– Привет, – также просто ответил Минчже.

Он сел напротив, с интересом рассматривая магазин изнутри, куда попал впервые, потом перевёл взгляд на писателя. Джеха под его взглядом невольно занервничал, начал лихорадочно вспоминать, выглядит ли он хорошо. Утром и так долго и придирчиво выбирал себе одежду, остановился на полуклассическом варианте с чёрными брюками, которые, как он знал, делали его ноги длиннее, и простой белой рубашке, безо всяких изысков. Минчже был одет похоже, только вещи на нём были получше качеством и сидели идеально.

– Отлично выглядишь, – сказал Джеха, стараясь избежать неловкой паузы, которая повисла между ними, всё-таки общение вживую отличалось от чата.

– А то, – задорно подмигнул ему Минчже. – Я само совершенство. Тебе ещё не стало жарко от моей красоты?

– Пффф, – Джеха притворно закатил глаза, всем своим видом говоря, да, так жарко, что он вот-вот загорится.

Оба рассмеялись и неловкость между ними растворилась без остатка. Дальше они много говорили, иногда быстро и перебивая друг друга от переизбытка эмоций, под конец Минчже даже говорил с хрипотцой, в его звенящем голосе она казалась инородной и потому привлекательной.

Домой Джеха возвращался с болевшими скулами и блестящими глазами, так много за день он ещё никогда не улыбался. На пороге дома споткнулся о собственные домашние тапочки, которые он, уходя в спешке, сбросил прямо перед дверью. На мгновение странно перехватило в груди, словно сердце сбилось с ритма или царапнула внутри лёгких кошка, но всё прошло так же быстро, как и возникло. Джеха потёр грудь и, достав телефон из кармана брюк, набрал сообщение для Минчже.

Недавняя встреча развеяла последние сомнения Джехи о том, что он умудрился влюбиться. Мысли о Минчже словно преследовали его повсюду, он и раньше мог замечтаться, но это ощущалось иначе. С последних его отношений прошло много времени, года три, может и больше, Джеха не считал, а с последней такой сильной влюблённости и того больше. Кажется, что подобное звенящее чувство в нём вспыхивало только во времена средней школы. Её звали Юна и у неё была самая красивая улыбка. После школы Джеха провожал её до последнего перекрёстка, ещё он носил её портфель. Первая любовь исчезла незаметно, как только они стали старше. Джеха и сейчас иногда видел фотографии Юны в новостной ленте социальных сетей. Кажется, она вышла замуж за парня, который учился двумя классами старше, даже приглашала на свадьбу, но он не пошёл.

Минчже не давал толком заскучать, его лицо красовалось на разноцветных баннерах повсюду. Обычно Джеха проходил мимо очередной рекламы с айдолами, а теперь невольно обращал на каждый новый плакат в магазине. Глазами он искал лицо Минчже и когда находил, то радовался сам не зная почему. Когда он согласился дать личный номер менеджеру «UnGalaxy», то не думал, что это приведёт к бесконечным разговорам, ради которых Джеха иногда плевал на время, ведь у Минчже его было не так много. Сны приходили разные, даже там тоже был Минчже. Если бы Джеха не наслаждался этим чувством, то мог подумать, что он утопает.

В последнее время Джеха задумывался о будущем, чего обычно не делал. Последняя рукопись, да и сама ситуация в издательстве заставили его пересмотреть ближайшие планы. Джеха мог податься в любую другую редакцию, даже мог взять себе псевдоним, но отказ, пусть и мягкий, уязвил его куда больше, чем ему сначала показалось. Теперь рукопись не давала ему покоя. Джеха хотел представить её под своим именем, и несмотря на то, что она предварительно была закончена, у него прямо-таки чесались руки переписать начисто текст и поднять те вопросы, о которых он промолчал, оглядываясь на издательство.

Довести повествование до максимально надрывной ноты, заставить читателя страдать вместе с героиней и потерять надежду задолго до того, как она будет утрачена на самом деле. Джеха был настроен серьёзно как никогда. В самом начале, когда он не создал Роуз и Сэру, он решил, что будущая история будет трагедией, возможно, даже остросоциальная драма. Но как это часто бывало с его персонажами, Роуз не хотела умирать, она хотела жить и любить так отчаянно, что Джеха глубоко задумался над изначальной целью. Ему не хотелось завершать всё банальным «и жили они долго и счастливо», но бессмысленные страдания его не радовали. Этой историей ему хотелось сказать, что не всегда любовь – это счастье, к ней, как к любому светлому в нашей жизни, крепко-накрепко привязана тёмная, обратная сторона. К его удовлетворению, говорить об этом можно было иными путями, чем показательная смерть главной героини в конце книги.

Джеха был мастером по выписыванию сложных противоречивых натур в тексте, сам был таким и рад был бы списать всё на профессию или творческий характер, однако не любил врать самому себе. Иные мнят о себе, что они особенные, потому что одарены свыше, в руках у таких знамя правды, которым они размахивают во все стороны. Джеха такого о себе не думал. Показательно было то, что так думала его семья, которая после окончания им университета и отказа проходить стажировку в редакции главной газеты их маленького городка, едва ли с ним общалась. Особенно в этом отличился отец, Джеха и не помнил, когда в последний раз с ним разговаривал.

Воспоминание о его недовольном лице Джеха запомнил настолько хорошо, что иногда даже жалел, что не согласился. Тогда он был намного прямолинейнее и вспыльчивее. Возраст действительно охлаждает голову и выветривает юношескую гордыню. Теперь он догадывался чего стоило отцу выбить ему место стажёра, но было поздно.

– Ты не можешь отказаться! – сказал тогда отец. Он был весь красный от ярости, подбородок начал мелко трястись, настолько его колотило от злости. – Ты с ума сошёл, Джеха!

– Могу, – спокойно ответил ему Джеха. – Не нужна мне твоя помощь, я своей дорогой хочу идти.

– В кустах лежать и по помойкам шнырять нравится?! – заорал отец и вдруг успокоился. – Ладно, хочешь, чтобы жизнь тебя научила? Хорошо. Иди! Всё равно вернёшься.

Это были далеко не последние слова, сказанные им, но Джеха запомнил только их. И мелькнувшую растерянность у отца в глазах, которая сменилась острым разочарованием. Джеха был его единственным сыном и старшим ребёнком, рос послушным мальчиком и образцовым учеником, его часто хвалили в школе и ставили примером для других детей. Для родителей его переходный возраст прошёл гладко, он глубоко их уважал и любил, даже сейчас он думал о них с искренним теплом. Но в тот момент до этого никогда не сомневающийся в их ответной любви Джеха вдруг почувствовал себя лишним в семье. Как будто между ними в одночасье ударила молния и исчезла, оставив между родителями и ним невидимую, но толстую стену. С тех пор Джеха ощущал эту пустоту где-то между рёбер или в голове, особенно остро чувствуя это в моменты очередных творческих кризисов. После возвращения из родного дома ему хотелось завернуться в одеяло и никогда не выходить на улицу, где так просто могут от тебя отвернуться. Но он знал, что это не поможет, ибо одиночество лечат другие люди, и если закрыться в квартире, то это только сделает всё хуже.

В их следующую встречу Джеха был рассеян, хотя Минчже специально приехал с ним пообедать, несмотря на заметную усталость. Рано утром у него было выступление на радио, а до этого ему пришлось задержаться в студии допоздна. Пока они ждали заказ, разговор не вязался.

– У тебя что-то случилось? – деликатно спросил Минчже. В общении он был внимательным, чего вряд ли ожидаешь от довольно неуклюжего человека. В этом они были очень похожи – в пространстве возле них постоянно что-то ломалось и ронялось.