– Иринка, иди сюда! – окликнула ее Дарья Михайловна. – Гости пришли, бабушка нас завтра к себе на именины зовет!

Иринка с куклою в руках весело вбежала в столовую, где сидели гости, но, увидев Лизу и Милочку, инстинктивно попятилась назад.

– Что же ты не поздороваешься как следует? – рассердилась Дарья Михайловна. – Разве учтиво стоять таким истуканом?

– Ах, Дарья Михайловна, не браните ее, мы уже привыкли к этому! – протянула своим слащавым голоском Милочка. – Ириночка не очень-то балует нас своим вниманием, а за последнее время так почему-то даже и совсем разлюбила нас! Правда, Чернушка?

Милочка с самой обворожительной улыбкой смотрела теперь на девочку.

– Правда! – ответила Иринка совсем искренне, и ее темные глаза вызывающе уставились на Милочку.

Всем сделалось немного неловко, Милочка сильно покраснела, а Дарья Михайловна с удивлением глядела на свою Иринку, совершенно не понимая, в чем дело.

Увы, как и многие матери, Дарья Михайловна слишком мало вникала в душевное состояние Иринки, считая, вероятно, излишним серьезно относиться к детским настроениям, а потому она часто и не подозревала о том, что происходило в душе ее дочери.

Вечно занятая делом и удрученная всякого рода материальными заботами, она не имела возможности подолгу заниматься с Иринкой, и нередко случалось, что даже Лева и бабушка гораздо лучше нее понимали и знали, что могло радовать или огорчать девочку.

– Можешь убираться к себе в детскую, если не умеешь быть вежливой! – строго обратилась она к девочке. – Право, мне даже совестно за тебя! На месте Лизочки я бы никогда не пришла по такой погоде, чтобы приглашать тебя!

– Я к бабушке пойду на именины, а вовсе не к ней! – угрюмо ответила Иринка.

– Ты ни к кому не пойдешь, если будешь продолжать в таком духе! – еще строже заметила Дарья Михайловна, положительно не понимая, что сталось с ее кроткой Иринкой. – Теперь я сама вижу, что Лизочка действительно была права, утверждая, что бабушка и Лева ужасно избаловали тебя, ты совсем испортилась!

Обе подруги ликовали. Наконец-то Чернушку выругали, поделом ей!

Иринка собралась уходить к себе, но Милочка задержала ее.

– А у тебя новая кукла, Чернушка, – ласково проговорила она. При чужих Милочка всегда была ласкова. – Что ж это ты не похвастаешься нам? Какая нарядная, кто тебе подарил? Дай-ка ее сюда!

Иринка не двигалась с места и еще крепче прижала к себе свою Надю.

Как нарочно, в эту минуту Дарью Михайловну зачем-то отозвали на кухню.

– А я так догадываюсь, кто ее подарил Чернушке! – засмеялся Кокочка, пользуясь отсутствием Дарьи Михайловны. – Mesdames, неужели вы не замечаете, кого напоминает эта прелестная кукла в таком фантастическом голубом одеянии и с этой распущенной золотистой косой? Не замечаете?!!

– Ундина, Ундина! – воскликнула Лиза, угадав тайную мысль Кокочки, и вдруг громко расхохоталась.

– Ну понятно, Ундина! – подтвердил Замятин, очень довольный своей выдумкой. – Как понятно и то, что ее подарил Чернушке Лева. Разумеется, он выбрал эту красавицу нарочно и только потому, что она напоминала ему знакомые черты! Вы понимаете, что я хочу сказать, кузиночка? Зна-ко-мы-е черты! – значительно протянул Кокочка, кивая в сторону Милочки.

– Эту куклу мне подарила мама, а вовсе не Лева! – послышался негодующий, звенящий голосок. – И Лева никогда не находил ее красавицей, он даже раз сказал мне, что у нее очень глупое лицо, только потом добавил, что, верно, это оттого, что она еще маленькая, а у маленьких детей иногда бывают такие лица… Но теперь, теперь… – Девочка вдруг запнулась, она в первый раз критически взглянула на свою Надю. О боже, как она прежде не замечала этого! Рыжий таракан был прав! Эти светлые волосы, эти противные голубые глаза, это улыбающееся румяное лицо… Да, да, рыжий таракан был прав!

Иринка почти с отвращением глядела теперь на свою красивую куклу. Нет, она не станет больше любить ее… не станет, не станет!

– Теперь, – проговорила она решительно, – я и сама вижу, что она глупая. Лева говорил правду, и я больше не буду играть с нею!

Девочка пренебрежительно швырнула куклу на стол и молча, вся бледная, со сжатыми губами и потемневшими глазами, вышла из комнаты.

– Иринка, ты свою куклу на столе в столовой забыла! – несколько минут спустя, когда ушли гости, заметила ей Дарья Михайловна, входя в детскую. – Пожалуйста, чтобы этого не было в другой раз! – прибавила она недовольным тоном. – Если ты будешь так швырять свои игрушки и так мало дорожить ими, то я лучше подарю эту куклу Машутке, вероятно, она будет больше беречь ее!

Дарья Михайловна положила куклу на кровать девочки и, захватив свой зонтик и шляпу, вышла из комнаты. Иринка осталась одна.

Девочка подошла к постели и сосредоточенно всмотрелась в свою куклу…

«Нет, все так… так… она не ошибается!..» Улыбающееся, румяное лицо куклы по-прежнему сохраняло выражение вербного херувима и безмятежно глядело лазурными глазками.

– Машутка! – проговорила вдруг девочка, резко отворяя дверь в кухню. – Машутка, иди сюда!

Машутка была дочерью кухарки, четырехлетняя толстенькая кубышка, отличавшаяся необычайными разрушительными способностями, вследствие чего она вечно ходила заплаканная, так как ее постоянно кто-нибудь за что-нибудь бранил.

– Машутка, иди сюда!

Машутка выбросила осколки только что разбитой ею чашки и очень довольная, что на этот раз матери не оказалось на кухне, заспешила на коротеньких ножках к Иринке.

– Машутка, возьми Надю, ты можешь играть с нею! – решительно проговорила Иринка, передавая куклу ребенку. – Только унеси ее поскорее отсюда, я не хочу ее больше видеть!

– А мамка не выпорет? – усомнился ребенок, не веря своему счастью и не осмеливаясь дотронуться до нарядной куклы, предмета ее давнего и тайного вожделения.

– Не выпорет, не выпорет, – успокаивала Иринка. – Я скажу, что сама дала, бери скорей и уходи!

– Машутка сломает Надю, Иринка не выпорет Машутку? – снова спросила кубышка.

– Нет, нет, ничего тебе не будет, только уходи, пожалуйста!

Иринка чуть не насильно сунула куклу в руки Машутке и, осторожно отстранив девочку, быстро захлопнула перед нею дверь своей комнаты.

Ей стало вдруг невыразимо тяжело; она бросилась на постель, где только что лежала ее Надя, уткнулась в подушку и горько заплакала.

Машутка постояла с минуту перед закрытой дверью детской, но убедившись, что действительно никто не собирается отнимать у нее куклу, крепко схватила ее обеими руками и, очень довольная таким неожиданным чудным подарком, быстро ретировалась с ним за печку.

Девочка благоразумно решила, что в этом укромном уголке ее все-таки не так-то легко найдут, а потому если и выпорют (в чем она, впрочем, нисколько не сомневалась), то выпорют не сейчас, а до тех пор она еще успеет насладиться новой игрушкой.

Несколькими минутами позднее Ульяна, Машуткина мать, вернувшись из прачечной, была очень удивлена, не найдя в кухне своей дочери.

«Видно, притомилась и заснула где-нибудь в углу», – решила Ульяна и спокойно принялась чистить к ужину рыбу.

Но Машутка и не думала спать: она по-прежнему сидела за печкой и была поглощена своим новым занятием. Неразлучный товарищ ее, Васька, большой серый кот, свернулся клубочком у ног девочки и тихонько мурлыкал, но сегодня ей было не до него, она была занята очень серьезным делом.

На коленях у Машутки лежала красавица Надя, и девочка, вооружившись толстою шпилькой, которую нашла тут же за печкой, самым старательным образом выковыривала глаза несчастной кукле – Машутка никак не могла понять, как это Надя сама подымает и опускает веки.

– Наверное, там внутри кто-нибудь ей глазки за веревочку тянет! Нужно бы посмотреть, что там у нее внутри.

Она была убеждена, что для этого ей стоит только проковырять малюсенькую-малюсенькую дырочку, и тогда она сразу поймет, в чем дело, и увидит, что скрывается внутри куклы.

– Вот подожди, подожди, сам увидишь! – деловито замечала она, обращаясь к коту, но Василий не выражал ни малейшего любопытства. Умудренный долгим опытом, старый кот заранее предвидел, чем все это кончится, и был прав: новая затея девочки окончилась весьма плачевно, она так долго и так усердно сверлила голову куклы, что наконец оба глаза провалились внутрь головки и красавица Надя ослепла.