— Враг, превосходящий численностью и вооруженный тяжелым штурмовым орудием, взял первую стену и удерживал ее, укрываясь, совершая набеги на мирных жителей. Комманданте закрылся в главной крепости, обрекая на уничтожение подданных его величества, которых был обязан защищать. И только сэй Иланди смог остановить бойню, дать новое направление нашим действиям.

— Скажите, а разве, закрывшись в крепости и ожидая прихода основных войск, он бы не предотвратил гибели более пяти тысяч человек?

— Эшдар не имел ни достаточного количества воинов, ни оружия, которым он мог бы защищаться. Нас взяли бы также, как и первую крепость. У нас не было шансов. Ровно, как и у мирного населения, если враги пошли бы дальше по землям Астрэйелля.

Судья уткнулся в бумаги. Димостэнис отметил сменившееся выражение лица у советников. Лишь один император оставался все так же безучастен.

— Что вы скажете насчет частых отлучек сэя Иланди из крепости?

Кладис недоуменно пожал плечами.

— Не совсем понимаю, ваша честь. Сэй Иланди всегда был как ориентир для нас, примером и поддержкой. И в походе, и на стенах крепости, и на поле боя. Всего один раз он был вынужден покинуть крепость, когда с небольшой группой вышел в поход для сбора информации, так как спрятавшийся за стенами комманданте боялся высунуть нос.

— Разве командир не должен оставаться со своими людьми, а не быть в любой бочке затычкой, рискуя своей жизнью? — не удержался, высказался Дайтоне. — Разве он имел право покидать крепость?

Кладис со всей учтивостью поклонился советнику.

— Если бы в крепости был еще кто-нибудь соответствующий сэю Иланди по мастерству и опыту, возможно, об этом стоило задуматься. Без него никто бы из нас не прошел того пути и уж тем более не смог вернуться. Он спас жизнь каждого из нас и только благодаря ему мы смогли собрать сведения и узнать, что враг, напавший на первую стену, являлся всего лишь авангардом основных сил противника и ждал подкрепления.

— Лейтенант Оркалита, — судья вызвал следующего свидетеля, — была ли необходимость сносить первую стену? Может, ее нужно было отбить у неприятеля и вернуть себе?

— Было бы неплохо, — податливо кивнул головой лейтенант из гвардии Дома Элсмиретте.

Кир Джадисс чуть поддался вперед, как зверь, почуявший долгожданную добычу.

— Однако сэй Иланди приказал ее снести! Это была ошибка вашего главнокомандующего или жажда быстрой славы?

Свидетель задумался.

— Скорее жажда, — протянул он.

Судья откинулся на спинку кресла, бросив быстрый взгляд в сторону ложи советников.

— Жажда вселить веру в людей, которые почти перестали верить, что чего-то могут добиться.

— Неужели для этого нужно было рушить крепость?

— Наверное не стоило, если бы комманданте Ларионтэ лучше заботился о вооружении своего гарнизона или если бы в Эшдаре было достаточное количество воинов для осады превосходящего по численности неприятеля. Если бы враг не укрывался за нашей стеной, набираясь сил и ожидая подкрепления. Поверьте, ваша честь, остаться без теплых стен на границах с Мерзлыми Землями, да еще в миноры холодов не самая лучшая перспектива. Морозы и вьюги стали нашими помощниками. Только из-за того, что враг замерзал, не имея крова мы смогли продержаться столько дней, защищая Эшдар.

— Сотник Лайвистре, комманданте крепости в своем письме рассказал об очень интересном инциденте. В самый разгар боев, сэй Иланди сел на своего ярха и покинул крепость. Не кажется ли вас странным такое поведение командира?

— Мы с лейтенантом Кладисом были с ним. Он договаривался с Мерзлыми Землями!

Димостэнис едва заметно поморщился. Не очень ему хотелось обсуждать это среди толпы присутствующих. Он бросил взгляд на советников. Судя по насупленным лицам, они слышат об этом не в первый раз. Кроме, конечно, сэя Пантерри, который все также продолжал испуганно вжиматься в кресло, не понимая, что происходит. Долго же придется его перевоспитывать.

— Договаривался? — фыркнул судья. — Шакты повелевают стихиями, используют их силу. Вы понимаете, о чем говорите?

— Как и все, кто был там.

— Больше похоже на сказки, — не выдержал, подал голос Дайтоне, — разве человек может договариваться с природой?

Дим медленно растянул губы в улыбке, перехватывая взгляд советника.

— Хотите я вам продемонстрирую, сэй? — поинтересовался он тихим голосом. — Прямо сейчас.

От этого вопроса император слегка оживился и повернул голову в сторону хранителя знаний. Однако тот не возжелал. Поджав губы, он замер, всем своим видом давая понять, что ждет продолжения процесса.

— Капитан Дарис, — задал вопрос судья, следующему свидетелю. — Вы считаете, что сэй Иланди имел право, поправ кодекс, правила, честь, уйти на сторону врага, оставив своих людей на произвол судьбы?

Дарис повернулся к обвиняемому.

— Нет, ваша честь, я так не считаю.

Дим иронично выгнул бровь, смотря на капитана, тот не отвел взгляд.

— Я считаю, что он не имел права после того, как не единожды отстояв наше право на жизнь, не дать нам шанса отплатить ему тем же. Я старый вояка и побывал не в одном сражении, и я с уверенностью могу сказать, что сэй Иланди отличный полководец. Взвешенный, мудрый, не рискующий жизнями людей понапрасну, человечный. За такими как он всегда готовы следовать и верить. Но он всего лишь человек, пусть сильный и отважный. Он сделал все, что было в его возможностях и даже больше. Предателей надо искать в другом месте.

— Где же? — судья нервно поправил манжеты рубахи.

— Если бы пришли основные силы имперских войск, не погибло бы столько солдат. Мы ждали каждый день, каждую мену, каждое мгновение. Когда шли под стрелометы врага, стояли на стенах крепости, когда плечом к плечу встречали смерть. И именно сэй Иланди был с нами в эти мгновения, и мы чувствовали себя уверенными.

— Капитан, — проговорил Олафури, под чьими знаменами служил старый воин, — уже не Великие Дома вы обвиняете в предательстве? А может, его величество императора?

Дарис склонился в поклоне перед правителем Астрэйелля, приложив руку к хьярту.

— Мой отец присягнул на верность своему императору и отслужил много аров. Я тоже в свое время дал клятву и обещал служить вам верой и честью. И надеюсь, что буду и впредь. Но как же я смогу отдать вам свою честь, если сейчас изваляю ее в грязи, сказав хоть слово бесстыдной лжи о сэе Иланди? Чего будет стоить такая честь?

— Сей Иланди, вы по-прежнему не хотите ничего нам сказать? — вновь судья обратился к нему.

— Хочу, — вдруг громко произнес тот, — я хочу поблагодарить всех людей, которые сказали обо мне столько хороших слов, — он повернулся к своим защитникам, — спасибо.

— Это все? — встрепенулся кир Джадисс, не дождавшись продолжения.

— Да.

— Хватит, — тихий, властный голос заставил все головы повернуться к нему, — выслушав все стороны и мнения, я пришел к выводу, что все обвинения против сея Иланди беспочвенны, несправедливы и не имеют никаких доказательств. Я признаю, что в данном случае назначенный мной, — последнее слово он особенно выделил, — главнокомандующий передовыми войсками не мог поступить иначе, и все его действия были основаны на подавление мятежа и восстановление мира на северных границах Астрэйелля, — император оторвал взгляд от пола и посмотрел на Димостэниса. — Благодарю за службу.

— Служу вашему величеству, — пряча кривую усмешку, Дим склонил голову и приложил руку к хьярту.

— На этом суд объявляю закрытым, — с этими словами Аурино Эллетери поднялся с трона и покинул залу.

Глава 34

Димостэнис быстрыми шагами пересекал длинные коридоры и искрящиеся залы дворца, стараясь не обращать внимания на направленные на него взгляды. Его это никогда особо не волновало, не обеспокоило и сейчас. Он мог пойти более коротким путем, там, где придворных можно встретить довольно редко, но специально выбрал именно этот. Он искал Олайю. Пройдя дворец почти до самых парадных дверей, свернул и вновь пошел по витиеватым аллеям в то место, где они обычно встречались. Там ее тоже не было, и он направился к выходу из дворца, собираясь лететь к Голубым скалам.