— Извини, я спал.

Шейн заглянул внутрь и, скептически подняв одну бровь, окинул комнату взглядом. — Значит, долгий день? Ничего не делать, должно быть, утомительно.

Чет решил не вестись на провокации.

— Я сделал достаточно. Должно быть, ужин с индейкой утомил меня.

— А?

— Ничего. Заходи, если хочешь. Я могу предложить тебе холодного пива, и все.

— Если это не виски, я буду.

— Правда? — на самом деле он не собирался озвучивать эту мысль вслух.

— Думаю, да. Если только ты не хочешь стоять на пороге и обсуждать наше личное дерьмо на глазах у всех.

Чет оставил дверь открытой и, отвернувшись от Шейна, закатил глаза. Он знал, что его брат мог быть довольно неприятным, когда хотел.

— Милая собака.

Шарлотта снова грозно зарычала, но Шейн проигнорировал это и вошел в комнату. Когда парень закрывал дверь, Шарлотта медленно поднялась с кровати, глядя на него.

Чет не знал, что его новая собака может сделать с незнакомцем. К нему никто не приставал в отеле с тех пор, как он ее заполучил. Он подошел и положил руку ей на холку, а она виляя хвостом, повернулась и лизнула его ладонь.

— Хорошая девочка, а теперь можешь лечь.

Она повиновалась и плюхнулась на пол, положив свою массивную голову в форме сердца на лапы и пристально уставилась на Шейна настороженными бархатно-карими глазами.

— Я правда серьезно, она красивая — парень нахмурился и шагнул дальше в комнату. Там стоял потрепанный столик и стулья — круглый светлый предмет мебели, испещренный бесчисленными следами от пивных бутылок и стаканов, которые раньше ставили прямо на поверхность. Два несовпадающих друг с другом деревянных стула завершали эту отвратительную концепцию.

Шейн вытащил один из стульев и плюхнулся на него. Чет ждал, что брат что-нибудь скажет. Когда он этого не сделал, Чет прошел через маленькую комнату и достал два холодных пива из холодильника. Комната не была впечатляющей, она была ничем иным, как обычным номером в мотеле. Кровать с одной стороны, прикроватная тумбочка, напротив нее, старинный стол с уродливой лампой девяностых годов с пятнистым розовым плафоном и символическим отельным телефоном. Слева от стола находился барный холодильник, втиснутый в нижнюю часть шкафа с микроволновой печью наверху. В нескольких футах справа была ванная и на этом все. В некоторых странах, где он бывал, это считалось роскошью.

Шейн не поблагодарил брата за пиво, но, опять же, тот и не ожидал от него подобного. Он был поражен тем, что Шейн вообще там был. Казалось, что он пришел поговорить, или поторговаться, или сказать ему, чтобы он убирался к черту из города. Но, видимо, он пришел не для этого, иначе он бы, наверное, просто прыгнул на Чета сразу же.

— Для чего ты вообще здесь? — Чет выдвинул другой стул и сел. Он наклонился вперед, опершись локтями о стол, как всегда, но поймал себя на этом и отстранился. Это был непростой разговор.

Шейн открыл пиво и сделал большой глоток. Банка была большой, но все же его брат выпил как минимум половину с первого раза. Чет был впечатлен, сам он практически не пил. Вообще, он не любил пиво.

— Я хотел бы спросить тебя о том же.

— Я живу здесь, — небрежно сказал Чет, — По крайней мере, на данный момент.

— Тогда может пора двигаться дальше? Убираться к черту из Хьюстона?

Чет попытался считать эмоции на лице брата. Было ли что-то обнадеживающее в голосе Шейна или нет? Парень, вероятно, хотел, чтобы он ушел, чтобы его жизнь могла снова стать нормальной, какой бы она ни была. Однако, лицо парня оставалось совершенно бесстрастным, настоящий подвиг. Чет не мог разглядеть ни одной эмоции из множества кипящих в этих синих глазах.

— Не планировал, нет. Я думал, что задержусь здесь ненадолго. Я сегодня посмотрел несколько зданий, подумал, что мог бы выбрать какой-нибудь старый кирпичный дом в индустриальном стиле. Есть один, в котором раньше был банк, думаю там может получиться интересный тату-салон. У него два этажа, я мог бы превратить его в квартиру для себя и всех, кто этого захочет, а остальную часть сдайте в аренду после того, как я закончу.

— Итак, у тебя есть план и ты действительно собираешься остаться? А что, если тебе станет скучно и ты снова захочешь заняться чем-нибудь? Что тогда? Когда ты оставишь нас всех позади? Что будет с твоими инвестициями, собственностью и бизнесом?

      — Я не собираюсь уезжать. Только если не в отпуск или куда-то еще.

Шейн моргнул, было видно, что он опешил и не знал что говорить. Это была Нина. Это Нина заставила Чета захотеть остаться здесь. Он и раньше хотел вернуться в Хьюстон, но именно ее нежное подталкивание открыло ему глаза на ту боль, которую он причинял всем, а он отчаянно хотел избавиться от этой боли. По крайней мере, он думал, что это возможно.

— У тебя есть еще пиво?

Чет взглянул на свою закрытую банку и толкнул ее через стол, — Просто возьми мою.

Между братьями воцарилась тишина. Наконец, Шейн протянул руку и взял банку, открыл язычок и сделал большой глоток. Парень поставил банку на стол и просто сел, глядя на Чета.

Наконец Чет не выдержал. Он попытался придумать способ поднять эту тему естественным образом, но знал, что этого не произойдет. Вместо этого он просто выпалил все.

— Я переведу тебе деньги. Мне жаль, я никогда не должен был ставить никаких условий. Даже если бы ты сказал «нет» или если бы Нина сказала «нет», я бы все равно отдал их тебе. Не знаю, зачем я это сделал, это было глупо, это была самая худшая идея в моей жизни. Если бы я мог вернуться и отменить все, я бы сделал это. 

Скрип пивной банки, скользящей по столу, и медленный вдох, потом глоток, и еще один глоток, сопровождаемый движением руки Шейна по рту, были единственным звуком в комнате. Чет был настолько напряженным, что ему казалось, что мышцы на его шее могут порваться, если он еще больше напряжется.

— Почему?

Чет разинул рот, — Что почему?

— Зачем тебе это отменять? Потому что тебе жаль, что ты не встретил Нину? Потому что ты не думаешь, что она того стоит?

— Конечно, нет, — Чет схватился за край стола. Он удерживался от того, чтобы наклониться вперед и не заполнить собой все пространство брата, он совсем не пытался запугать его. — Это было неправильно. Это были твои деньги.

— На самом деле это было не так. Папа оставил все тебе.

— Он оставил это мне, потому что... ну... потому что…

— Что? — Глаза Шейна впились в него.

— Ничего, — Чет покачал головой, — Я не знаю, почему он это сделал. Думаю, потому, что он был сумасшедшим, или у него было чувство вины. Я был самым старшим ребенком. Это имело смысл. Думаю, он думал, что я сделаю то, что правильно, и распределю все честно.

— Ты мог бы оставить все себе. Особенно после того, как я... ну, особенно после того, что случилось в проклятой закусочной.

— На самом деле, тут нет чьей-то вины…

— Это… это моя вина. Я не должен был так реагировать. Я немного подумал. Реально серьезно поразмышлял, что я обычно не люблю делать, потому что тогда всякая дурацкая ерунда попадает мне в голову, и мне это действительно не нужно. Я спрошу тебя еще раз. Если бы тебе пришлось это сделать, как бы ты это сделали?

— Свидания? — Чет замолчал, не зная, что имел в виду Шейн. Произошло невозможное? Неужели его брат действительно пытался уладить отношения между ними? Сказал ли что-то Нина, чтобы Шейн передал Чету? Это было маловероятно. Шейн был умным, хотя, Чету пару раз говорили то же самое. Может, у них было больше общего, чем он думал.

— Да, свидания.

— Я бы… я бы сделал это снова. Я бы отдал все, чтобы снова пойти на эти свидания. Думаю, единственное, что я бы сделал иначе — это правильно спросил. Я бы спросил тебя…

— Я бы сказал нет. Конечно нет. И надрал бы тебе задницу.

— Я бы спросил ее тогда…

— Я бы узнал и надрал тебе задницу. Дважды за то, что ты перескочил через меня и пошел сразу к ней.