Время пролетело незаметно. Эван и Эванджелин успели не только посидеть в кафе, но и прогуляться по улицам, дойдя до канала Риджент. Эван умудрился даже несколько раз сфотографировать девушку, пока она смеялась и позировала ему. Впрочем, самому фотографу больше всего понравился кадр, который он поймал незаметно, когда Эванджелин, задумавшись о чем-то, оперлась о парапет.

Вскоре совсем стемнело, и Эван поймал такси для девушки.

– Надеюсь, это не последняя наша прогулка, – сказал он, глядя, как Эванджелин подходит к ожидавшему ее кебу.

Эванджелин обернулась и внимательно посмотрела на него.

– Все возможно, – чуть хрипловато ответила она. В какой-то момент Эвану показалось, что кроме них никого здесь больше нет, он непроизвольно сделал шаг вперед, однако в тот же момент Эванджелин, словно чего-то испугавшись, отступила назад, потупилась и быстро пробормотала.

– Спасибо за прогулку, Эван. Я… Было очень здорово.

Она села в машину, и кеб тут же тронулся с места, так что Эван не успел ничего ответить.

– А ты шкатулка с секретами, Иви, – сказал Эван, глядя вслед увозившей девушку машине. – Но не думай, что я не люблю секреты.

Он усмехнулся своим мыслям, развернулся и неторопливо пошел в сторону метро.

Несмотря на позднее время, жизнь на Тули-стрит кипела. Жители города и многочисленные туристы неспешно прогуливались по одному из центральных районов, любовались на виднеющиеся невдалеке высотные здания Сити, собирались в небольшие говорливые группы возле пабов.

Эван, закинувший на плечо кофр с фотокамерой, медленно шел по направлению к своему дому. На его лице блуждала улыбка, он никак не мог отделаться от мыслей о прошедшем вечере. Он не слишком-то любил работать на приемах в высшем обществе. Слишком вычурно, слишком чопорно, слишком аристократично. Впрочем, в первую очередь Эван считал себя деловым человеком, а потому при выгодном предложении не считал нужным отказывать в фотосъемке из-за личных предпочтений.

И хотя платили там хорошо, на всех этих вечерах Эван практически всегда страшно скучал, наблюдая за аристократами. Однако в этот раз никакой финансовой выгоды фотограф не получил и даже наоборот, раскошелился на благотворительность, причем на весьма солидную сумму, которая равнялась паре неплохих гонораров. В какой-то мере это его напрягало, он не привык так разбрасываться деньгами, но все же Эван считал, что поступил правильно.

Он усмехнулся своим мыслям. Этот вечер выдался весьма интересным. Иви была не похожа на других. И если сначала он подошел к ней просто потому, что она выглядела совершенно убитой и к тому же была очень красивой, то постепенно Эван начал получать настоящее удовольствие от ее общества. И эта ее храбрость и даже бесшабашность… Он снова фыркнул. А ведь сначала так про нее и не подумаешь! Кто бы еще решился вот так взять и сорваться вместе с малознакомым человеком на поиски фастфуда, при этом смог вести себя так достойно и сдержанно? Удивительная девушка все-таки, подумал Эван и решил позвонить ей завтра же.

Пройдя мимо Саутварк-таун-хилл, он повернул к своему дому и зашел в подъезд. В его квартире, расположенной на верхнем этаже, было темно и тихо. После сегодняшней встречи с Иви Эван вдруг почувствовал эту тишину особенно остро. Встряхнув головой, он положил камеру и устало опустился на диван.

Не успели отзвуки этого насыщенного событиями дня умолкнуть в голове Эвана, как раздался звонок мобильного, вибрировавшего в кармане его пиджака.

Он покопался в карманах, достал мобильный, удивленно посмотрел на имя, высветившееся на экране, и нажал кнопку приема.

– Эд? Каким это чудом? – с интересом спросил Эван. – Ты же должен вроде бы быть в самолете.

– А вот и нет, – ответил ему пьяный голос, – я уже три часа как в Лондоне. – И догадайся, что я делаю, ммм?

– Ну я прямо даже не знаю, – хохотнул Эван. – Судя по твоему голосу, отмечание по случаю завершения гонки в самом разгаре, верно?

– Верно! – довольно ответил голос. – Потому что я чертовски устал вести себя как пай-мальчик. В конце концов, у меня целых две недели в запасе, имею право! Так что у меня тут до хрена хороших напитков и три плохие девчонки. Приезжай, помоги мне их воспитать, а то я один не справлюсь!

Эван хмыкнул.

– Это ты-то и не справишься? Да ладно заливать! Ты и не с таким справлялся!

– Ладно, я справлюсь! – в голосе появились нетерпеливые нотки. – Ты меня прямо-таки заставляешь тебе в любви признаваться! Хорошо, хорошо! Я соскучился и хочу тебя видеть. Просто отдохнуть и расслабиться вместе со своим лучшим другом. Доволен? Или мне тебе приглашение на гербовой бумаге с восковой печатью прислать?

– Ладно-ладно, – Эван, поколебавшись, махнул рукой. – Я тоже чертовски соскучился, поэтому сейчас буду. Только я точно так же чертовски устал, поэтому я сегодня не слишком-то веселая компания.

– Давай, приезжай скорее! – подбодрил его голос. – Мы тут с дамами полусвета тебя реанимируем.

Трубку повесили.

Эван вздохнул и поднялся. Ехать особо никуда не хотелось, но его лучший друг Эдгар Мортимер по упрямству не имел себе равных. К тому же они действительно давно не виделись, поэтому Эван стащил с себя пиджак и направился переодеваться.

Спустя полчаса у шумного клуба в Сохо остановилось такси. Оттуда вылез Эван в темной рубашке и джинсах и тихонько присвистнул, прислушавшись к звукам, доносившимся из окон VIP-зала.

– Однако Эд сегодня в загуле, – пробормотал он и направился ко входу.

Он представился секьюрити и был препровожден в святая святых клуба – зал, предоставляемый только особым персонам, которые жаждали развлекаться в узкой компании. Эван толкнул створку двери и вошел. На мгновение глаза заболели от наступившей внезапно тьмы, среди которой во вспышках ультрафиолетовых ламп танцевали четыре фигуры. Громкая музыка выносила барабанные перепонки. Было сильно накурено (хотя вообще-то в клубе курить запрещалось), и сильно пахло пивом – видимо, часть напитка не донесли до рта. Присмотревшись, он понял, что на кофейном столике танцует его друг, почему-то босой, в джинсах и белой футболке, рядом с ним извивалась изящная, точно эбонитовая статуэтка, негритянка, а на паркете, полутанцевали-полуобжимались две девушки, периодически сливаясь в страстном поцелуе. Сказать, что леди были откровенно одеты, – значит не сказать ничего. Фактически на всех них осталось только нижнее белье, а другая одежда была свалена в кучу на большом диване из красной кожи, стоявшем у стены.

Эвана вдруг передернуло. Он вспомнил, как прекрасно провел вечер с Иви, вспомнил это ощущение очарования и нежности, которое исходило от девушки, их легкий флирт. На мгновение ему захотелось развернуться и уйти, но он взял себя в руки и помотал головой, стряхивая это желание. В конце концов, он действительно давно не видел друга.

– Эд! – Эван махнул рукой, привлекая внимание и не повышая голос, поскольку и не надеялся, что сумеет перекричать музыку.

– Боже мой! – Эдгар соскочил со стола, едва удержавшись на ногах. Качаясь, подошел к другу и обнял его. – Слава богу, – воскликнул он, – теперь хоть будет с кем поговорить. Но сначала мы тебя реанимируем, как я и обещал. – Он обернулся и заорал: – Девочки, это мой лучший друг! Давайте ему все там, что надо, по первому классу!

– Эй, эй! – Эван хлопнул друга по плечу. – Притормози! Давай-ка сперва выпьем. Девочки, а вы идите потанцуйте пока. – Он подмигнул девушкам, настойчиво подталкивая их обратно на танцпол, развернулся и потащил друга к барной стойке. – Ну что, герой, мне нальют тут пива? Или ты все выпил?

– Пива нет, – покачал головой Эдгар и хлопнул по плечу бармена, – музыку тише и налей моему другу текилы. И мне заодно.

Бармен услужливо кивнул, что-то повернул на пульте, и музыка понизилась до той громкости, при которой стало комфортно говорить. Над барной стойкой зажглись лампочки, выхватывая из темноты лицо Эдгара – бледное, осунувшееся, с синяками под глазами от явного недосыпа. Несмотря на это, черты его лица спокойно можно было назвать красивыми, без страха погрешить против истины. Тонкий нос, крупный лоб, большие серые глаза и густые волосы того же глубокого каштанового оттенка, что и у Эванджелин, отросшие настолько, чтобы можно было взъерошить их пальцами, но еще недостаточно, чтобы собрать их в хвост, как делал Эван, – все это определенно нравилось женщинам. В нем чувствовалась порода, как чувствуется она в красивых лошадях или собаках.