– Нет, здесь сидел секретарь, а кабинет директора – вот он!

– Так вот куда заходил папа! – подумал Вовка, разглядывая дверь, выкрашенную белой краской.

Старик пригласил мальчика садиться за столик. На нем стоял самовар, несколько чашек, баночки с заваркой и сахаром, тарелка с баранками и печеньем, варенье.

– Хочешь поработать, Володя? – лукаво спросил старик. – Он надел на трубу самовара сапог. – Подойди сюда, возьмись за подошву сапога и гоняй ее вверх – вниз, угли и разожгутся.

Володя попробовал, и у него получилось.

– А меня зовут Николай Андреевич. Когда то я был директором этой школы.

– Что? – Володя едва не сорвал с самовара сапог.

– Был директором. Это тебя удивляет?

Мальчик с испугом смотрел на старика.

– Ну что же ты не работаешь? – удивился Николай Андреевич.

– Не хочу!

– Почему?

– Потому что вы злой!

– Но ты же меня не знаешь! – растерялся старик.

– Зато мой папа вас хорошо знает!

– Папа? А как фамилия твоего папы?

– А вам зачем?

– Чтобы вспомнить.

– Ну Дубинин, и что?

– Дубинин? Так-так… – Он встал и прошел в кабинет директора.

Володя вполне мог бы сейчас убежать, но ему до смерти хотелось узнать, что сейчас делает директор. Тот вернулся с несколькими классными журналами и положил их перед собой. Мальчик следил за пальцами старика, листавшего старые журналы… Один… Не тот… Второй… Не тот… Третий… Ага! Тот, то что нужно! Он раскрыл журнал и Володя с одной стороны его увидел ряд фамилий, а с другой – клеточки с оценками. Они были нанесены чернилами, которые уже поблекли. Палец старика пробежал по ряду фамилий, пока не остановился на нужной.

– Так… Миша Дубинин, первый класс…

Первый класс, – верно, – подумал Володя, – но почему Миша?

Старик поверх очков посмотрел на мальчика:

– Я нарочно нашел журнал за первый класс, когда твой папа был точно, такой как ты. Итак… Миша Дубинин: русский – 4, арифметика – 5, чистописание – 5… – Он поднял глаза на Володю, долго смотрел на него, потом сказал: – Вспомнил я твоего папу. У него на лбу был шрам, над правой бровью родинка, а волосы у него были золотистые.

– Никакого шрама у папы нет… а остальное – так.

– Хорошо учился твой папа и был очень внимателен на уроках. Я у него вел литературу и он всегда отлично отвечал. Постой, постой, это он тебе сказал, что я злой?

Володя растерялся.

– Да ты не бойся, дело прошлое.

– Он говорил, что очень боялся вас, особенно когда вы угрожали: «Если ты меня подведешь – и я тебя подведу!»

– Это хорошо что боялся. А вот что не понял меня – жаль. Ну да ладно. Я рад, что у него растет такой сынок!

– Ну я пойду? – поднялся Володя.

– Конечно пойдешь, – согласился директор. – Только сначала мы попьем чайку. Тебе две ложечки сахара или три?

– Две, – ответил мальчик и тут же спросил, – а почему вы здесь живете?

Старик помолчал, помешивая ложечкой сахар и задумчиво, словно самому себе ответил:

– Потому что вся моя жизнь связана с этой школой… Потому что я знаю каждую выбоинку в половице, каждая парта напоминает того или иного мальчика или девочку… И пока стоит школа, я буду жить среди воспоминаний… – потом поднял голову и улыбнулся мальчику. – А ты пей, Вова, пей. – Он поставил перед ним розетку с вареньем, помолчал и тихо добавил. – Есть, правда, еще одна причина, по которой я здесь живу, но об этом уже в следующий раз. Это особый разговор.

Они еще поговорили о пустяках, директор предложил еще чашку чая, но мальчик отказался.

– Ну как хочешь! – Старик проводи его до выхода, а прощаясь сказал – Если хочешь, приходи еще.

– Обязательно! – Вовка помахал ладошкой и побежал домой.

А вечером спросил:

– Папа, а почему ты говорил, что директор злой?

– Какой директор? – не понял отец.

Твой директор школы.

– Николай Андреевич? Ну какой же он злой? Мы его уважали.

– Но ты же помнишь как он говорил: «Если ты меня подведешь – и я тебя подведу!»

– Ну, это он говорил маленьким, взрослых он не пугал.

– Но ты же боялся идти к нему в кабинет!

Папа прижал к себе сына и объяснил:

– Вова, я рассказывал о своем детстве; хотел, чтобы ты меня представил маленьким. Да, в начальных классах я еще боялся директора, об этом и рассказал тебе. А потом мы его даже любили. Знаешь, как он рассказывал урок? Заслушаешься! А почему ты о нем заговорил?

– Да просто так, папа. – соврал Вова. Он решил пока никому не раскрывать своего приключения. Была ведь еще одна причина, по которой директор живет в старой школе. И эту причину нужно было узнать!

Только через несколько дней Вова снова оказался у старой школы. Сначала мешали домашние дела: он помогал маме в уборке квартиры, ходил за продуктами, вместе с папой ремонтировал кухонный шкаф, а потом два дня никак не мог отвязаться от Витьки Черняева. Да и то правда: всегда были вместе, а тут у Вовки появились какие-то свои дела! Но сегодня ему удалось «замести следы» и выбежать первым из школы.

– Тук! Тук! Тук! – три раза постучал он в левое окошко.

Через какое-то время мальчик услышал как загремел засов и в проеме двери показался Николай Андреевич.

– Заходи! – обрадовался он. Я уже думал, что ты меня забыл. Он пропустил Вовку, набросил засов, взял с табурета подгоревшую свечку и пошел вперед. И снова мальчика обступили тени, неясные звуки и он теснее прижался к старику.

Когда они подошли к заветной двери, Володя и тут не оглянулся, боясь увидеть что-нибудь страшное. Только тогда старик закрыл за ним дверь и Вова уселся на табурет у стола, он расслабился.

Старик зажег керосиновую лампу и в комнате стало светлее.

– Ты прямо из школы? Ну вот и хорошо, значит, ты проголадался и мы вместе попьем чайку. Страсть как люблю компанию, особенно теперь, когда целые сутки сидишь взаперти. – Он сложил тоненькие щепочки в самовар, разжег его и попросил Володю орудовать сапогом.

– Ну, какие у нас сегодня оценки? – поинтересовался старик, раскалывая щипчиками сахар.

– Две пятерки и тройка.

– И за что тройка? – Старик разложил в розетки варенье.

– За поведение… Смеялся на уроке.

Еле заметная улыбка тронула губы старика.

– И над чем же ты смеялся? – он разорвал обертку с пачки печенья и выложил его на тарелочку.

– А, Колька рожи строил.

– И ему тоже тройка?

– Нет, его удалили. Ну пей, сынок, чай у меня с запахом, из трав. Сахарок можно в чай, а можно вприкуску. Сластена, небось?

– Есть немножко, – солидно, как отец, ответил мальчик.

Какое-то время они пили молча, хрустели печеньем и баранками. Николай Андреевич снова наполнил чашку гостю и положил варенья.

– Что ты улыбаешься? – спросил он у Володи.

– Да так!

– Ничего так не бывает! – он весело подмигнул мальчику, – мол, говори, не бойся!

– Я вспомнил как пили чай Шляпа, Соня и Заяц.

– Да, действительно смешно! – засмеялся старик. – Огромный стол, за ним сидят только трое, а Алисе кричат: «Мест нет!» Ты давно читал «Алису в стране чудес?»

– Летом. Но все помню.

– Значит, понравилась?

– Очень! – Он снова улыбнулся. – Алиса все-таки села за стол, а Заяц ей говорит: «Хочешь ли торта?» – «Какого торта?» – удивилась Алиса. – «Что-то я его не вижу!» – «Его тут и нет», – подтвердил Заяц.

– Ну, у меня, наверное, не так? – улыбался старик. – Тортов и пирожных нет, поэтому я и не предлагаю. А ты что любишь сказки?

– Больше всего на свете!

– Молодец!

– Почему? А мама меня ругает: «Что ты маленький? Любить сказки?»

Старик вдруг стал очень серьезным:

– А ты знаешь, Вова, я тебя давно жду.

– Меня? Три дня только…

– Нет, Вова, многие месяцы здесь, взаперти, я ждал, что ты придешь…

– П…почему – растерялся мальчик.

– Потому что я уже давно ищу мальчика, который больше всего на свете любит сказки. – Он погладил Вовку по голове. – И вот он пришел. – Помолчал, потом задумчиво постучал по доске стола костяшками пальцев, затем успокоил руки на коленях и продолжал. – Ты помнишь, я сказал, что есть еще одна важная причина, почему я живу в этом старом доме?