Редактор Кан рассерженно фыркнул:
– Я до сих пор не получил от тебя рукописи. А теперь ты уже на встречи опаздываешь. Что с тобой происходит?
– Всё в порядке, хённим3, – Джеха устало вздохнул. Пожалуй, он и в сам не состоянии был объяснить, что именно с ним происходит. – Все слова как будто стали пустыми, они растеряли смысл.
– Я тебя понимаю, но и ты войди в моё положение – это уже второй дедлайн, который ты сознательно пропускаешь!
– У меня есть две, может, три главы. Это даже не четверть от того, что я хотел написать.
Редактор Кан недовольно покачал головой. Что делать с приунывшим писателем, он не знал. Он давил как мог, сначала очень мягко – напоминал о сроках и советовал не затягивать, потом начал звонить раз в две недели и интересоваться процессом. Безрезультатно! С Джехой, который всегда отличался тем, что не только сдавал всё вовремя, но даже и закрывал сдачу новой книги раньше, чем по плану, творилось что-то не то.
– С тобой такое уже было, – негромко сказал редактор Кан. – Помнишь? Перед твоим дебютом? Ты тогда сильно нервничал и не давал мне запустить макет в печать, всё порывался переписать неудачные куски, зачем-то удалил две отличные сюжетные сцены. Но ты уже не новичок, Джеха. Тебе нужно очнуться и взять себя в руки!
Но Джеха ничего не ответил. Его взгляд потерянно скользил по полкам крепкого шкафа, привычно нащупывая пустоты и знакомые корешки книг. Вот случайно блеснул золотом малый сборник сиджо – снежно-серое оформление, так сильно напоминающее горы с белеющими шапками, изящный рукописный шрифт на выглядывающей обложке, хвостик ляссе торчит как непослушный ласточкин хвост. А в углу спряталась детская книжка – недавняя новинка их издательства. Многоцветная, яркая, счастливая книга, на страницах которой найдут убежище чьи-то смешинки. Целый мир на тонкой бумаге, в каком удивительном мире все они живут. Джеха знал, что, если он посмотрит на вторую полку сверху, четвёртой книгой справа будет его дебютный роман.
На заднем фоне редактор Кан продолжал рассуждать вслух:
– Тебе надо было отдохнуть перед началом нового проекта. Ты ведь хотел съездить в Европу в прошлом году? Вот, заканчивай с тем, что есть, и вперёд! Развейся, подыши воздухом чужой страны, погуляй среди людей, не знаю, в музеи походи. Да там сам разберёшься! Сейчас важнее хотя бы что-нибудь выдать. Ты срываешь планы, несильно, да, но это пока. Я, конечно, далеко не последний человек в издательстве, но и вечно прикрывать тебя не могу.
– Я знаю, – Джеха потёр лоб и посмотрел в окно, с трудом отрываясь от завораживающих книжных рядов. Взглянуть на редактора он не мог, его пробивала зябкая дрожь, как это всегда было, когда чувствовал, что на него злились. Помолчав, он наконец-то смог выдавить несколько слов. – Я могу прислать все рассказы, которые я писал до этого? Их довольно много накопилось.
– Рассказы… Хм, а если подумать, идея-то хорошая! – Кан засуетился и схватил лежащий на столе блокнот, резко отчеркнул себе пространство для записей и что-то быстро написал. Джеха мог только догадываться, но даже так был уверен, что выход был уже найден. – Так, ну, говори, сколько их там у тебя?
– Пятнадцать? Или больше. Два из них печатались раньше, я тогда в университете учился.
– Неважно, – отмахнулся редактор. – С этим можно работать. Я, конечно, посмотрю всё, что ты пришлёшь, но план уже набросал. Если рассказы такого же качества, как твои обычные тексты, то мы сможем выпустить их в виде отдельного сборника. Конечно, придётся изрядно попотеть над раскруткой и оформлением, тут уже сроки поджимают, но это другая проблема. Даже если из всего сгодится только несколько, я всё равно могу включить их в другой сборник. Как раз недавно задумали проект с рассказами других молодых писателей, ты туда идеально впишешься, даже полезно будет. Ян Ховона знаешь?
Джеха прищурил глаза, пытаясь вспомнить. Имя было знакомое, но точно он бы не сказал.
– Ян сейчас нарасхват, всего две книги и обе вошли в топ-продаж за последние полгода. Такое соседство по сборнику тебе уж точно не помешает.
Редактор Кан засмеялся – слегка пискляво, но искренне. Джеха вежливо улыбнулся, хотя внутри всё захолодело. Подводить людей он не любил, но писать на заказ так и научился. Зато с удовольствием выдавал книжные рецензии и время от времени вёл колонку в городском новостном издании. Отсутствие лишних денег его не мучило, скорее освобождало, так Джеха рассчитывал только на себя и старался жить ни о чём не жалея.
Несмотря на то, что хаос был ему верным другом и даже дружелюбным сожителем, Джеха тщательно следил за всеми своими идеями, а было их немало. Началось всё в детстве, когда он только учился задавать вопросы окружающим, потом научился писать и маленькие зарисовки начали появляться на полях тетрадей, обрастали подробностями или, наоборот, угасали там же, где родились – в дешевых блокнотах, на неровных обрывках или даже на рыхлых салфетках. Джеха стремился к цельным историям, чтобы было где развернуться, рассказы казались ему сложными, он брался за них только в редких душевных порывах, когда точно был уверен в своих силах. Некоторые рассказы казались ему многообещающими, хотя он перечитывал их с сожалением и понимал, что не может вытянуть их во что-то толковое. И признаться честно, Джеха не знал, что с ними делать. Отдать в журнал? Да не возьмут, он вечно не проходил по каким-то внутренним стандартам. То ли писал невыразительно, то ли с темой не угадывал. Просто удалить и забыть не поднималась рука. Похоже, что и не придётся.
Пообещав редактору Кану выслать все законченные рассказы – сегодня же, Джеха! – он попрощался и, выйдя на улицу, слился с толпой вечно куда-то спешащих горожан. Плотное движение закружило его, понесло вслед за текучим потоком, пришлось невольно ускорить шаг и почти побежать вниз по улице, вероятно, к станции метро. Мимо стремительного городского пейзажа, где манили элегантные витрины модных бутиков, восхитительно пахли румяные вывески кондитерских и пекарен, надзирали и холодно поблескивали строгие гранёные здания, они всем видом напоминали – мы есть государство, никто и не спорил, по соседству пыжились парадные входы пятизвёздочных гостиниц.
Вдруг справа тускло блеснула табличка:
«Книжный магазин «Никогде». Добро пожаловать».
Джеха застыл посреди толпы и тут же кто-то налетел на него, невнятно ругаясь. Извинившись, он прошёл сквозь поток людей, разрезая их движение пополам, и направился прямо к неожиданной находке.
На первый взгляд, у магазина была ничем не примечательная, одинокая витрина. Никаких вычурных вывесок, ярких ценников и кричащих указателей со скидками. Книги были выложены строго, как по линеечке. Всё выглядело обычно – в партере бестселлеры месяца, далее амфитеатр витрины был заполнен новинками от популярных писателей, а балкон был отведён под неувядающую классику жанровой прозы. Но самое интересное, как это всегда ожидалось, начиналось на боковых местах. Уж там умудрённый, но совсем не дряхлый старик-томик «Метаморфоз» Овидия соседствовал с гордой дамой в тиснённом позолотой переплёте «Гордости и предубеждения» Джейн Остин, а забытое издание «Хоббита» Джона Р. Р. Толкина, с вёртким чёрным драконом на обложке, спокойно лежало с новым переводом «Краткой истории времени» Стивена Хокинга. Джеха удивлённо моргнул и ему вдруг стало любопытно взглянуть на владельца магазина, а в том, что это частная лавочка, он не сомневался. Оформление не было похоже ни на один сетевой магазин в городе, да и не позволили бы так расставлять книги обычному продавцу. Больше походило на руку самого владельца, наверняка с довольно эксцентричным характером.
Джеха аккуратно приоткрыл дверь и шагнул внутрь. Сверху что-то бодро зазвенело. Он взглянул вверх и увидел, что задел макушкой ветряные колокольчики – тонкое стекло и деревянные бруски, расписанные нежными акварельными мазками, казалось, что изображённые на хрупких стенках птицы обнимали каждый врывающийся с приходом посетителей ветер и укрощали его, превращая в приятный уху звук. Ещё шаг вперёд и вновь приятные переливы. В магазине было тихо и прохладно. Наверное, летом было замечательно входить с раскалённой улицы в холодное помещение, но поздняя осень, которая уже вступала в полную силу над городом, делала помещение зябким, почти неуютным. В глубине магазина, там, где стеллажи начинали плотно теснить друг друга, тускло светили лампы, создавая густой полумрак.
