— Закажи опять ту же комбинацию. — Задумчиво посоветовал мне граф, и я вспомнил, что я всё ещё могу проиграть двести золотых.

— Ты уверен? Ты сможешь выбросить именно её? — В этот раз первым бросаю я, но уже чувствую, как руки дрожат, как бы не поломать графу всю игру, если моя рука не вовремя дрогнет. — Ты же сам сказал, что без магии коронную комбинацию выкинуть почти невозможно.

— Не уверен, но из всех коронных, она для меня самая простая. — Ответил он не то, что я ожидал.

— Смотри, если проиграю, пойдём пешком. — С сомнением, повторил вслух комбинацию. Противник заказал другую, тоже коронную, но уверенности и у него явно поубавилось.

Бросал я в этот раз первым.

Бросок! И я чуть не застонал. Одна корона!

— Вторая кость тоже разрядилась. — Тут же послышался извиняющийся голос призрака. Как будто мне от этого легче!

— Ты выиграл? — Опять спросила меня Наталина. Голос её звучал ровно, никакой заинтересованности или азарта. Томность из него тоже пропала. Как будто совсем другой человек.

И снова ответить я не успел.

— Нет, это был первый бросок, теперь моя очередь. — Противник воспрянул духом и, отвечая Наталине, улыбался во все свои тридцать два. Надо бы ему их прорядить, а то чего это он слишком весёлый?

Бросок, все замерли.

— Всё же, богиня Эфа тебя точно любит. — Коротко хохотнул призрак. — Третья кость разрядилась.

А шулер смотрел на упавшие кости, где ни одна не выпала той стороной, которой он загадал. Смотрел, и ему явно не хватало воздуха.

— Ты выиграл? — Опять раздался спокойный голос Наталины в полной тишине.

— Да, я выиграл. — Степенно ответил ей, подвигая к себе монеты.

Большая часть была серебром, а это приличная кучка. Жаль, свой безразмерный рюкзак я оставил, надо бы на золото поменять, проще будет унести. Или, я же почти всё истрачу на повозку и лошадей.

— Господа что-то желают? — Как всегда, после каждого круга, проявился хозяин. Он просто светился от счастья, но стоило ему посмотреть на шулера, как улыбка стала напряжённой.

Так вот кто рассказал этой шайке о том, что у меня есть деньги. Похоже, когда Наталина слила ему полтинник золотом, ему показалось этого мало. Вот пусть эти люди теперь скажут ему спасибо за то, что проиграли мне, я не против. Самому не придётся кулаки марать.

— Да, принеси стаканчик вина вот этому человеку. — Ткнул пальцем в проигравшего. — Ты своего кума вызвал на завтра?

— Э-э-э. — Он непонимающе посмотрел на меня, но потом всё же сообразил. — Да, он обещал быть к обеду.

— Тогда мы спать, всего доброго. Когда захотите поиграть, зовите. — Улыбнулся я всей этой компании. — Знаете, мне было весело. Наталина, помоги мне.

Монеты были ссыпаны девушке в подол (юбок у неё было несколько, вот одна и пригодилась в качестве кошелька), и мы отправились в комнату.

— Они там решают, играть ли с тобой завтра. Спокойно, кстати, решают, без ругани. — Пока поднимались, граф немного послушал оставшихся в зале. — Один предложил продать информацию о тебе другим, но получил по шее, с напоминанием, что ты явно благородный, а вы без охраны не ходите, часто скрытой. Что решили, не разобрал, мы далеко ушли. — Он мне это рассказывал с интонацией, как я бы интересный фильм описывал. Всё ему забавы, а я чуть денег не лишился!

— Я думаю, они ночью нападут. — Эта мысль свербила так, что я уже решил: спать сегодня не буду, потерплю.

— Не, вряд ли. — Скептически отнёсся к моей паранойе призрак, немного меня успокоив. Но тут же испортил всё дело. — Вот на выезде из города, там могут. Даже наверняка.

— Голос говорит, что ты лучший? — Размеренная интонация, с которой она почти всегда вещает, меня уже начинает раздражать. Вопрос в этой фразе едва угадывался.

Или я просто соскучился по Сениле и её эмоциональности.

— Он говорит, что на выезде из города нас ждёт засада. — Поделился я с ней проблемой. — Завтра поедем к твоей сестре.

— Ты сильнее сестры, ты самый сильный. В тебе много правильной силы, ты всех победишь. — Со спокойной убеждённостью ответила она. — А потом поделишься со мной силой. Она говорит, что сила мужчины принадлежит женщине.

Эх, дополнение было лишним. Я только почти поверил, что она нормальная!

Спал я плохо. Несколько раз за ночь просыпался и обнаруживал свои руки, как зубная щетка из рекламы — в трудонодоступных местах. Каждый раз руки приходилось отбирать силой, отпускать их не хотели.

Надо было либо самому лечь на полу, либо выгнать эту озабоченную девицу на пол. Мне, чтобы выспаться, нужно четыре часа, а я за восемь не выспался, это о чём-то да говорит! И что совсем подозрительно, признаков недосыпа у малолетки не наблюдалось, как будто она в коме выспалась на много дней вперёд.

Утром мы спокойно позавтракали. Аферисты куда-то смотались, и настроение мне не ухудшили, спасибо им за это. Но и мысли графа, что мне готовят засаду на выезде, в моей голове тоже начали набирать силу.

— Сеньор Демон, кум повозку прислал. — Подошёл улыбающийся хозяин. Уже? А говорил, к обеду. Что-то он слишком весёлый, не к добру это. Я вообще думал, что ему личико начистят за паршивую наводку, но нет, его радостная харя признаков избиения не имеет. Печалька.

— Ну пойдём, посмотрим.

Повозка оказалась на дворе, и что удивительно — очень даже приличная с виду. Дерево не гнилое, люлька на местных рессорах из кожи. Помню, мне предлагали такую в самом начале, мне не понравилось, что у неё из дерева только каркас, остальное ткань. Защиты от стрел никакой. И просили тогда за неё сто двадцать, и это после торга.

— Цетон, ты видишь в чём подвох?

— Я тебе что, крестьянин? Для меня все повозки одинаковые.

— Но не может эта штука стоить сотню, я же знаю, что все такого вида телеги стоят намного больше. Тут есть подвох, это даже не обсуждается.

— Ну как Вам повозка? — Вид кума хозяина еще больше уверил меня, что ожидается крупный обман меня любимого. Этот круглолицый тип с бегающими глазами мог бы в фильмах играть какого-нибудь шулера, даже Станиславский бы ему поверил.

— Повозка неплохая. — Ответил я осторожно. — Сколько, говоришь, за неё просишь?

— Отдаю практически даром, себе в убыток. — Начал он привычную песню. — Дочери приданое собираю, совсем девочка отчаялась.

— Сумму назови. — Спокойно парировал я, не вслушиваясь. Что будет торг, я ожидал, без него никак.

— Только ради Вас, могу уступить её всего лишь за сто золотых.

— Цетон, ты слышал? — Напрягся я ещё больше. — Сто — это начальная цена.

— Слышал. — Озадачено ответил мне призрак. — Получается, цена этой повозки меньше двадцати золотых. А почему?

— А я знаю? — Я бы по закону жанра сказал, что цена не больше десятки. — В твое время, сколько стоила такая повозка?

— Да даже золотого не стоила. — Задумался он. — Лошадь, это да, она так и стоила от десяти и выше, а повозки — это же просто деревяшка. Пошёл ночью в лес, нарубил, сделал. Может, дерево как-то обрабатывается? Или оно какое-то особенное?

— В общем, ты тоже не знаешь. — Резюмировал я его рассуждения. — И что делать будем? Я теперь боюсь её покупать.

— Да чего ты переживаешь-то? — Весело заметил граф. — Ты же вчера две сотни выиграл. Вот и потрать их. Купи повозку, купи лошадей, одежду себе нормальную.

— Нормальная у меня одежда. — Костюм, что на мне, я купил сразу же, как пришёл вчера на рынок. Да, он не цветастый, как мне предлагал граф, зато плотный и удобный.

Парировал я просто по привычке, задумавшись над его словами. Действительно, чего я парюсь, у меня же есть лишние деньги. Легко пришло, легко ушло.

— Другая повозка есть, получше? — Ответил я терпеливо ждущему продавцу. — Эта мне не нравится.

— Как не быть, есть конечно. — Расплылся он в угодливой улыбке. — А эта Вам чем не понравилась?

— Пойдём, посмотрим на другую. — Игнорировал я его вопрос. Не могу же я сказать, что повозка не понравилась мне ценой?