– Ты к чему ведешь? – спросил Мартин.

Ёзеф молчаливо поддержал его.

– Вы тоже считаете, что я прав? Насчет Доброхожего? – поставил вопрос ребром Гуваш, – Не бойтесь, говорите, что думаете. С вами ничего не случится, обещаю.

Он продолжил вырезать кортиком узор на корне тополя, пока глаза двоих меньших Клинков импульсивно метались из стороны в сторону. Первым вызвался ответить Ёзеф.

– Я тоже так думаю, Карман, – отозвался Ёзеф, – ты говорил очень правильно.

Мартин снова боязно посмотрел на прошедшего через душевное испытание Ёзефа. Ему стало проще, он выпорхнул из давящих лап хищника, забыв про любые угрозы…Угрозы, которые могли бы приключиться с ним, выложи он хоть чуточку внутреннего сомнения. Рассудив так, Мартин признался, что поддерживает Гуваша и прежний путь Алых Клинков, затаив за собой право выбора.

– Прекрасно, значит, вы готовы помочь нам?

– Да, – в один голос высказались мальчики.

– Отлично, просто отлично, мои дорогие, – склонил голову Гуваш, пряча широкую старческую улыбку, – Доброхожий не зря воспитывал вас. Нет, он не плохой, просто…забылся.

– Это что значит, Карман? – пытался узнать Ёзеф.

– Значит, он должен вспомнить, Патлатый. Вспомнить наше призвание.

Гуваш перестал высекать зазубрины на дереве, заложил кортик в карман и подозвал двух мальчишек поближе к себе. Ёзеф не преминул приблизиться, подтолкнув Мартина. Карман встал и положил жилистые руки на их низкие плечи.

– Я вижу по вашим глазам, что вы либо боитесь, либо сомневаетесь, – осмотрел их головы Гуваш, – Поймете, мы не против Батько, мы хотим его…вразумить. Он должен принять голос большинства.

– Голос в смысле – продать грамоту, а не разговаривать с солдатами? – уточнил Ёзеф.

– Да! – Гуваш наклонился, чтобы видеть лица обоих, – Вы же знаете, что солдаты нас ненавидят. Они воспользуются любым выпавшим случаем, дабы прикончить наших братков… И никакая грамота их не переубедит. Так было, так есть и так будет всегда. А мы лишь хотим денег. Денег, чтобы наслаждаться свободной жизнью, жить по своим правилам и делать все, что захочется… Истинно наши ценности, ребята.

Мартин внимательно слушал. Ёзеф, как и взрослые бандиты, всем своим видом поддерживал идеи Гуваша.

– Так что давайте, присоединяйтесь к нашему плану, – докончил он.

Потребовалось еще некоторое время, чтобы пересказать тонкости ночного побега и условные знаки. Ушло время и на то, чтобы запомнить клички сторонников Гуваша. Мартин часто кивал головой, выражая понимание и поддержку, но его внутренний вопрос не был решен так однозначно. Ёзеф, казалось, окончательно прибыл на сторону старого лидера.

Когда обсуждение подошло к концу, Мартин помчался прочь, исполняя мелкие указания Гуваша. Ёзефу пришлось задержаться. Теперь на личную беседу.

– Ёзя, – Гуваш неожиданно обратился по имени, да к тому же ласково, – зачем ты ходил к Доброхожему прошлой ночью?

– Эм…, – Ёзефа опять застали врасплох. – Так, я за Русым бегал, его искал.

– Нашел?

– Да… Они там сюсюкались об чём-то кажись… Ничего такого.

Гуваш смерил Ёзефа взглядом. Мальчик ждал, что авторитетный бандит поручит и ему какую-нибудь работу, но произошло следующее.

– Я правильно помню, что ты ненавидишь стариков?

Ёзеф до этого момента не собирался вести искренной беседы с малоприятным для него человеком, но тут что-то поскребло его душу. Он развернулся в фас, почесал затылок и ответил.

– Ну…поди что да.

– Значит, таких как я с Доброхожим ты бы приструнил, если бы не Клинки? Отвечай напрямую, честно, мы здесь одни.

Алые Клинки провели целую неделю в дороге и наконец остановились поблизости выселка в родной глуши. Здесь можно было раскрепоститься, дышать вольно, долго о чем-то беседовать с приятелями. Но Ёзефу такого случая до сих пор не представлялось: дельце в шинке, происшествия с грамотой. Он подумал: “возможно, это тот случай” и позволил себе присесть на камешек рядом с  Гувашем.

"И неважно, что это Карман, главное – хоть с кем-то", – подумал про себя Ёзеф.

– Честно, ногами бы вперед вынес, – тихо ответил детина, – Всех бы вынес, кто хоть капельку похож на старого пердуна в этом лагере… Но Доброхожего нет, не стал бы. Он все же мой…тятя.

– Он не твой тятя, Ёзеф, – сказал Гуваш, положив голову на кулак, – Ты приемный сын и не можешь считать его отцом. Учитывая тем более то, как Доброхожий привел тебя в лагерь.

– Он говорил, что спас меня из горящего дома еще во младенчестве. Что в этом стремного?

– Тебе что, Доброхожий не рассказывал? – удивился Гуваш.

После произнесенного Гуваш смерил непонимание на лице Ёзефа, как-то притих и сделал кислую мину. Ёзеф встрепенулся.

– Че такого, Карман? Выкладывай на чистоту!

– Послушай, Ёзеф, – снизил тембр голоса Гуваш, – Не принимай близко к сердцу. Доброхожий и вправду заботился о тебе как о собственном сыне. Ты был одним из его первенцев на попечении Клинков, но… Это было не случайно.

– Это как?

– Доброхожий хотел воспитывать ребенка, ему нужен был ребенок. Но идейная жажда пересилила здравый рассудок и он… Он специально поджег дом твоей семьи, чтобы в будущем оправдаться перед нами.

Новость подкосила Ёзефа, но парень не выразил эмоцию сиюминутно. Губы его сжались, мышцы под дублетом окатились. Он вздохнул и померк лицом, но нахлынувшее уныние и горечь приберег на потом. Гуваш выждал, когда Ёзеф примет эту новость сполна, и продолжил беседовать.

– Эх, да, такова суровая истина… Но не смотря на это, Доброхожий внес главный вклад в наше процветание. Не смотри так, Ёзеф. Я говорю сейчас о том, что рано или поздно, нам – старым, помирать. Возможно даже мучительно. Алые Клинки с самого их основания набирались из старших молодцов, сильных молодцов. Время беспощадно ко всем. Сейчас это мужички, дядьки, а кто-то – как я, совсем старик. Нас все меньше, мы либо умираем в драках, либо от старости. После войны с черными, в деревнях днем с огнем не сыщешь простоватого балбеса или потерявшего смысл жизни крестьянина. Да и нас она хорошенько помяла.

– Не тяни, прошу, – досадно обратился Ёзеф, – ближе к сути.

– А суть такова, мой несчастный друг, – Гуваш наклонился шрамированным лицом и посмотрел на Ёзефа заплывшим кровью глазом, – молодые правят балом. Старые умы больше не провернут подобной аферы, какую сделала ваша банда в шинке… Доброхожий стар и медлителен, а вы молоды и находчивы.

Гуваш, оставаясь вблизи к Ёзефу, вновь оголил острие своего кортика. Парня пробрала дрожь, но что-то подсказывало ему – бояться не стоит. Нож лежал на ладони лезвием вбок, в сторону садящегося солнца.

– Ты не досказал мне всей правды, Ёзеф, – спокойно произнес Гуваш, – Я вижу по твоим глазам. Доброхожий поведал тебе, Джиму… Что-то личное, не так ли?

Проницательность Кармана поразила мальчика. Его обуревали грустные, опасные, жестокие мысли, злоба выплескивалась на поверхность, а вместе с ней выходили и все недавние секреты.

– Да, он хочет сводить нас с Джимом куда-то. Одних. Я думаю, показать свою нычку.

– Хм! – выказал удивление Гуваш. – Я, кажется, догадываюсь, что за место ты имеешь в виду…

– А че там? – до сих пор желал знать Ёзеф, но после известий о поджоге все мысли притупились.

– Сходишь с ними и узнаешь! Зачем мне портить такой сюрприз… Возвращаясь к нашим баранам. Молодое поколение умнее, оно должно иметь надлежащего лидера. Ты – выдающийся претендент: придумал затею в шинке, добыл драгоценнейший документ, сам по себе атлет, здоров, половозрел. Почему бы и не… Взять судьбу в свои руки?

Гуваш предложил нож Ёзефу. Длинное тонкое лезвие, на нем были заметны разнесенные капли крови, ручка, сделанная в форме дельфина, казалась безграмотному мальчику какой-то большой неправильной рыбой. Ёзеф не переводил взгляд на Гуваша, поскольку уловил его намек. Он смотрел на холодную сталь и рассуждал. Судя по нервным движениям его плеч – рассуждал активно, агрессивно. Прошли минуты, перед тем как его большая рука обхватила дельфина и спрятала кортик за поясом под дублет.