— Отсюда началась история Мюрджена, — торжественно произнес князь и снял шляпу, преклонив голову.

Димостэнис чуть отошел, чтобы не разрушать моменты единства, осматриваясь вокруг. Его внимание привлекла, выточенная из того же камня, фигура сидящего на земле человека. Он обошел памятник и встал так, чтобы видеть лицо. Закрытые глаза, в каждой черточке безмятежность и умиротворение, мягкая полуулыбка на губах. Пальцы рук лежат на земле. Так Дим и сам часто делал, когда хотел слиться со стихией.

Он замер, до боли в глазах всматриваясь в застывшее в камне лицо.

— Пытаетесь найти знакомые черты? — раздавшийся неожиданно голос князя, едва не заставил его подпрыгнуть.

— А должен? — довольно агрессивно спросил Дим. Происходящее нравилось ему все меньше и меньше.

Еще этот блаженный в камне!

— Таурил Иланди, — не обращая внимания на его тон, произнес Олгин, — человек, основавший Мюрджен, ваш далекий предок.

Димостэнис нырнул в омут воспоминаний, пытаясь из глубин памяти вытащить это имя. Где-то совсем далеко на задворках и в самом деле всплыло имя. Он не был прямым родственником, от которого непосредственно шла его родовая ветвь. Братом его далекого прадеда.

— Таурил Иланди, — медленно произнес он вслух, — он погиб, когда был послан усмирять восстание в одну из провинций. После чего туда был послан его брат Ингвар, мой прапрапра… дед, который все уладил и за это был награжден императором, а также вошел в Совет Пяти, так как у Таурила не было наследников.

— Он пришел сюда, когда здесь ничего не было, — его светлость печально покачал головой, — пустая земля, скалы, море. Чуть более четырех сотен аров назад. И привел сюда тех, кто не хотел больше признавать Эллетери своим владыкой. Кто устал от существующих правил и гнета. Таурил был Изменяющим, — видя, что для собеседника это слово ничего не значит, он пояснил, — Серебряным, я имею в виду…

— Я понял, — резко перебил Дим, — что дальше?

— Он мог остаться и разрушить старый мир, но не стал обрекать на гибель тысячи людей и разжигать войну. Просто ушел и повел за собой тех, кто готов был ему доверить свои жизни. Естественно, правящий император не обрадовался такому повороту событий, но сражаться с Серебряным в открытую, даже имея численное превосходство, тоже не посмел. На какое-то время он сделал вид, что отпустил. Наверное, ждал, что люди, не выдержав тяжести быта и условий новой жизни, вернутся сами. Даже, на всякий случай, издал указ о помиловании и прощении.

— И многие вернулись?

Лэрд отрицательно покачал головой.

— Такие как Таурил умеют наживать себе врагов, но также умеют находить друзей. Таких, кто еслираз поверят, то больше не отвернутся и будут готовы будут следовать за вожаком до конца своих дней. Вам это знакомо, Димостэнис?

Дим сделал вид, что не понял вопроса. Так же, как и не заметил более фривольного тона.

— Откуда мне знать, каким он был? Я с трудом вспомнил его имя.

Князь легко усмехнулся.

— Тем временем Мюрджен рос, строился, все больше людей приходило под его стены. Но империя не могла смириться, а император по-настоящему испугался. Однако и выступить в открытую против человека, имеющего дар Таллы тоже не посмел.

— Что же он сделал? — не очень вежливо хмыкнул Димостэнис. Все уж слишком сказочно звучало, как предания менестрелей.

Олгин вскинул глаза, одарив имперца гневным взглядом.

— То, что всегда делают предатели и трусы. Он послал вашего прадеда, Ингвара Иланди, пообещав сделать его главой Дома и место в Совете.

Лицо Димостэниса застыло в холодной маске.

— За что?

— А вы как думаете?

Князь сделал паузу, давая собеседнику осознать, то чего он пытался до него донести.

— Таурил знал, что император не выйдет против него на поле боя. Не объявит войну открыто. Однако всегда был начеку и был готов к тому, что тот не оставит попыток избавиться от него. А вот от предательства брата, который приехал в Мюрджен, чтобы просить покровительство и защиту для себя и своей семьи, защититься не смог.

Димостэнис повернулся, смотря в застывшее каменное лицо. Как глупо! Столько всего наворотить, такое сотворить и поддаться слабости — поверить ближнему своему.

— После смерти предводителя, — продолжил свой рассказ его светлость, — тем более такой неожиданной и нелепой люди растерялись. По сравнению с империей их было мало, а Защитника больше не было. Император прислал войска, сражение было недолгим. Главных сподвижников Иланди казнили, остальные были сосланы на рудники и каменоломни. Все, что успели отстроить — смели, сравняли с землей. Остались лишь несколько рыболовецких лачуг. Земли долины имперцы глумливо стали называть «мюрдж» — затерянные. Коверкая, искажая истинный смысл. Ведь именно с этого момента в империи начинается история Мюрджена? Император стал отправлять суда неугодных, преступников, изгоев. Из стремившейся к независимости долины сделали очередную имперскую квоту, которая должна была жить по законам и правилам Астрэйелля, не иметь своей армии, не ставить защитных стен, а помимо налогов платить еще и контрибуцию, так чтобы люди больше не смогли разогнуться.

Нет, никогда не быть мирным отношениям между княжеством и империей. Слушая голос, наполненный ненавистью, Дим как никогда раньше осознал это.

— Даже в самом близком окружении Таурила были разные люди с даром и без. Это была основа новой жизни. Мы до сих пор живем по своду правил, написанному в те времена. Это наши законы.

— У него была избранница?

Князь кивнул.

— И вы сейчас, наверное, мне скажите, что она не была шактом? — не удержался от маленькой «шпильки» Димостэнис.

— Не угадали. Она была сильной одаренной, почти такой же, как он, только немного с другим даром. Ее отец не обладал силой Шакти и был близким другом Таурила, его наставником. Потом его дочь стала избранницей Изменяющего. И у них родились дети. Два мальчика.

Олгин поднял голову, смотря на небо, на котором собирались грозные тучи. Заметно стемнело.

— Я предлагаю продолжить нашу прогулку, — произнес он, — не хотелось бы, чтобы нас опять поливало как из ведра. К тому же уже вечереет. Скоро будет очередная деревня. Предлагаю остановиться и переночевать там.

С этими словами он начал спускаться вниз. Димостэнис бросив еще одни взгляд на основателя долины, последовал его примеру. У подножия холма они сели на лошадей и тронулись в путь.

— Что стало с его семьей?

Иланди пока не определился, что делать с полученной информацией. Отнестись к ней серьезно или принять за народный фольклор. Князь сказал, что в империи переврали историю Мюрджена. Можно подумать, что в княжестве людям не рассказывают красивые сказки, чтобы выставить в лучшем свете свой правящий Дом и вылить как можно больше помоев на соседнее государство.

— Избранницу Таурила казнили одной из первых. Однако детей она успела спрятать. Разделила и передала на воспитание в разные семьи.

Князь остановился, развернул коня, так чтобы быть лицом к лицу к собеседнику.

— Старшего взяла на воспитание семья Эйлин, а младшего Эардоре.

Димостэнис так и не понял, сколько времени у него ушло на то, чтобы осознать сказанное. Пол мгновения или целая вечность.

— От них не скрывали, кто они и кем были их родители. В них все еще кипела горячая кровь их великого отца. И когда мальчики выросли, они принялись возрождать то, что создал он. По камешку, по крупинке, передавая знания своим детям и завещая внукам. Так возродилась Благословенная Земля — «Мюр» «Джена».

Диму было не до игры слов.

— Я вас правильно сейчас понял, — с трудом проталкивая слова, медленно произнес он, — что… что… вы и ваш правящий Дом являетесь… потомками…

Князь с усмешкой смотрел, как с имперца разом слетела вся спесь, сменяясь растерянностью, недоумением, оторопью.

— Являетесь потомками Иланди? — наконец выговорил Димостэнис.

— Хоть люди и говорят: «кровь — не вода», все то, о чем я вам рассказал, случилось более четырехсот аров назад. В жилах потомков Таурила сменилось столько кровей, что вряд ли мы имеем право говорить, что принадлежим к Дому Иланди. Род Эйлин по какому-то необъяснимому стечению обстоятельств потерял свою способность производить наследников, обладающих силой Шакти. Члены семьи Эардоре хоть и рождаются с даром, но ни разу ни у одного не вспыхнула в крови серебряная искра. Далеко не все знают изначальное происхождение наших родов. Скажу больше, даже мы уже давно не считаем друг друга родственниками. Я ответил на ваш вопрос о политическом устройстве Мюрджена?