думаешь! Она с тобой говорить не хочет! Айли теперь живет со мной, здесь, и если посмеете еще хоть слово ей сказать, я тебя лично на части разорву и не посмотрю, что ты мой родитель! Не звонил – вот и не звони больше! Ах да, и женишка этого на своей лучшей овце жени! Чтоб жратва не пропала! Самая подходящая для него партия!
– А ты у нее спроси, на кой хрен она с ним трахалась на глазах у всей деревни, – заорал Бойд в ответ. – Я бы не стал ее замуж выдавать, если бы мне каждый первый в глаза не тыкал, что моя дочь шлюха! Ты делай что хочешь, живи как живется, а из нее я еще человека сделаю! Тебя упустил, виноват перед Богом, а она еще не совсем пропащая!
– Из себя человека сделай! – прорычал в ответ Эван. – А то для тебя баранье стадо – идеал! Айли не шлюха! Ты сам, можно подумать, к матери непорочным младенцем пришел! Лицемер чертов! Трахалась и трахалась, ее проблемы! Ты забыл, что она совершеннолетняя? Тебя вообще больше не должно касаться, чем она живет и как, понял?
– Меня будет касаться, потому что я ее кормил и растил, а что она для семьи сделала? – разорялся Бойд. – Хватит тут умничать, верни девку домой!
– Мне плевать, что ты там считаешь, – отрезал Эван. – Катись к черту!
Он с силой нажал на кнопку сброса и все такой же разозленный повернулся к сестре. Айли же, не обращая внимания на его состояние, бросилась ему на шею.
– О брат! – причитала она, покрывая поцелуями его лицо, – Эван, спасибо! Я знала, что ты меня в обиду не дашь! Милый, любимый братик! Лучший на свете! Спасибо, спасибо, спасибо!
– Айли, – сердито пробурчал Эван, сообразив, что теперь ругать сестру будет не совсем действенно. Не удержавшись, он все-таки обнял ее и погладил по волосам.
– Но не думай, что тебе все сойдет с рук, маленькая сорока! – он крепко, хотя и не больно взял ее за ухо. – Натворила дел, так что теперь придется учиться жить по-новому.
– Ай-ай-ай! – заверещала Айли скорее для виду. – Эван, ну что ты делаешь! Я же уже не маленькая, чтобы меня за ухо таскать! И как это «по-новому»?
– А вот так! – хмыкнул Эван. – Или ты думала, что тут жизнь идет так же, как в деревне? Ты теперь уже взрослая, так что нужно будет решать, как жить, учиться, чем заниматься.
Глаза Айли заблестели:
– О, я уже думала, – вдохновенно заявила она. – У меня было время, пока они меня взаперти держали, а я побег к тебе планировала. Эван, я уже все решила!
– Будешь мне хаггис готовить каждый день? – подначивая ее, спросил Эван.
– Не без того, – милостиво склонила голову Айли. – Но я вовсе не собираюсь сидеть у тебя на шее! Более того, я уверена, что скоро буду зарабатывать больше тебя!
– Да ну! – фыркнул Эван. – Ну давай, поделись своим бизнес-планом.
Айли с видом знатока откинула волосы со лба:
– Слыхал про бурлеск? Я поняла, что я прекрасно туда вписываюсь! Пою хорошо, танцую как богиня, сиськами бог не обидел! Но! Вдобавок я просто стану моделью! А что? Я красивее, чем половина этих баб с обложек! Знаешь, я даже псевдоним себе придумала: яркий, хлесткий, значительный, – она вскинула подбородок, с прищуром взглянула на брата и гордо изрекла, – Лола Монро!
Эван помолчал, глядя на нее, и неожиданно расхохотался в голос.
– Как-как? – переспросил он, давясь смехом. – Лола Монро? Ну, Айли, я такого даже от тебя не ожидал. Звезда бурлеска! Да что ты себе в голову вбила? – он снова захохотал.
Айли ошеломленно посмотрела на него, потом надулась:
– Чего ты ржешь? Я что, хуже их всех что ли? Почему они могут быть знаменитостями, зарабатывать кучу денег и жить в особняках, а я не могу?
– Господи, Айли, – Эван вытер выступившие у него от смеха слезы. – Да что ты выдумала. Тоже мне, богиня бурлеска Лола Монро. Ты хоть представляешь всю подноготную этой кухни? И ты хоть представляешь, как сложно быть моделью и танцовщицей! Прорываются к известности единицы, а остальные вечно на подтанцовках.
– Ну и что?! – Айли сложила руки на груди, исподлобья глядя на брата. – И что?! Это значит, я сразу должна отказаться от своей мечты? Если я не попробую – я уж точно ничего не добьюсь!
– Слушай, Айли, – закатил глаза Эван. – Я не говорю, что ты должна отказаться от мечты. И в жизни такого не скажу. Но ты вообще уверена, что это тебе надо? Я серьезно, это адский труд! Или ты решила ради денег продаваться? Если не хочешь надрываться, то ложишься под режиссера или продюсера, а вот этого я точно не допущу.
– Я готова надрываться, – упорствовала Айли, – хотя что там надрываться? Сидишь себе красиво, пока тебя снимают! И я не собираюсь ни под кого ложиться! И что значит «продаваться»? По сути, любая работа – это акт купли-продажи. Ты сам рассказывал, что иногда берешься за заказы, которые тебе не по душе, но которые хорошо оплачиваются. Это в твоей терминологии «не продаваться»? Не будь лицемером! Далеко не все актрисы и модели – шлюхи. Мы оба это знаем.
– Сидеть красиво – это, знаешь ли, тоже работа! – начал сердиться Эван. – По несколько часов не шевелясь, ты точно не усидишь. Я знаю, что не все! Но многие режиссеры – скоты последние! И только и хотят молоденьких девочек завалить, которые пачками мчатся звездами становиться. Все, Айли, не хочу ничего слушать!
– Ах вот ты как! – Айли тоже завелась. – Тоже мне работа! На ферме они не работали, кто это работой зовет! И всегда можно отказаться, когда тебе секс предлагают! И вообще, ты просто не хочешь, чтобы я становилась звездой! Ты хочешь, чтобы в нашей семье один был самородок – великий фотограф Эван Монро! А все остальные чтобы на тебя молились! А я хочу стать моделью – и стану! – она вскочила на ноги, пылая яростью, отошла к камину и демонстративно развернулась к брату спиной.
