Эван задумчиво выслушал друга и решительно сказал:

– По-моему, ты ерунду городишь. Сейчас не Средневековье, в конце концов, женись на ком хочешь. Вон герцогиня Кэтрин тоже не благородного происхождения, так что можно сказать, что сам принц Уильям подал пример своим подданным. Женись и ты, как твой вассал, тьфу ты, сюзерен, на простолюдинке и сделай ее аристократкой! И на кой черт тебе сидеть под этим платаном? А, ты ж его спилишь… Ну в любом случае найми ты управляющих, а сам продолжай гонять. Или иди к Шерману в помощники, он только рад будет.

– Да ну тебя, – отмахнулся с досадой Эдгар. – Я тебе толкую, что хочу своим примером британцев вдохновлять, а ты… Герцогиня Кэтрин! Я не будущий король, чтобы такие решения принимать. И имение это – мое! Я им сам управлять буду! И управлять – а не как мой отец! И женюсь я на какой-нибудь зануде… – он зевнул. – А потом пусть себе живет в Оксфордшире, а я буду приходить раз в неделю в ее спальню. Конечно, у нас будут раздельные спальни. Мне надоедает спать с одной и той же женщиной. Я буду приходить, выполнять супружеский долг – и уходить к себе, – он засмеялся, вовлекаясь в собственную фантазию, – мол, благодарю вас, миледи, это было вполне приемлемо! Доброй ночи! До вторника!

Эван расхохотался, едва не упав с кресла.

– А если она любовника заведет из числа ваших слуг? Конюха там какого-нибудь? Ты ей «приемлемо», она тебе «благодарю, милорд» – и сама в конюшню. Может, она тоже будет привычной не спать постоянно с одним мужчиной, а?

– Ну что поделаешь, – пожал плечами Эдгар, – сначала покричу, а потом смирюсь. Разводиться неприлично. Главное, велю ей, чтоб детей рожала только от меня. Я же ей тоже верен не буду. Впрочем, есть вариант отреставрировать башню в нашем замке в Валлийской марке и посадить ее туда под замок. Не знаешь, это нынче не противозаконно?

– Понятия не имею, – пожал плечами Эван и наморщил лоб. – Вот знаешь, я чувствую, что ты чушь городишь, а доказать не могу. Может, на трезвую голову… Какая разница – аристократки, простолюдинки, главное, достоинство и уважение. Вы же, в конце концов, людьми должны быть, а не небожителями.

Он сделал еще глоток виски и пробурчал:

– Еще не хватало, чтобы Иви нашли какого-нибудь такого благородного жениха.

– Почему нет? – Эдгар приподнялся, отхлебнул виски и снова улегся. – Откуда ты знаешь, какие виды на нее имеет ее семья и что она там вообще себе думает по поводу замужества. Может, она еще с детства влюблена в какого-нибудь лорда или его поместье, – он фыркнул. – Может быть, это даже я.

– Ну уж нет! – категорично заявил Эван. – Ты ее просто не знаешь. Ни в кого она не влюблена, это раз, и если это ты, то я уведу у тебя невесту!

– Да пожалуйста, – ухмыльнулся Эдгар. – Я не хочу жениться. Я женюсь только ради детей. Неловко будет, если из-за меня угаснет род. Все остальное меня вообще не парит. Поэтому-то я и не выберу в жены какую-нибудь хорошую девушку, ведь, в сущности, она мне будет не нужна. А аристократки сами понимают, что могут получить в таком браке. Так что с ними это честная сделка.

– А если влюбишься? – вдруг заинтересовался Эван. – Ну представь, встретишь какую-нибудь хорошую девушку и влюбишься. А она вдруг…. Простолюдинка. Что делать будешь? Не проще ли тогда наплевать на все эти планы, взять любимую женщину в охапку и срочно жениться, пока кто-то не перехватил?

Эдгар нахмурился, размышляя.

– Не знаю, – признался он наконец. – Я правда не знаю. Не могу вообразить, что ты сейчас испытываешь. Не могу представить, чтобы какая-то крошка заставила меня изменить планы, поменять мою жизнь. Женщины – это классно, я обожаю проводить с ними время. Но воспринимать их серьезно? Наверное, я слишком занят для этого. А раз у меня мало свободного времени, которое я могу на них тратить, то и привязанности не появляется. Как-то так… И пока ни разу не было ни одной женщины в моей жизни, которую бы я не отдал, к примеру, тебе, если бы ты попросил.

Эван задумался.

– Мда… – протянул он, явно так и не придя ни к какому решению. – Как-то это все слишком тяжело. По-моему, Эд, ты слишком намудрил с этой идеей. Род можно продолжать с кем угодно. Настоящее достоинство, оно в душе и сердце, а не в родословной. Ты, главное, пообещай мне, что не женишься в ближайшие пару лет. Погоди немного, а там, может, и изменишь свое мнение.

– Я тебе могу пообещать, – хохотнул Эдгар, – что не женюсь в ближайшие двадцать лет. Мне-то торопиться некуда, я же не женщина. Сначала как следует нагуляюсь, а уж потом пойду детей делать. Но и ты, мой друг, пообещай мне не торопиться. А то любовь любовью, а вдруг из нее чего полезет такое, от чего ты сбежать захочешь.

– Отлично! – развеселился и Эван. – Это я тебе тоже обещать могу. Торопиться мне некуда. И даже могу обещать, что не буду строить серьезных намерений до тех пор, пока не познакомлю вас и ты ее не одобришь.

– Познакомь, – кивнул Эдгар, – мне любопытно. Но я ее уже одобрил, раз ты ее выбрал.

– Ну вот и отлично, может, в эти выходные? – предложил Эван. – Соберемся у меня, посидим. Познакомитесь как раз. Ты как? Не умчишься куда-нибудь?

– Да нет, – Эдгар отставил бокал. – Особых планов у меня не было, так почему бы не встретиться. Да хоть завтра! Только съезжу домой и отосплюсь…

– Не вопрос! – Эван тряхнул головой. – Я тоже к завтра приду в себя. Ну и с Иви созвонюсь, договорюсь обо всем. И вечером приходи.

– Хорошо, – Эдгар зевнул. – Хотя, если ты не против, я тут отосплюсь. А домой утром поеду.

Мужчины налили себе еще по одному бокалу и, словно сговорившись, перешли на обсуждение гонки и прошедшего сезона «Формулы», решив на сегодня забыть о серьезных темах для разговора.

Утром Эдгар, проснувшись на том же диване, где прилег накануне, понял, что вчера переборщил с виски. Отказавшись от предложенного Эваном кофе, он пообещал вернуться вечером в более приличном виде и поехал на такси домой. Голова его раскалывалась, и гонщик мечтал только о том, чтобы упасть в свою собственную постель и еще немного поспать. Но на пути к этой мечте стояло препятствие: дверь снова была заперта изнутри – Эванджелин была дома.

Эдгар позвонил в дверь, и через несколько томительных мгновений щелкнул замок. Однако дверь не открылась, Эдгар напрасно подождал минуту и наконец повернул ручку. Холл был пуст. Он растерянно хмыкнул, прислонил чемодан к стене и направился в гостиную. Его сестра молча прошла в сторону кухни, неся в руках тарелку и чашку. На Эдгара она даже не взглянула.

– Доброе утро? – вопросительно заметил Эдгар, занося чемодан. – А где фанфары в честь брата-победителя?

Эванджелин вдруг остановилась на половине шага. Словно не веря своим ушам, она покрутила головой и зло прошипела:

– Фанфары… Да на тебе фанфары! – она резко повернулась и не целясь запустила в Эдгара тарелкой, ударившейся в стену в нескольких сантиметрах от его головы и разлетевшейся на множество осколков. Спустя секунду в него полетела и чашка, из которой по Эдгару выплеснулись последние капельки недопитого кофе.

– Ты у меня еще будешь фанфары просить, негодяй! – взбешенно шипела Эванджелин, словно разъяренная кошка. – Иди в свои клубы к своим шлюхам, пусть они тебе дифирамбы поют! А ко мне даже не подходи больше!

Эдгар, от неожиданности и, что греха таить, с перепугу вжавшийся в стену, ошеломленно выдохнул:

– Эванджелин… Ты что, с ума сошла? Что на тебя нашло? Ты что-то стала нервная в последнее время… Могу посоветовать мозгоправа.

– Сам к нему сходи! – взорвалась девушка. – Обманщик! Подлец! Да как ты вообще посмел со мной заговорить после того, что натворил! Ненавижу тебя, предатель чертов!

Эдгар нервно сглотнул. Он даже подумать не мог, что его сестра способна на такое.

– Эванджелин, – осторожно поинтересовался он, не рискуя лезть на рожон, – но что я сделал, позволь узнать? Что я такого натворил? Я… что-то такое сказал про тебя, когда был пьян, и это засняли папарацци?