Мизэ натянула тетиву до щеки и, просчитав траекторию, выстрелила, попав зверю прямо в шею. Волк упал, шерсть окрасилась темной кровью, и радужка глаз начала стремительно терять свой цвет.

Мизуки цыкнула и, подойдя к хищнику, присела, после чего достала нож и вонзила клинок в горло, завершая начатое. Волк в последний раз хрипло взвыл, и из его глотки брызнула почерневшая кровь, едва попав на рукав темноволосой. Та раздражённо цыкнула, окинув взглядом облезлую морду зверя, и, обтерев окровавленный клинок о его шерсть, отстранилась.

– Дело плохо… – достав стрелу, девушка поднялась и взглянула на лешего. – Дед, дай сюда порошок, пока он не ожил!

Леший неспешно подошел, опираясь на посох, и достал небольшой мешочек. Мизуки недовольно повела плечом и отошла, уступая старцу место. «Только вчера выкинула свою любимую холщовую рубаху, из-за того, что кровь с неё не отстирывалась, как сегодня опять рукав испачкала», – темноволосая сложила руки на груди, наблюдая за действиями лешего. Мизэ окинула коротким взглядом загоревшегося волка, а затем посмотрела на догорающие чёрные кости оленя, после чего тяжело вздохнула и убрала лук.

– Нужно что-то делать… – тихо проговорила светловолосая.

– Мы не знаем источника проклятия, у нас нет лекарства, чтобы его снять. Я не могу покинуть лес, чтобы узнать, что происходит за его пределами и как далеко распространилось проклятие. И я не могу отпустить вас, ведь вы ещё не готовы к этому, – старец медленно двинулся дальше, опираясь на посох.

– Но у нас нет другого выбора. Мы ждали целых десять лет, но становится лишь хуже. Если мы так и будем сидеть сложа руки, то лес погибнет! – с негодованием начала Мизуки, но затем усилием воли взяла себя в руки.

– Я знаю, что ты волнуешься за нас. Но у нас действительно нет другого выхода. Мы должны хотя бы попытаться найти лекарство.

– Ты не знаешь, что происходит за пределами леса. В мире людей и чудовищ слишком опасно. И если проклятие расползлось повсюду, то внешний мир превратился в сущий Ад.

– Вокруг нас и так творится кошмар. Птицы не поют песни, деревья перестали перешёптываться меж собой, цветы погибли, а животные сходят с ума и превращаются в ходячих мертвецов, – темноволосая быстрым шагом догнала лешего и, схватив его за руку, развернула к себе, заставив его посмотреть в глаза.

– Мизуки, подожди, умерь свой пыл, дедушка отчасти прав, – попыталась остановить свою сестру Мизэ, но не вышло.

– Каждую секунду я чувствую, как кто-то умирает. Мне ли не знать что такое Ад, – процедила сквозь зубы темноволосая, одарив старца холодным взглядом.

Леший спокойно выслушал тираду и тяжело вздохнул, убирая руку девушки.

– Я прекрасно знаю, как тебе тяжело, пойми и ты, что во внешнем мире отрицательной энергии в миллионы раз больше. Смерть – самое малое, с чем можно столкнуться там. Злоба, зависть, похоть, жадность и настоящая подлость. Это слишком большой груз, который твои плечи не выдержат. Если ты выйдешь за пределы, пускай и умирающего леса, то тебе придётся испытать на себе всю тьму этого мира, к которой ты ещё не готова.

– И что с того? Я не стану ныть на тяжесть жизни, ты прекрасно это знаешь. Спасение нашего дома важнее, – продолжала стоять на своём Мизуки.

Мизэ поджала губы, понимая, что сейчас она ничего не сможет сделать, чтобы успокоить сестру, тем более, что и она сама была на её стороне. Девушка лишь подняла на лешего взгляд в надежде услышать, что всё разрешится хотя бы относительно мирно.

– Ты действительно никогда не скажешь, что тебе тяжело и в этом твоя проблема. Ты всегда несёшь весь груз в одиночку, отталкивая от себя окружающих. Но я волнуюсь не только за тебя, Мизуки. Подумай о Мизэ. Какого ей будет в мире, полном тьмы? Как там выжить той, кто живёт за счёт света? Она погибнет от истощения.

Мизуки уже была готова взорваться и произнести очередную речь, однако её мягко перебили:

– Дедушка, ты, бесспорно, мудр и прожил очень много лет на свете. Но опыт прожитых лет ослепляет тебя. Оглянись по сторонам, – светловолосая обвела руками высохшие деревья и поляну, на земле которой всё так же покоились почерневшие кости. – Если всё и вправду так, как ты говоришь, то разве это не является лишним поводом для поиска лекарства?

Если весь мир полыхает чёрным пламенем проклятия, то разве мы не должны хотя бы попытаться сделать хоть что-то, чтобы защитить свой дом, вместо того, чтобы смиренно сидеть на месте и ждать, когда всё закончится, каким бы ни был этот конец?

Мизуки окинула взглядом сестру и кивнула ей в знак одобрения её слов. Мизэ подошла ближе и продолжила:

– Возможно мы действительно не готовы к тому, что происходит в мире. Но когда всё окончательно начнёт рушится, разве нас кто-то будет спрашивать о том выдержим ли мы это? Мне и правда необходима хотя бы капля света для выживания, но если всё погибнет, то радоваться будет уже некому.

Леший закрыл глаза, на несколько секунд застыв в раздумьях. Сёстры напряжённо переглянулись, не зная чего им ожидать. Из-под чёрной копны волос Мизуки выглянул маленький зверёк. Мизэ перевела взгляд на животное и невольно улыбнулась, протянув к нему руку, однако голос старца заставил девочек вздрогнуть.

– В таком случае прежде всего я должен вам кое-что показать, – изрёк он и развернулся, с тяжестью опираясь на посох. – Мы идём в горы.

– Что? Ты же никогда не разрешал нам ходить к ним… – светлые брови от удивления поползли вверх, и Мизэ подбежала к лешему, надеясь получить ответы.

– Время пришло.

***

Леший подошёл к подножию горы и остановился, близняшки застыли позади него. Мизуки с подозрением окинула взглядом местность, приготовившись в любой момент выхватить нож. Мизэ же пыталась понять, что именно они должны увидеть, её рука невольно сжала золотой ключик, что по-прежнему болтался на шее.

Старец повёл посохом, пространство исказилось, и медленно гора начала исчезать, а деревья превращаться в угли. Сестры застыли в шоке, наблюдая эту картину. Перед глазами возник огромный кратер, напоминающий гладкую чашу.

– Что это? – выдавила из себя Мизэ осипшим голосом.

– Шестнадцать лет назад в кровавое полнолуние на горе расцвели жёлтые цветы с лимонным ароматом… Энотера – вестник беды, – старец ударил посохом в землю и из неё стали стремительно произрастать корни, образуя, своего рода, лестницу к центру кратера. – Звери сошли с ума, птицы бросили свои гнёзда, а деревья закричали, погибая в огне.

Леший двинулся вниз, сёстры переглянулись и пошли следом. Мизэ крепче сжала золотой ключ, тем временем старец продолжил:

– Много лет я пытался вернуть лес к прежней жизни… Но мне так и не удалось это сделать, – леший остановился и тяжело вздохнул, окинув кратер взглядом. – Я не знаю, что именно это было, но оно стёрло с лица земли эту гору и почти не затронуло лес. Эту чашу заполнила чистейшая энергия, которой хватило на восстановление внешней оболочки горы… И когда я исчерпал всю энергию, на дне я нашёл двух девочек. Мизэ, в своей руке ты сжимала тот самый ключ.

– Но откуда он у меня?

– Я не знаю. Как и не знаю для чего он нужен тебе. Эту тайну тебе предстоит разгадать самостоятельно. Однако… – старец осторожно ступил на землю и оглянулся по сторонам. – Когда я коснулся вас, меня посетило видение.

Девушки переглянулись и нахмурились, после чего сделали последние несколько шагов, оказываясь на дне кратера, и в тот же миг древесная лестница исчезла.

– Я помню его, словно видел только вчера… – леший повёл посохом в воздухе, искажая пространство, в котором медленно формировались смутные образы.

Большая площадь, что находилась перед собором, была объята огнём, в центре стояли множество людей, израненных и искалеченных, они с надеждой смотрели вперёд, подняв руки в молитвенном жесте. Впереди стояли служители церкви в белых рясах с рисунком золотого ключа на груди. Пламя стремительно подбиралось к ним, но они продолжали стоять на месте. А затем двери собора распахнулись, и из них вышла девушка с длинными золотыми волосами и голубыми глазами. Увидев её, люди обрадовались и пали ниц. Святые отцы что-то начали говорить, а затем тоже медленно опустились на колени, словно о чём-то умоляя девушку.