Меня раздражали эти пустопорожние размышления парня. Он сам затянулся сигаретой, от которой я отказался, и смотрел в сторону. Я чего-то ждал.

– Если я дам тебе денег сейчас, сомневаюсь, что это действительно поможет. Ну купишь ты рыбу с чипсами и дешевое пиво, поешь, а что дальше? – он снова вздохнул и посмотрел мне на меня. – В самом деле, мне очень жаль.

Парень собрался было уходить, но тут в моей голове что-то щелкнуло. «Да, я попробую».

– Постойте! У меня серьезные проблемы! Вы спрашивали, откуда я и что делаю в Лондоне, но я не могу вам ответить! Я не помню этого, не помню! – завопил я.

По лицу парня словно тень пробежала.

– Как это не помнишь? – недоверчиво спросил он.

– Не знаю. Я очнулся ночью, дней десять назад, посреди парка, а в голове – будто пустота. Я не помнил, кто я такой, откуда, как оказался здесь. Ни денег, ни документов, ни вещей. Ничего. Так и болтаюсь, выживая на улицах этого города, в тщетных попытках отыскать причины и свои воспоминания.

Я тяжело дышал. Кажется, парень серьезно задумался. Он округлил глаза и будто даже побледнел.

– Неужели ты память потерял?! – выдал он.

– Наверное, так оно и есть, – я улыбнулся.

– Вот черт. Слушай, обратись в полицию.

– Я пытался, – соврал я, – но они приняли меня за бездомного, и грозились упрятать за решетку.

– А имя свое ты тоже не помнишь?

– Имя? Помню, – я решил, что тут следует сказать правду: – Колин. Меня зовут Колин.

– Фамилия? Они могли бы отыскать твоих родственников, тогда тебя заберут, и все будет хорошо.

– Я не знаю свою фамилию. Только вспомнил имя, и все.

– Вот ведь хрень. А ты вполне можешь оказаться хорошим человеком, которого ждет семья. Они, наверное, думают, что ты умер, а ты тут еду выпрашиваешь. Как же так? Может, ты ехал сюда по делам, а какие-нибудь ублюдки подмешали тебе наркоты, а потом ограбили? Я слышал о чем–то подобном, или видел по телику.

Вдруг он поставил пакет на землю, и опустился передо мной на корточки, пристально заглядывая в мое лицо. У него были голубые глаза, как и у меня, а взгляд – тяжелый, свинцовый, который, видимо, мог выдержать не каждый. Но я выдержал.

– Ну вот, я прав: ты – хороший, просто попал в беду. Я так подозреваю, что ты из Ирландии. Имя твое, Колин, ирландское. Помнишь что-нибудь об этой стране?

– Нет.

– Надо почитать книжки, фотки посмотреть, и что–то всплывет. Знаешь, – он поднялся, – не дело просто кинуть тебе десятку, и уйти. Ты же пропадешь. Тебе бы себя в божеский вид привести: побриться, вымыться, надеть чистую одежду, поспать нормально… где ты ночуешь?

– Где придется. В парках или на вокзалах, – я был готов расплакаться.

– Понятно. В ночлежку не пробовал?

– Что это? – я не знал!

– О, черт, ты же ничего не помнишь! Слушай, ирландец, – с расстановкой произнес он, – предлагаю тебе переночевать пару дней у меня. А потом пойдешь в полицию. Надеюсь, ты не натворил чего-то такого за это время, что лучше продолжать бродяжничество?

– Я воровал еду. И пару раз ел бесплатно в ресторане.

Он звонко рассмеялся.

– Значит, когда-то ты выглядел, как посетитель ресторана, да? Во что превращает людей Лондон! Вставай, Колин, – он махнул мне рукой.

– Мне правда можно… пойти к вам? Домой? Поесть? Поспать?

– Ну да-да, я ж сказал!

– А ваша семья не будет против?

Он хмыкнул.

– Их бы кто-нибудь спрашивал!

Молодой человек быстро зашагал, а я, будто разучившись нормально ходить, еле успевал за ним.

– Если ты вздумаешь выкинуть какой–то фокус, разговор будет коротким. Понял? – он зыркнул на меня.

– Я ничего не буду выкидывать. Я просто хочу отдохнуть и с кем-нибудь поговорить, – признался я.

– Хотя, о чем это я? По тебе же сразу видно, что ты – мямля. Ни на что не способен, верно? Наверное, поэтому кто–то тебя и обвел вокруг пальца, как глупого ребенка.

Меня покоробило от его слов: заговорили остатки гордости. Я не боялся нашего министра обороны и прочих стервятников, а тут какой-то лондонский мальчишка из отсталого века препарирует мой характер, называя меня тюфяком! Черт возьми, у меня в кармане машина времени! А у него в пакете – еда, и бутылки позвякивают. Я ужасно голоден.

– Я понимаю, что все правила этикета вылетели к чертям собачьим из твоей головы, но вообще-то в таких случаях надо говорить «спасибо», – он лукаво посмотрел на меня. – Ясно, не каждый потащит бродяжку к себе в квартиру.

И тут же, словно меня встряхнуло, я поблагодарил моего спасителя.

– Когда вернешься домой, пришлешь мне открытку. И чек, – хмыкнул он.

Я спросил, как зовут этого юношу.

– Джастин, – ответил он.

Я задумался.

– Знакомое имя? – спросил Джастин.

– Нет, – бросил я, и мы продолжили путь, некоторое время не обмениваясь словами.

Джастин жил неподалеку. Кажется, мы шли только полчаса. Я был так счастлив, что не заметил, как пролетели эти минуты. Меня даже не тяготил довольно тяжелый пакет с продуктами, что Джастин всучил мне, заявив «поработай носильщиком, и тогда я угощу тебя булочкой».

– Интересно, сколько тебе лет? – произнес он. – Сейчас ты выглядишь на пятьдесят.

Я хотел бы сказать Джастину, что мне тридцать семь, но, раз уж я притворяюсь страдающим амнезией, не стоит этого делать.

– Он меня убьет, – тихо проговорил Джастин.

– Кто? – уточнил я.

– Алан. Скажет, что я совсем охренел, раз привожу домой бездомного ирландца. Кстати! – он прищелкнул пальцами. – Вы с ним примерно одного роста и оба худощавые. Возьмешь что-то из его одежды.

– Спасибо, – что я еще мог сказать?

– Ха, «спасибо», – с каким–то ехидством выдавил Джастин, – ты даже не представляешь, какой концерт он закатит. Как бы он нас двоих из дома не выгнал.

– Алан – хозяин квартиры?

Джастин прыснул, сжал губы и не ответил на мой вопрос. Лишь посмотрел как на дурака.

– Собственно, с кем вы живете, Джастин? – я не хотел бы доставлять этому молодому человеку проблем. Возможно, ему действительно будет неудобно перед соседями или родственниками.

– С друзьями. С двумя друзьями. Снимаем трехкомнатную квартиру. Платим, конечно, до хрена, зато есть свободное пространство, а это круто. И все равно выгоднее, чем если бы мы арендовали жилье каждый сам по себе, – пояснил Джастин.

– Вот как.

Мы приблизились к многоэтажному зданию, и Джастин, улыбаясь, пропустил меня вперед.

– Пилить на девятый этаж. Пешком. Лифт не работает, – он пожал плечами.

– Что не так с вашими технологиями?! – это восклицание вырвалось случайно. Мой спутник уставился на меня, а потом проворчал «ах, конечно, у вас–то в Ирландии на каждом шагу торчит чудо техники. Просто цитадель прогресса».

Кажется, разубедить Джастина в том, что я не имею никакого отношения к той стране, было невозможно, да и не нужно. Мне и самому для убедительности стоило бы поверить собственной легенде: я потерял память, и ничего, кроме имени, у меня нет.

– Эй, Колин, а тебя не удивило, что ты, несмотря ни на что, не забыл, как надо разговаривать?

– Не знаю. Я не думал об этом.

– Мозг человека – забавная штука. У тебя есть идеи насчет того, чем ты занимался?

– То есть? – не понял я.

Джастин вздохнул.

– Боже, как ты медленно соображаешь! Какая у тебя была профессия? Дело? Чем ты на жизнь зарабатывал?

Этот мальчишка, даром, что должен был меня накормить и приютить, начинал раздражать. Я же сказал: не помню ничего! Что, выдать ему: «я был ученым и возглавлял отдел экспериментальных исследований, который занимался стратегически важными разработками?» Медленно соображаю!

– Давай я буду называть все профессии подряд, а ты внимательно слушай и, если название вызовет у тебя отклик, значит, скорее всего, это твое и есть. Ясно?

– Скоро мы уже поднимемся? – устало спросил я.

– Ладно, как хочешь. Я всего лишь пытаюсь помочь, – фыркнул он.