Подойдя, он остановился и, глядя парню в глаза, сказал:

– Слышь, ты… это… прости меня, а? Я думаю, что… я зря так на тебя… В общем… я был неправ.

Какое-то время Серт стоял и смотрел на него, как будто осмысливая сказанное. Затем у него комок встал в горле, и он порывисто подошел к другу и протянул ему руку.

Пожав ее, Атэс улыбнулся, покачав головой, и ничего не сказал, потому что слова были излишни.

Затем они пошли вместе прочь с места похорон, и Серт, как ни в чем ни бывало, спросил:

– Что ты теперь думаешь делать?

– Ты о чем?

– Ну, в том смысле, что… – Серт замялся, и Атэс понял, что тот все еще помнит нож у своей шеи.

– Значит, Бывалый тебе все-таки что-то рассказал? – спросил он совершенно спокойным тоном, и в его голосе не было ни тени угрозы или сожаления.

– Нет. Но он уклонился от ответа, и я итак все понял? Мне интересно, что он тебе рассказал перед… смертью.

Азар какое-то время размышлял, а потом ответил:

– Мне он рассказал все.

– Ну, то есть, это правда, да? Получается, что Эмиль прав, и ты, все-таки, принц?

– Ну, принц, это громко сказано, но…, да, я сын Ятона.

И хотя Серт был уже готов к этому ответу, у него при этих словах по спине побежали мурашки.

– Значит, тебя похитили… из дворца? – Спросил он удивленно. – А что… что тогда произошло с настоящим сыном Кратиса?

– Армиль ранили, и у нее случились преждевременные роды. Ребенок родился мертвым. И поскольку их атаковало царское судно, она захотела отомстить царю. Я тогда… всего несколько дней как родился. Она заколола мать, и… забрала меня.

Он замолчал, и какое-то время они просто шли. Затем Атэс медленно и задумчиво проговорил:

– Знаешь, я очень рад, что меня воспитывала Арина, а не эта…

Он видимо хотел назвать ее каким-то грубым словом, но почему-то сдержался, и только еще раз вздохнул.

– Что думаешь теперь делать? – снова спросил Серт. – Ведь, получается, что царь Ятон – это твой настоящий отец! И он все еще жив! Он, наверное, все еще думает о тебе и надеется, что ты тоже все еще жив и однажды найдешься?

– Ага! Особенно он будет несказанно рад, когда узнает, что я воспитывался в пиратской семье? – с сарказмом ответил Атэс.

– Так, а мы ему не скажем. Зачем ему это знать?

– А что, врать ему?

– Ну…, как бы… да. А что тут такого?

– Да, не хочу я врать. Он ведь наверняка будет спрашивать. И что, сказочки ему рассказывать…? Хотя, что я говорю? Это звучит, как будто я уже добился его аудиенции, и мы разговариваем по душам.

– Почему нет? Разве ты не этого хочешь?

Атэс пожал плечами.

– Не знаю. …Теперь не знаю, – он глубоко вздохнул. – А ведь раньше мне казалось, что я знаю, кто я и чего хочу. А вот теперь… Но, так или иначе, я однозначно хочу попасть во дворец.

– Делов-то. Крюк через забор, и там.

– Смеешься? Это же не кража! Я же не могу заявиться к царю в опочивальню ни с того ни с сего. Здрасьте, я ваш сыночек! Я его так только напугаю. Лучшее, что может из этого получится, это то, что он позовет стражу, и …прощай свобода.

– А как тогда? У тебя уже есть план?

– Да, есть кое-какие мысли, но пока что это только размышления.

– Так, может быть, тебе нужна помощь? – в голосе Серта прозвучала надежда.

– Хочешь мне помочь?

– Конечно! – С радостью воскликнул он. – Мы же друзья!

– Что ж, надеюсь, нам за это не отрубят головы, – сказал Атэс, и оба засмеялись.

Серт какое-то время молчал, а затем, усмехнувшись, сказал:

– А ты изменился, парень.

– Ты о чем?

– Ну…, это твое, типа: «Не хочу врать». Раньше ты бы солгал, и не зажмурился. А сейчас… Короче, ты окончательно спятил.

Атэс остановился и посмотрел другу в глаза. Его взгляд был серьезным и глубоким. Затем он продолжил путь и задумчиво проговорил:

– Не знаю, смогу ли я объяснить, что со мной происходит все это время. С момента нашего разговора с Эмилем я столько всего передумал. …Получается, что я – царский сын. И… разве может царский сын быть лживым? Хотя, с другой стороны, а разве царские дети не лгут? Конечно же, лгут, но… по идее, не должны, если, конечно, они понимают, кто они… В общем, не знаю. Все как-то поменялось. Мне теперь просто не хочется делать многое из того, что раньше казалось обычным и приемлемым.

Серт усмехнулся и ответил так, будто все, что только что было сказано, это где-то на луне.

– Ты чего-то сильно запарился, приятель! Вот смотри: я лучший друг царского сына, но я же не парюсь!

Они оба засмеялись, и Атэс сказал:

– Пойдем ко мне, что ли?

– К тебе?! Не-е! Я к тебе боюсь.

– Боишься! Почему?

Чуть подумав, Серт сказал:

– Ай, ладно. Попробую, как и ты, сказать правду. Я…, короче, это…, не …в общем, …я неравнодушен к Фелиции.

– О! – удивился Атэс. – Я не разу не замечал. Ну, тогда тем более пойдем ко мне. Может быть, и она к тебе тоже неровно дышит?

– А если нет?

– Не важно, Серт. Боги любят смелых.

– Мне кстати Бывалый рассказал про Бога, который над всеми другими. Ты об этом слышал?

– Слышал. Он мне тоже рассказывал.

– И что ты об этом думаешь?

– Пока не знаю. Но… это интересно.

– Как он, кстати, умер? Если конечно, …об этом уместно говорить сейчас.

Чуть подумав, Атэс решил все рассказать другу, и так, непринужденно беседуя, они незаметно для себя пришли домой, где их уже ожидал вкуснейший обед.

Когда посланник со свитком подошел к дому Дария, друзья разбирали технику обороны на шестах.

– Нет, вот это движение у него было другим, я это точно помню, – говорил Эмиль хозяину. – Смотри. Прямой выпад, и вот такой интересный увод в сторону. Короткое с небольшим усилием, но при этом очень эффективное. Хочешь? Попробуй сам.

– Хм! Действительно! Но, малейшая неточность, и ты попал.

– Да, в том-то и дело. Видимо, у него это отточено до тонкостей. Усилие ровно настолько, чтобы отвести удар и тут же контратаковать.

– Да-да. Он мастер. А этот двойной выпад ты заметил? Первый как бы обманный, а затем сразу второй…

Стоя у калитки, посланник кашлянул и постучался.

Увидев его первым, Эмиль увернулся от выпада Дария и дал ему знак, что борьба окончена

Повернувшись к гонцу, он спросил:

– Что-то случилось?

– Господа, вам письмо.

– От кого? – Дарий быстро подошел, взял у гонца свиток и стал его разворачивать, а Эмиль, отдав гонцу соответствующую плату, спросил его:

– Ты отправишься обратно на Крит или останешься здесь?

– Поеду обратно, господин.

– Когда?

– Завтра после полудня.

– Тогда зайди часа за два, мы передадим с тобой ответ, – сказал Дарий.

– Хорошо, господин, – кивнул гонец, и удалился, а Дарий громко прочитал вслух содержимое свитка:

«Человек называемый Атэс с похожими приметами на Крите не живет, но время от времени бывает на острове. Чаще всего на базаре в Кидонии, реже в Кноссе. В остальных городах замечен не был. Прибывает на большом грузовом судне, называемом Бегемот. Иногда закупает товар, иногда привозит груз гончарных изделий. Бывает в сопровождении разных лиц».

Он поднял глаза на Эмиля, какое-то время молча смотрел на него размышляя, а потом предложил:

– Ну, что, вычислим этого Бегемота и направим на него гражданскую проверку?

– И что нам это даст?

– Узнаем, откуда они. Почему они скрывают свою настоящую принадлежность? Непорядок! Зачем им называться критянами, если они не с Крита? Значит, есть, что скрывать!

– Но, насколько я понимаю, – задумчиво спросил Эмиль, – у нас цель – узнать, является ли этот Атэс сыном Ятона и твоим братом?

– Да, конечно.

– Тогда, если они скрывают свою принадлежность, и за этим есть какая-то причина, ну, скажем так, не совсем правильная, и… если вдруг этот Атэс окажется действительно твоим братом, не создадим ли мы ему проблемы этой …э-э, …проверкой?